Варя еще какое-то время говорила о своих планах. А подруги слушали и поддакивали, сочувствуя женщине. Но в успех ее верили мало. Вполне вероятно, что закон в данном случае примет сторону не потерпевшей Варвары, а ее горького пьяницы мужа. И будет он себе жить-поживать в отдельной двухкомнатной квартирке, пока его жена — законная владелица станет мыкаться по чужим людям. Хотя это и несправедливо.
Так подруги и заявили бедной Варе, искренне пообещав, что, если будет суд, выступят на ее стороне в качестве свидетелей.
Наконец Мариша решилась задать Варе тот самый вопрос, ради ответа на который подруги и поддерживали затянувшийся разговор:
— Скажите, а у вас есть какой-нибудь другой телефон для связи?
Варвара не стала изумляться и задавать лишние вопросы. Она просто с готовностью кивнула:
— Есть! Записывайте!
И продиктовала тот самый номер, который высветился на экране телефона Додика. Номер-то подруги записали, но были порядком при этом обескуражены. Кем же приходился скользкий Додик этой славной женщине? Неужели она снималась в его гадких фильмах? Но Варя сама ответила на этот вопрос.
— Вы меня из такого отчаяния вытащили! — воскликнула она, обращаясь к подругам. — Вы не представляете! Я прямо не знала, что мне и делать. Даже Витиному брату звонила. Спрашивала, не пропишет ли он Витьку у себя.
— Разве ваш муж не иногородний?
— Верно. Только его брат тоже в Питере живет.
— И что он?
— Отказал мне наотрез! Так и заявил, раз я или моя мамаша были такими дурами, что Витьку у себя прописали, так нам теперь и отдуваться. А он свою квартирку купил, и никакие алкоголики, пусть даже они его родные братья десять раз подряд, ему не нужны.
— Вот негодяй!
— Его тоже можно понять. Додик всего в жизни сам добился.
— Кто?!
Этот вопрос вырвался у Мариши так громко, что Варвара изумленно на нее покосилась. Но все же ответила:
— Додик — это и есть брат Витьки. Родной.
— А-а-а. И что он? Не пьет?
— Да уж не чета Витьке! — вздохнула Варвара. — За женский подол не прячется. Всего в жизни сам добился. Молодец!
— Да?
— Ага! И специальность имеет! — вдохновенно продолжала Варвара. — Фотограф он у нас. А что ходит такой нечесаный, так у них — у людей богемы, говорят, так принято.
Подруги не стали ее разубеждать. Молодец ее Додик, так молодец. Пусть думает, как ей приятней. К тому же в головах у подруг сверкнула одна мысль.
— А вы не знаете, Додик свою квартиру в собственность приобрел или она в кредит у него куплена?
— Говорил, что в кредит брал. Да только кредит он этот уже выплатил. Так что квартира в его полной собственности.
— А другие близкие родственники у Додика имеются?
— Витька.
— А родители?
— Нету. Померли.
— А племянников вам Додик подарил?
— Нет пока!
— Значит, близких родственников нету, а квартира в собственности.
— Да. А какая разница?
Разница была в том, что по закону собственность переходит по праву наследования к наследникам первой очереди. К детям, родителям или супруге. Ни первых, ни вторых, ни последней у Додика не имелось. Факт, квартира перейдет к наследнику второй очереди — к родному брату. Можно было рассчитывать, что, заимев собственную квартиру, бывший муж Варвары освободит занимаемую им жилплощадь.
Хотя, с другой стороны, учитывая его гнусное поведение, вряд ли он поступит столь благородно. К чему это ему? Он сочтет, что так и нужно, чтобы квартиры валились на его голову, словно манна небесная. В одной будет жить, другую сдавать. А деньги пропивать!
Однако от подруг тут мало что зависело. И они попрощались с Варварой, пожелав ей удачи. Хотя и понимали: если бы уж ей пришлось выбирать, кого из двоих братьев уничтожить, можно не сомневаться, она выбрала бы не Додика, а своего собственного муженька.
— И куда теперь?
— Разбираться со вторым номером телефона — с этим Игорем Николаевым.
Но и второй вариант оказался тупиковым. Игорь Николаев, живший возле станции метро «Проспект Ветеранов» на улице Зины Портновой, еще полгода назад переехал на постоянное место жительства в Астрахань, откуда был родом сам и где до сих пор жили его родители.
— К ним они с женой и поехали. Там, говорят, море, солнце, тепло. А тут одна сырость и зубная боль.
Квартиру свою Игорь Николаев с супругой сдали новобрачным. А вот что этот самый господин Николаев сделал со своим телефоном, квартиранты знать не знали. Возможно, симку он просто выбросил. А какой-то случайный гражданин подобрал. И теперь пользовался этим номером. И даже звонил по нему Додику, ныне покойному.
— И что нам делать?
— Что делать? Что делать? — проворчала Мариша. — Надо звонить!
— Куда?
— По этому номеру! Игорь Николаев им не пользуется, не нужен он ему в Астрахани. Но кто-то ведь пользуется! Вот этому человеку и позвоним.
— И что скажем?
— Я знаю!
И Мариша принялась бодро тыкать в кнопочки своей розовой с серебристыми пластиковыми вставками «Нокии».
— Вы позвонили по номеру…
И дальше вежливый мужской баритон сообщил, что он в настоящий момент спит. И предлагает позвонить чуть позже.
— Спит?! — изумилась Инна. — Сейчас же еще даже одиннадцати вечера нету!
— Разные бывают люди. Может быть, этому приятному голосу завтра вставать в пять утра.
— Ну и что? Это еще не основание, чтобы идти спать вместе с курами. Лично я, даже если и лягу в девять-десять вечера, все равно проворочаюсь до полуночи. Раньше гарантированно не усну. Разве что позже.
— Ты такая, а тот мужчина другой. Вот ты, к примеру, встанешь в пять утра?
— Ну… Если очень будет надо, то встану, конечно.
— Молодец! А каждый день?
И увидев несчастную физиономию подруги, Мариша торжествующе воскликнула:
— Слабо!
— Ну, слабо, — призналась Инна. — А что тут такого? Зачем вставать в такую рань? Магазины раньше одиннадцати вообще не открываются.
— Интересные у тебя познания. А вдруг человек на заводе работает? Смена в семь утра начинается. Час-полтора на дорогу. Тогда вставать нужно в пять или даже раньше.
— И так каждый день?
— Ага. Пять дней в неделю, сорок — сорок пять лет подряд.
— Легче умереть!
— Я это к тому говорю, что есть у моей мамы один знакомый — муж ее подруги. Так он специально себе такую работу нашел, чтобы пораньше вставать. Потому как у него в четыре утра словно будильник в ушах звенит. Будний день, выходной, отпуск или пенсия — его организму по барабану. Глаза открываются, и хоть плачь, хоть смейся, но приходится ему вставать в такую рань.
