– Просто вы не такая, как мы думали. – А Коннер наоборот заулыбался ещё шире.
– И как это понимать? – вздёрнула брови Матушка Гусыня.
Коннер пожал плечами:
– Ну, я думал, вы будете такой огромной гусыней в чепчике, которая читает детям стишки, – объяснил он.
– Это всеобщее заблуждение, – махнула рукой Матушка Гусыня и сделала ещё один глоток. – Лестер иногда примеряет мои чепчики – нравится ему покрасоваться, но из-за этого возникает путаница. И не смотри на меня, Лестер! Не делай так, если не хочешь, чтобы тебя обсуждали!
За окном, выходящим на задний двор, Лестер с раскрытым от удивления клювом смотрел на Гусыню, сощурив глаза. Затем устроился поудобнее на траве и заснул – унижений за сегодняшний вечер ему хватило с лихвой.
– Он очень ранимый, – сказала Матушка Гусыня.
– А где вы нашли такого огромного гуся? – поинтересовалась Алекс.
– Он у меня давным-давно, – начала рассказывать Гусыня. – Как-то раз играла я в покер с парочкой огров в Гномьем лесу и выиграла гигантское золотое яйцо. Ох, как я обрадовалась! Думала, настоящей богачкой стала! И представьте себе моё разочарование, когда наутро из него вылупился Лестер.
– Ух ты, – восхитился Коннер. Он даже не знал, что круче: то, что Лестер вылупился из золотого яйца, или же то, что Матушка Гусыня играет в азартные игры.
– Так что, – Гусыня отхлебнула ещё шипучки, – мы с ним много лет работаем вместе. Он мой транспорт. Я терпеть не могу летать на самолётах, на корабле у меня начинается морская болезнь, а водительские права уже сто лет как просрочены.
Чем чаще она прикладывалась к своему термосу, тем тяжелее у неё становились веки, а шея слабела, отчего голова всё ниже свешивалась на грудь.
– Прошу прощения, может, вы тоже хотите? – спросила она, приподняв перед ребятами термос.
– По-моему, нам ещё рановато такое пить, – покачала головой Алекс.
– Ну как хотите, – кивнула Матушка Гусыня.
У Алекс появились сильные сомнения насчёт их новой знакомой. Коннер же смотрел на неё с глубоким почтением. Постепенно она становилась его самым любимым сказочным персонажем.
– А что там ещё есть? – Коннер заглянул в корзину. – Ой, это что, паспорта?
Матушка Гусыня быстро захлопнула крышку и бросила на мальчика суровый взгляд.
– Извините, – хихикнул он. – Я не хочу лезть в ваши личные дела, но просто любопытно, зачем вам их столько?
– Знаете что, дети, – раздражённо проговорила она. – Я прожила немало лет и побывала во многих странах, и за это время у меня появилась уйма врагов. Я на вашу бабушку не похожа, у меня не получается ладить со всеми подряд. В некоторых городах и странах – не буду называть их вслух – не больно любят таких сильных и самоуверенных женщин, как я.
Матушка Гусыня качнула головой и отпила ещё шипучки. Алекс с Коннером, боясь с ней спорить, тоже кивнули.
– От друга залог и план запасной всегда сберегут от напасти любой, – изрекла она и глотнула ещё. – Это мой девиз.
Слова стали звучать невнятно, а глаза у неё потихоньку начали слипаться.
– А где вы побывали в Европе? – спросила Алекс, чтобы сменить тему.
– В больнице я в Румынии была, потом в приют в Албании зашла, – отозвалась Матушка Гусыня.
Близнецы переглянулись: оба заметили, что, подвыпив, Гусыня стала говорить стихами.
– А какие сказки вы им рассказывали? – полюбопытствовал Коннер, не давая ей впасть в забытьё. Он был в таком восторге, что хотел послушать ещё.
– Стихи читала детворе про крошку Маффет, Джека, Джилл, но не поверили они, и мой рассказ их насмешил. – Она зевнула, но глаза не закрыла – новая тема разговора была ей по душе. – Упряма Крошка Маффет, спору нет, и на неё бы впору разозлиться, но у мисс Маффет тоже есть секрет – до смерти пауков она боится
[3].
Вне всяких сомнений Матушка Гусыня заговорила стихами.
– Круто! – засмеялся Коннер. – А что Джек и Джилл? Мне всегда было любопытно, что они на самом деле делали там на горке.
Алекс пихнула брата локтем. Матушка Гусыня выпрямилась в кресле. Коннер сразу понял, что сейчас услышит что-то интересное. А Алекс и вовсе не хотела узнать подробности.
Пошли на горку вместе Джек и Джилл —
Как ходит слух, воды набрать в колодце.
А по пути Джек руки распустил,
Да зря – ведь Джилл так просто не сдаётся.
И полетел Джек с горки кувырком,
Ушибся он рукой, ногой и лбом.
Никто так никогда и не прознал,
Что это из-за Джилл наш Джек упал!
– Да ладно! – воскликнул Коннер с заинтригованной улыбкой. Матушка Гусыня подёргала головой вверх-вниз, неуклюже кивая.
– Она его столкнула, что ли? – догадалась Алекс.
Матушка Гусыня хихикнула себе под нос:
– Джек – проказник, Джек – остряк, но порой такой… – Она оборвала себя, не закончив фразу, – видимо, вспомнила, что разговаривает с тринадцатилетками. – Пожалуй, на сегодня хватит. Да и спать уже пора.
Матушка Гусыня убрала термос в корзину и махнула рукой на ребят, будто отгоняя голубей. Голова её упала на грудь, глаза закрылись, и она заснула крепким сном в своём кресле-качалке, храпя, как медведь-гризли.
– Она мне нравится! – заявил Коннер с глуповатой улыбочкой, поднимаясь в свою комнату.
– Любит она поболтать, да? – заметила Алекс.
– Ещё как, – кивнул брат. – И явно теряет над собой контроль после нескольких глотков того пойла из термоса.
Алекс остановилась и оглянулась на их спящую надзирательницу.
– Да, это точно…
В голове у неё начал созревать план.
Алекс ворочалась всю ночь, её мучил самый страшный кошмар за всю жизнь. Начинался он как тот сон, что снился ей долгие месяцы: они с братом бежали к бабушкиной хижине, но не могли туда войти. Однако теперь, заглянув в окно, они увидели не бабушку, а маму, которая плакала, шёпотом звала на помощь, и повторяла «Помогите!» снова и снова, пока Алекс не проснулась.
Девочку била сильная дрожь, лоб покрыла испарина. Она расплакалась. Нет, это не просто сон. Мама наверняка в большой опасности или сильно пострадала. Алекс больше не могла жить в неведении. Нужно было любым способом узнать, что происходит.
