Она нервно помыла посуду, сыграла на компьютере в «Тетрис», разложила пасьянс… Время шло, а Гены не было. НЕ БЫЛО. Она раз за разом набирала его номер, но из телефона доносились только длинные унылые гудки. Вика не могла ничем заниматься – всё валилось у неё из рук! – она только нервно ходила по квартире, как и в прошлую субботу.
Всё было точно так же: она ждала, а он не шёл. Ездил лифт, открывались двери, кто-то входил и выходил из квартир, но… Но никто не шёл к Вике. Гена не приходил.
Я буду ждать. Я просто буду ждать.
Не плакать, не надеяться, не верить.
И не любить. Лишь пол шагами мерить.
И с каждым шагом молча умирать, —
перечитала Вика строчки в своём дневнике.
И… вдруг опять что-то неуловимо изменилось, рука сама потянулась за ручкой…
А я одна, а я опять одна.
Что тревожиться из сил своих последних?
Мне одиночество – и друг, и собеседник.
Мой верный друг. И я ему верна.
Вика написала это и испугалась. Смотрела и не верила своим глазам: я снова сочиняю стихи, это я? Но слова рвались откуда-то изнутри, требовали продолжения. И страх отступил.
А я одна, но я не знаю скуки.
Ведь я внутри намного больше вне.
Сто пять галактик, тьма миров во мне.
Движенья, мысли, чувства, буквы, звуки.
Теперь Вика смотрела на строчки с удивлением. У неё было такое ощущение, что писала не она, а как будто кто-то другой через неё. «Это – не моё! Я не могла так сказать!» – скакали в голове мысли. – «Я вообще не умею писать стихи!» Но стихи упорно рвались изнутри наружу.
А я одна, и я не сплю ночами,
При ночнике вступаю в отношения,
С душой своей, без страха и сомнения.
И здесь словно кто-то ее остановил. Вика понимала, что дальше должна быть последняя, финальная и очень важная строчка, но невидимый канал перекрыли, и поток слов иссяк. Раз за разом она перечитывала стихотворение от начала до конца, но последней строки как не было, так и не было. Вика почему-то разозлилась и отбросила дневник на диван. Взгляд её упал на часы: было почти десять.
И тут же реальность обрушилась на неё. Это был её день рождения. К ней должен был прийти самый лучший парень на свете. Этот день рождения должен был стать первым настоящим весёлым праздником в её жизни, но не стал. Потому что парень снова её предал. Снова пообещал сказку и снова жестоко обманул. Ткнул носом в реальность, в которой не бывает праздников, сказок, любви. Сколько бы Вика ни смотрела в потолок, слёзы было не остановить.
– Я его ненавижу! – выкрикнула она в пустоту.
И тут же раздался звонок в дверь. Громко, как выстрел.
Вика вздрогнула, судорожно вытерла слёзы, забыв про то, что накрашена, и кинулась к двери. Он пришёл! Пришёл! Пришёл!
На пороге стоял Славка:
– Вика, поговори со мной, пожалуйста, о мотоциклах, а? Я тебя прошу!..
«А после, может, разрожусь стихами», – вспыхнуло у неё в голове.
Глава 11
Вечеринка
– Не пришёл?! – в воскресенье шестнадцатого марта прямо с порога спросила Надя, а потом сама же ответила на свой вопрос: – Не пришёл. Ты в курсе, что Керри у двери чаттанугу-чучу отплясывает? Ты что, до сих пор её не выгуляла? Времени – первый час!
Вика ничего не ответила, как стояла, прислонившись к шкафу в прихожей, так и осталась стоять.
– Понятно. Сейчас я её выгуляю и займусь тобой. Это ключи от квартиры? Я их возьму, – и Надя ушла.
А Вика пошла на кухню и включила чайник. Она не могла понять, рада она появлению подруги или нет. А когда она не знала, чего хочет, и она начинала вести себя гостеприимно.
– Тортик остался! – радостно заметила Надя, вернувшись и усаживаясь за стол, а потом сразу взяла быка за рога: – Не пришёл, да? А ты снова ждала, как дура. Понятно. И что ты думаешь делать дальше? Какие тебе ещё нужны доказательства, что он тебя не то что не любит, он тебя вообще ни в грош не ставит. Так себя вести можно только с человеком, на которого плевать с высокой колокольни.
– Чего ты от меня хочешь? – вздохнула Вика, наливая и себе чаю. – Да, ты права, ты, как всегда, права. А я – нет.
– Только вот не надо таким скорбным тоном, хорошо?
– Хорошо.
– Ладно, прости, я снова на тебя нападаю. Не вешай нос, подруга! Будет и на нашей улице праздник. Просто надо выкинуть этого Фролова из головы. Забыть. Плюнуть и растереть. Кто он? Да никто! Дурак.
– Ко мне ночью Славик приходил.
– Кто?
– Славик, твой брат.
– Зачем?!
– Поговорить о мотоциклах.
– В смысле, с днём рождения поздравить?
– Нет, он не помнил, что у меня день рождения. Он хотел поговорить со мной о мотоциклах.
– И что, он тебя даже с днюхой не поздравил? Вот эгоист! А я думала, вы такие друзья. Ты же за него на даче, как негр на плантации, работаешь каждое лето…
Вике и самой было обидно, что папа не позвонил, что Гена не пришёл её поздравить, а Славик не только сам не поздравил, но даже не заметил, в каком она состоянии. Просто говорил о своём, о мотоциклах. Но, с другой стороны, она-то заметила, в каком он состоянии…
– Ему плохо было. Мне кажется, у него что-то нехорошее в жизни произошло. Как будто он хотел поговорить о чём-то другом, но не решился.
– То есть ты у нас тоже теперь психолог? Решила побыть чьей-то жилеткой? Понятно, понятно… Как посидели?
– Хорошо посидели. Салата поели, чаю попили, поговорили.
– Подожди, я ведь о чём-то другом хотела сказать… – Надя задумалась. – О чём мы говорили до Славика? А! Так о Гене! Забудь о нём!
– Да я уже забыла, – буркнула Вика.
– Вот и отлично. Надо подумать, где нам найти других парней, – и Надя пустилась в размышления.
Прошло три недели.
В город пришла настоящая весна; начался апрель. Сугробы стаяли, казалось, в один день, снег остался только с северной стороны домов. А с южной – появились первые робкие ростки мать-и-мачехи. Вика убрала на антресоли свой пуховик и зимние сапоги. Они гуляли с Надей с собаками в весенних ботинках и размышляли о том, когда уже можно будет достать туфли.
Вика по-прежнему старательно училась, а кроме этого, ещё стала искать себе подработку, как Надя. Ведь она мечтала о мотоцикле! С того дня, как ей исполнилось шестнадцать – ровно столько лет, сколько нужно, чтобы водить мотоцикл, – мечта окрепла и перестала давать ей спать по ночам.
Мотоцикл! Пусть не японский, пусть советский, старенький, страшненький и не особо мощный, но мотоцикл. СВОЙ СОБСТВЕННЫЙ. На котором можно умчаться далеко-далеко, подальше ото всех. Лететь по дороге и чувствовать себя свободной. Но чем больше думала об этом Вика, тем сильнее отчаяние накатывало на неё. Временами ей казалось, что всё бессмысленно. Что работы не найти, что на мотоцикл ей не заработать, что ей даже не заработать на водительское удостоверение (она узнала, сколько это стоит в её городе, и испугалась). А временами она вдруг начинала верить. Не в чудо и сказку, как обещала Надя, а в медленное и мучительное накопление денег.
