Анина комната находилась в самом дальнем конце коридора, непосредственно возле ванной и одного из двух санузлов. В принципе это было стратегически выгодное положение. Не нужно было мчаться через всю квартиру лишь для того, чтобы убедиться в том, что оба эти местечка заняты другими. Ане достаточно было выглянуть из своей комнаты и увидеть, что путь свободен.
За это или за что другое, но соседи девушку не любили.
– Шалава она! – яростно отскребая с линолеума в коридоре какое-то пятно, произнесла тетка лет пятидесяти. – У меня двое детей маленьких, так я каждый день боюсь, как бы Анькины хахали их какой дрянью не заразили. Потрахаются, а потом в общую ванну лезут мыться. Хорошо это, я вас спрашиваю? Уж я их дома и мыть перестала. Если только в своей комнате, в тазу. И в туалет детей не пускаю. Купила им горшки, пусть тут сидят. Но сама-то я так не могу! И каждый раз с содроганием к сортиру нашему приближаюсь! Все думаю, какой еще дрянью меня Анька или ее кавалеры наградят?
– А сегодня ночью у Ани тоже мужчина был?
– А вы по какому поводу интересуетесь? – насторожилась тетка.
– Мы по официальному.
Тетка мигом бросила свою тряпку, посредством которой она безуспешно воевала с пятном, и с неподдельным интересом воззрилась на подруг.
– Да вы что! Неужели в милиции Анькой наконец заинтересовались?
– Точно так, – отрапортовала Кира, чем вызвала у Анькиной соседки настоящий прилив ликования.
– Наконец-то! Вот счастье! Вот радость! Уж мы сколько на нее жаловались нашему участковому, ничего не помогало. Сдается мне, потому что он и сам пару раз к Аньке нашей захаживал. Анька ведь никому не отказывает. И что за блажь такая у девки? Какого мужика видит, сразу к себе в койку тащит! Нельзя же так! Иной и прирезать может. Или еще чего неладное учудить. И нам всем опять же беспокойство. Анька ведь незнакомых к себе тащит. А ну как вор он или другой преступник? Ведь ровным счетом ничего же про ее кавалеров никому из нас не известно. Да и сама Анька, сдается мне, зачастую даже имени своего хахаля поутру не помнит! Что был он, что не было его, ей все едино!
– Скажите, а сегодня ночью у Ани тоже гость был?
– Да уж не одна она пришла!
– Вы его видели?
– Выглянула, когда шуметь начали. Оба пьяные в дым. Но Анька еще на ногах как-то держалась, а кавалер ее вообще никакушный был. Упал, ведро уронил, велосипед соседский. Шуму наделал! Ну, я вышла и сказала им, что тут люди спят, а они шумят!
– Значит, мужчину вы этого видели?
– Ну какой там мужчина! Парень! Молодой еще совсем. Лет двадцать с небольшим.
– Вот этот?
И Кира сунула тетке под нос фотографию Сергея.
– Вроде бы похож, – с сомнением протянула она. – Только тут он чистенький и трезвый, а тот, которого Анька в дом привела… Больно уж помятый он был!
– Но это он?
– Похож.
– А вы не слышали, как Аня к нему обращалась?
– Сусликом звала.
– Сусликом? А почему сусликом?
– Да она всех своих хахалей так называет. Где уж ей их имена упомнить, коли они у нее нескончаемой чередой идут. Вот они все у нее и суслики!
И все-таки подругам казалось, что соседка могла бы еще что-нибудь прибавить к уже сказанному.
– А когда он ушел?
– Кто?
– Ну, Суслик этот.
– А как тот мужик приехал, так они вдвоем его и утащили.
– Минуточку! – насторожилась Кира. – Какой еще мужик? Откуда он взялся?
– А я знаю? Приехал, этого Суслика и Аньку забрал, и уехали все вместе.
– Куда?
– Ну, вы прямо даете! – всплеснула руками тетка. – Да откуда же мне знать? Уехали, и все! Анька и мужик этого парнишку под руки волокли. Видать, совсем ему плохо от водки было. Я еще подумала, что они его в вытрезвитель или в больницу повезли, больно уж никакушный парень был!
– А он мог быть… – голос у Киры дрогнул. – А он мог быть мертвый?
Тетка сначала тоже побледнела, но потом облегченно вздохнула и рукой махнула:
– Не-е-е… Скажете тоже! Он бормотал чего-то себе под нос. А мертвые разве разговаривают? Живехонек он был, только не в себе.
– А бормотал что?
– Про бабушку.
– Про бабушку?
– Ага. Милая моя бабушка, дорогой диванчик. Где же ты? Хочу к тебе. Сейчас я поеду к тебе.
Бабушка? Диванчик? Единственная бабушка Сережи, про которую знали подруги, вряд ли могла зваться милой. Жуткая старая мегера, которая не считала внука своим родным и по этой причине вряд ли тепло общалась с мальчишкой. Но при чем тут бабушка? Или у Сергея была еще одна бабушка? И что? Он попросил у Ани и ее знакомого, чтобы его отвезли к ней? Но куда? И зачем?
– А вы можете еще что-нибудь вспомнить? – взмолилась Кира. – Какие-нибудь подробности про этого молодого человека? Куда Аня его повезла? Кто этот ее второй приятель?
– Второй – он нерусский был. И вроде бы я его у Аньки уже видала. Обычно-то мужики у нее не задерживаются. Во второй раз редко кто приходит. Смекнут, что Анька вроде бесплатной проститутки, и больше ни ногой. Да и чего им ходить, когда Анька никого подолгу не ждет. Бац! И местечко на ночь уже новым хахалем занято. Противно ведь! А этот, видать, не из брезгливых оказался.
– А звать его как?
– Анька его Ваней называла. Хотя какой он Ваня! Вано – в лучшем случае!
– А машина? Машину вы его видели?
– Машину, да! Видела.
– А что за марка?
– «Шестерка».
– А цвет?
– Белый. Верней, когда-то был белый, а теперь под грязью и ржавчиной уже и не поймешь толком, какой цвет-то у машины!
– Значит, Вано этот не из богатых?
– Какое там! Свитер, куртка, джинсы рваные, сапоги гнилые, сам небритый и половины зубов во рту нету! Убожество! Даже странно, чего это Анька с ним цацкаться вздумала. У Аньки, хоть она и шалава, мужики все как на подбор. Чистенькие да ухоженные. А по этому сразу видно, что живет он в общаге, немытый и неухоженный. Баба, если и имелась, дома осталась. Смотреть за ним тут некому. Вот и опустился мужик.
– А занимается чем?
– На рынке, думаю, торгует. Или ларек свой имеет. В машине у него вечно то яблоки ящиками, то капуста мешками, то морковь, то еще какой фрукт или овощ.
Что же, эта информация хоть как-то приближала подруг к таинственной Ане. Но куда же она и ее приятель зеленщик могли увезти Сергея? А в том, что этой ночью в гостях у Ани был именно их Сергей, подруги не сомневались. Соседка практически со стопроцентной вероятностью опознала парня. Да еще сама Кира наблюдала, как Аня увозила Сергея. Но что произошло дальше? Куда они могли подеваться? И зачем Аньке и ее зеленщику понадобилось увозить Сергея под утро из дома?
