– Я стану поваром, – заявила Розмари.
– А я буду ухаживать за животными, – сказала Петунья. – У них там в Другом мире куда больше животных, чем здесь. У них даже есть медоед!
Золушка была рада за них, но всё равно сожалела, что теряет свою единственную семью, связывающую её с прошлым, с отцом.
– Я так за вас рада!
– Мы делаем это и ради тебя, Золушка, – проговорила леди Айрис. – Тебе больше не за кого будет краснеть и некого стыдиться. И ты можешь вырастить принцессу Надежду, не рассказывая ей о нас, если пожелаешь.
Золушка кивнула.
– Но я расскажу о вас Надежде. Особенно о том, как её бабушка помогла храбрым путешественникам победить злую колдунью, которая забрала её у нас.
Леди Айрис не знала, что её просьбу исполнили.
– Тебе рассказали, что я помогла? – спросила она.
– Нет, никто мне не рассказывал. – Золушка сняла с пальца кольцо – обручальное кольцо своей мачехи. – Жезл сломался, но я его узнала – какая девочка не узнает обручальное кольцо своей матери! Я подумала, что ты захочешь его забрать.
– Я не знаю, что сказать, – проговорила леди Айрис, тронутая до глубины души. Девушка, которой они причинили столько горя, всё равно была к ней добра. – Спасибо, Золушка. Ты стала доброй и великодушной женщиной, какой я никогда не была.
Золушка улыбнулась и обняла мачеху и сводных сестёр в первый и последний раз.
Красная Шапочка и Фрогги тоже подошли попрощаться со своими друзьями.
– Я буду по тебе скучать, приятель. – Фрогги крепко обнял Коннера.
– Я тоже, – сказал мальчик. – И кстати: на моей памяти ты навсегда останешься огромной лягушкой.
Фрогги хихикнул.
– Только так и никак иначе, – улыбнулся он.
Шапочка поцеловала Коннера в щёку.
– Ты самый чудесный мальчик из всех, кого я знаю, – сказала она. – Впрочем, я редко общаюсь с теми, кто младше меня или ниже происхождением.
– Эй, парень, – позвала Матушка Гусыня и, отведя Коннера в сторонку, вложила ему в руку голубую покерную фишку.
– Если когда-нибудь окажешься в Монте-Карло, иди прямиком в казино «Люмьер дез Этуаль», садись играть в рулетку за стол в северо-восточном углу и ставь вот эту фишку на чёрное.
Она заговорщически подмигнула и хлопнула его по спине.
– Спасибо?.. – растерянно пробормотал Коннер.
Через несколько минут прибыл Совет фей. Встав большим полукругом, они приготовились открыть проход между мирами.
– Мы ждём Фею-крёстную и остальных, – сказала Эмеральда. – Те, кто переходит в Другой мир, пожалуйста, выйдите вперёд.
Коннер, леди Айрис, Розмари и Петунья вступили в полукруг.
– А вот и они, – сказала Скайлин.
Коннер обернулся и увидел бабушку, маму, Боба и сестру, выходящих из дворца. Боб тащил одно из зеркал для связи между мирами. Коннер старался не смотреть на сестру: у него и так было погано на душе, а если он увидит её отрешённое лицо, ему станет ещё хуже.
Бабушка вошла в сад и тут же со слезами обняла Коннера на прощание.
– Береги себя, ладно?
– Я люблю тебя, ба.
– Я тоже тебя люблю, дорогой. – Бабушка смахнула слёзы с глаз. – Каждое воскресенье я буду разговаривать с тобой по вечерам через зеркало. И мне всё равно, как сильно ты занят, никаких отговорок! – Она шутливо погрозила ему пальцем.
– Хорошо, я буду ждать, – рассмеялся Коннер.
Солнце село, стало смеркаться. Феи переглянулись и кивнули друг другу.
– Пора, – сказала Эмеральда. – Фея-крёстная, откройте, пожалуйста, в последний раз врата для наших путешественников.
Фея-крёстная нехотя кивнула. Затем встала перед советом, и феи взялись за руки. Вокруг них поднялся и закружил вихрь, срывая лепестки и листву с деревьев. Потом Фея-крёстная взмахнула палочкой и переломила её как прутик. Из ниоткуда появился проём, словно воздух разошёлся по шву. Все смотрели на него, вытаращив глаза. Коннер увидел сквозь проход гостиную их дома.
– Готово, – сказала Фея-крёстная, поворачиваясь к остальным феям. – Как только портал перестанет действовать, проход между мирами будет закрыт навсегда.
И словно в подтверждение её слов нижняя и верхняя часть проёма начали мало-помалу сужаться к середине. Времени оставалось в обрез. Шарлотта и Боб подошли к Коннеру, мачехе и её дочерям, но Алекс так и стояла позади фей.
– Ну же, Алекс, идём, – позвал Коннер сестру.
Алекс не шевельнулась. И тут Коннер заметил, что сестра как-то странно оделась. Вместо привычных джинсов и футболки на ней была тёмно-синяя мантия, которая посверкивала звёздочками, как ночное небо, – в точности как у бабушки. На голове у неё был цветочный венок из белых цветов, тоже как у бабушки, а в руках она держала длинную палочку, похожую на бабушкину.
– Алекс, почему ты так одета? – с подозрением спросил Коннер.
У Алекс на глаза навернулись слёзы. Она посмотрела на бабушку и маму для поддержки и глубоко вздохнула.
– Потому что я остаюсь.
Коннера будто под дых ударили.
– ЧТО?! – заорал он.
Готовясь к этому разговору, Алекс понимала, что это будут едва ли не самые тяжёлые минуты в её жизни, но она даже не представляла, что будет настолько трудно.
– Я остаюсь здесь с бабушкой. Я хотела сказать тебе утром, но ты уехал, когда я ещё спала.
Коннер не верил. Не хотел верить. Он повернулся к маме, надеясь, что она переубедит сестру.
– Мам, скажи Алекс, что она умом тронулась, раз думает, будто может тут остаться.
Однако мама повела себя совершенно неожиданно: она молча смотрела на дочку, а по её лицу катились слёзы.
– Она говорит правду, Коннер, – наконец сказала Шарлотта.
Коннер переводил непонимающий взгляд с мамы на сестру.
– Нет, не может быть! Почему ты ей разрешаешь?!
Шарлотта положила руку сыну на плечо.
– Когда-нибудь у тебя будут дети, Коннер, и ты поймёшь, что страшнее всего принять решение, которое сломает жизнь твоему ребёнку. Я понимаю, что пожалею, позволив ей здесь остаться, но буду знать, что приняла правильное решение. Ты, как и я, понимаешь, что место твоей сестры здесь.
Коннер посмотрел на бабушку, но и в её глазах не нашёл поддержки.
– Алекс, а как же школа? А колледж? А семьи, которые мы когда-нибудь заведём? Ты хочешь на всё это наплевать?
Алекс смахнула слёзы, но они тут же полились с новой силой.
– Я думала об этом сотни раз, и твои слова не заставят меня передумать. Мне сложно, Коннер, но я знаю, что должна это сделать.
