— Не очень мило с твоей стороны.
— Я был недостаточно вежлив? Изогнув бровь, она взглянула на его невинную физиономию, стараясь понять, шутит он или говорит серьезно. Впрочем, сейчас это не имело особого значения. Гораздо больше ее интересовало, что он вообще здесь делает.
Куртку он сбросил в холле, прежде чем шум наверху привлек его внимание. Джослин обратила внимание, что он не в замше и без косичек. Лишь привычные мокасины были на месте. Остальной его наряд — темные брюки, расстегнутая сверху синяя рубашка, красная бандана на шее — не отличался от обычной ковбойской одежды.
Кольта тоже заинтересовал ее наряд, особенно прозрачная сорочка, столь мало сочетавшаяся с тяжелой шерстяной юбкой. Джослин почувствовала, что заливается краской, и рассердилась на себя. Господи, после всего, что между ними было, он все еще заставляет ее краснеть!
Решив, что иронический взгляд вполне может стать ответом на его вопрос, она задала свой:
— Что ты здесь делаешь, Кольт?
— Да вот, услышал, что ты собралась собственноручно пристрелить Длинноноса.
— И ты решил отговорить меня от этого намерения?
— Что-то в этом роде.
Джослин вспомнила, при каких обстоятельствах сама так ему отвечала, и не смогла сдержать улыбки, хоть его ответ и разочаровал ее.
— Ты пришел вовремя. Как всегда. Думаю, теперь мне никогда не узнать его настоящего имени.
— А это важно?
— Нет. Он до самого конца оставался Длинноносом, следующим за мной в очередной стране. Знаешь, мне, наверное, будет его не хватать. Он вносил разнообразие в мою жизнь. — Найдешь что-нибудь еще… что внесет разнообразие. Эти слова произвели безусловный эффект. У Джослин заколотилось сердце. А как он на нее смотрит…
Она подошла к окну посмотреть, что творится во дворе, а заодно взять себя в руки. Животных уже отвели в старую конюшню, которую, к счастью, пока не успели снести.
Больше ничего она разглядеть не успела, потому что Кольт встал у нее за спиной. Все-таки у него потрясающая способность привлекать все ее внимание даже тогда, когда она на него не смотрит.
— Ты выйдешь за меня замуж?
Джослин прижалась лбом к стеклу. Удивительно, что у нее не подкосились ноги! От этих слов она сначала испытала несказанное облегчение, а вслед за этим ее окатила волна безмерной радости. И он заставил ее страдать целых три недели, пока собирался с мыслями!
— Не знаю, — совершенно ровным голосом ответила она, сама не понимая, как ей это удается. — Графиня говорит, что не стоит выходить замуж за любовника. Брак убивает любовь, знаешь ли.
— А я гожусь только на роль любовника?
Она резко развернулась, глаза ее гневно сверкнули.
— Годишься? Ты снова принижаешь себя, Кольт! Кажется, я тебя уже предупреждала…
Он сгреб ее в объятия, чтобы заставить замолчать.
— А я все еще твой любовник?
— Если и любовник, то очень невнимательный. Он медленно и вкрадчиво поцеловал надутые губки.
— Что, если ты выйдешь за меня замуж, но мы станем притворяться, будто всего лишь любовники?
— Звучит заманчиво, особенно если учесть, что любовники склонны любить друг друга.
— А супруги нет?
— Не всегда.
— У меня с этим проблем не будет.
— Не будет?
— Нечего удивляться, герцогиня. Ты же не думаешь, что я охочусь за твоими деньгами.
Его ухмылка задела ее, и она фыркнула:
— Наверное, ты попросишь меня отказаться от всего этого.
— Возможно.
— И жить с тобой в хижине в горах.
— Возможно.
— И рожать тебе детей, и стирать тебе одежду.
— Я предпочитаю, чтобы моя одежда оставалась целой, и предупреждаю заранее: не смей даже приближаться к плите. Полагаю, в конце концов я позволю тебе держать пару-тройку слуг.
— А дети?
— Ты хочешь детей?
— Безусловно.
— Надо полагать, это означает, что ты меня любить, а?
— Или что мне всего лишь нравится твое тел о. Я уже говорила тебе, какое великолепное… Да! — взвизгнула она, когда он сжал ее покрепче. — Я люблю тебя, несносный ты человек!
— Могла бы и пораньше сказать, — пробурчал он, прижимая ее к себе. — Когда я занимался с тобой любовью, к примеру, или еще в какой-нибудь подходящий момент. Тогда мне не пришлось бы пройти через ад за последние три недели, думая…
— Если ты собираешься сказать что-то по поводу своего происхождения. Кольт Сандер, я тебя стукну!
Он откинул голову, посмотрел в ее сердитое лицо и рассмеялся.
— Боже мой, я люблю тебя, герцогиня. Ты действительно неповторима!
— Счастлива слышать, — сказала она, осыпая его лицо поцелуями. — Но раз уж ты обращаешься по имени к моей ближайшей подруге, почему ты не можешь произнести мое? Меня зовут Джослин, если не забыл.
— Я знаю, любимая, но это имя тебе не идет. Ты — герцогиня, просто-напросто. И ты — моя.
— Ну, если ты так ставишь вопрос…
