— Жень, мне лучше уйти, — его голос прозвучал хрипло.
— Нет, не уходи. — Она стала расстегивать его рубашку, почти не касаясь тела.
Женя приподнялась на кровати, сняла через голову свитер, расстегнула бюстгальтер. Он, не отрываясь, смотрел на нее. Она сидела на кровати обнаженная до пояса, дыхание было неровным, соски затвердели. Михаил тоже сел. Он протянул руку и дотронулся до ее груди. Женя вся дрожала. Он наклонился и взял в рот сосок. Услышав ее стон, он не смог больше сдерживаться. Положил ее на спину и стал целовать. Его руки продолжали ласкать грудь, а рот не отрывался от ее рта. Михаил опустил одну руку ниже и просунул ее под джинсы. Он почувствовал влагу, ее желание. Женя слегка раздвинула ноги. Тогда Михаил расстегнул пояс и стянул джинсы вместе с трусиками. Бросил вещи на пол. Быстро разделся сам. Их тела соприкоснулись, и оба чуть не задохнулись от страсти. Она чувствовала, как его плоть упирается ей в бедро. А он все ласкал и ласкал ее. Целовал грудь, живот, лоно. Потом снова поднимался наверх. Она не могла больше терпеть, опустила руку и, взяв его копье, ввела в себя. На секунду оба замерли, почувствовав друг друга, и начали танец страсти. Она двигалась, помогая проникнуть в нее все глубже. Обхватила его тело ногами, впилась ногтями в его спину. Волна освобождения, сильнейшего оргазма накрыла их одновременно. Они продолжали целоваться, не в силах оторваться друг от друга. И Михаил почувствовал, как возбуждение вновь растет в нем. Он вновь начал свое движение внутри нее, но уже спокойнее, медленнее. Затем перевернул ее на себя, качая и раскачивая, как маленькую лодочку на волнах. Их слияние было нежным. Его руки ласково касались ее лица, она губами ловила его пальцы и целовала. Кончили они опять вместе.
Михаил лежал совершенно счастливый, у него на груди спало удивительное создание. Ему хотелось заботиться, оберегать, доставлять наслаждение и радость. Женя улыбалась во сне.
«Вот оно, счастье», — подумал Миша. Ему было хорошо и спокойно.
Он попытался сравнить свои нынешние ощущения с теми, которые были раньше.
Секс с Элькой был мощным, порывистым, без прелюдий и ласк. Где заставало желание, там и происходил. Да, ему нравилось брать ее в любом месте, в любое время. Но он не ласкал ее ни после секса, ни до. А сейчас? Совсем другое дело — ему хотелось гладить Женю, прикасаться к ней. Просто лежать рядом с ней, тихонько целуя ее длинные шелковистые волосы цвета спелой пшеницы. Как у бабушки. Странно, но ведь действительно так.
Михаил подумал о бабушке, как она там в гостях? Понравится ли ей Женя? Найдут ли женщины общий язык? Вдруг он задумался, почему это его тревожит? Раньше абсолютно не волновало. Да он и не знакомил бабушку ни с кем. Нет, с Элеонорой знакомил. Внешне она не могла не понравится бабушке, а внутренне… Мария Андреевна особенно не комментировала. Сказала только — красивая девушка, но не для жизни, Миш, не для жизни.
Он посмотрел на Женю. Она продолжала улыбаться во сне. Он погладил ее по волосам.
— Что случилось? — Женя проснулась и приподняла голову.
— Ничего, ничего. Спи, Женечка, спи. — Он прикрыл ее и себя одеялом. — Спи, милая моя, спи.
* * *
Мария Андреевна отдыхала в загородном доме Константина Семеновича. Быть может, это название было слишком громким для его дома, но Константин Семенович его так называл. Домик был кирпичный, небольшой, двухэтажный. На первом этаже кухня и столовая, туалет, комната для гостей. На втором этаже две спальни и мастерская.
Когда они входили в мастерскую, у Константина Семеновича зазвонил мобильный телефон, и он спустился вниз. Мария Андреевна постояла, подождала в дверях и вошла. Помещение было просторным и светлым. На стенах висели картины. Она подошла поближе. На одном полотне были изображены горы с заснеженными вершинами, небо голубое-голубое. На другой — подмосковный пейзаж. На третьем Мария Андреевна увидела портрет девочки лет восьми-девяти со светлыми волосами. Малышка смеялась.
«Внучка, наверное», — подумала Мария Андреевна. Она оглянулась по сторонам.
Ее внимание привлек мольберт. Он стоял посередине мастерской и был накрыт белой тканью.
Она подошла поближе. Ей стало любопытно. Помешкав секунду, отбросила ткань с мольберта.
От увиденного Мария Андреевна ойкнула и схватилась за сердце.
С полотна на нее смотрела она, Мария! Она вгляделась в полотно. Точно! Она!
— Боже мой! Когда он успел это написать? — произнесла она вслух.
— Да сразу же после нашей первой встречи, — услышала она за спиной голос Константина Семеновича.
Мария оглянулась.
— Костя, прости, не удержалась.
— Ничего, я и сам хотел тебе его показать. Понравился?
— Не то слово! Он просто великолепен и гораздо красивее оригинала. — Она засмеялась.
Константин Семенович подошел к Марии поближе, обнял ее за плечи.
— Нет, Машенька, тебе так кажется! Ты такая и есть! И я тебя такой вижу.
Они стояли посреди мастерской рядом с мольбертом, освещенные лучами весеннего солнца.
Потом, взявшись за руки, спустились вниз.
В гостиной он посадил ее в кресло-качалку, бережно накрыв ноги мягким клетчатым пледом.
— Хочешь кофе? — предложил он.
— Хочу! — Мария Андреевна улыбнулась.
— Сиди отдыхай, я буду за тобой ухаживать!
И вот она сидела и отдыхала, слегка качаясь на кресле.
Константин Семенович варил кофе, напевая песенку. А Мария Андреевна не могла припомнить, когда ей было так хорошо и спокойно. Он ее угощал, ухаживал за ней, словно она была маленькой девочкой.
Константин Семенович появился в гостиной с подносом в руках. На подносе стояли две чашечки с кофе, тарелка с печеньем и зефиром.
— Так, Машенька, а теперь кофейку попьем.
— Костя, ты меня так совсем избалуешь, — ответила Мария Андреевна кокетливо.
— Ничего, привыкай, Машенька. Мне приятно за тобой ухаживать. Он подвинул столик поближе к Марии, поставил на него поднос.
— Во сколько хочешь поехать домой?
— Даже не знаю, как скажешь.
— У тебя студенты завтра?
— Да, в три девочка должна прийти.
— Может, тогда завтра и поедем? Сегодня в гости к Ивану Дмитриевичу сходим на соседний участок. Как ты на это смотришь?
— Вообще-то заманчиво, — произнесла она, делая глоток вкуснейшего кофе.
— Кофе изумительный.
— Спасибо, старался. Не возражаешь, я трубку покурю?
— Конечно, нет, кури.
— Ну так как? — спросил Константин Семенович, набивая трубку.
— Можем, конечно, и завтра поехать. Внуку только позвоню.
— Сейчас будешь звонить?
