Но прежде чем он успел начать, дверь помещения распахнулась, и вовнутрь вошли двое в белых хламидах с круглым золотым медальоном с изображением многолучевого солнца и вписанной внутрь пирамиды.
Прокурор приподнялся, глядя на визитеров с удивлением:
– Как это пони…
– Именем наместника Светлоликого виконт ан’Драффл переходит под нашу юрисдикцию!
– Но…
– Вы можете озвучить все интересующие вас вопросы, после чего мы предоставим необходимые сведения вашей конторе. – Одна из белых хламид достала из рукава длинный свиток и развернула, демонстрируя написанное и подпись с печатью. – Этот документ подписан в канцелярии Его Императорского Величества. Имеется подпись и личная печать его императорского величества!
Я же, наблюдая за тем, как меня передают из одной инстанции в другую, пытался понять, что собственно происходит. Меня что, еще в чем-то обвиняют?
Меня отвязали от стула и в сопровождении молчаливых монахов вывели во внутренний двор. Там уже ожидала окованная железом карета. Особо живописными были узкие железные решетки.
Меня буквально закинули внутрь, скованного по рукам и ногам, после чего дверь с шумом захлопнулась.
«Мои приключения, похоже, выходят на новый виток. Вот только как себя вести с монахами, ведь высшие саны способны видеть мой истинный облик. М-да, задачка».
Меня доставили к высокому, я бы даже сказал, крайне высокому собору. Высота его раз эдак в пятнадцать превышала предельную норму, положенную зданиям в столице. Собор Светлоликого. На самом высоком шпиле, исходящем из центра собора, находилось огромное изображение солнечного диска с вписанным равнобедренным треугольником-пирамидой. По слухам, оно было выполнено из чистого золота с огромными, с кулак примерно, вкраплениями драгоценных камней.
Двое дюжих монахов, словно пушинку, подхватили меня под локти и так, на весу, примерно в пятнадцати сантиметрах над землей, поволокли в здание собора.
Внутри собор был отделан золотом и белым мрамором. На фресках были изображены отнюдь не святые, а сражения, освещенные светом Светлоликого. Надо сказать, что направленность религии была далека от той, что проповедовали жители мира, в котором пропадал по долгу службы отец. Но одно делало эти религии схожими – они были неотделимы от государства, влияя на него в нужной направленности, несмотря на все попытки императорской семьи снизить это влияние.
После десяти минут плутания по коридорам, меня занесли в небольшую приемную и поставили по центру комнаты.
Молодая девушка в белом одеянии послушницы подняла на нас глаза и непроизвольно вздрогнула.
«Еще одна видящая? Вряд ли… – пронеслось в мыслях, когда в ее взгляде стала просыпаться жгучая ненависть. – Реакция была бы другой».
– Все готово?
– Да, сан Оллар. Совет ждет вас на суд над неверным!
– Дитя мое, придержи свой гнев для врагов веры, вина этого дитя еще не доказана! – В голосе монаха звучала сталь.
Девушка склонила голову и произнесла:
– Прошу простить меня, сан Оллар! Я поторопилась с выводами! – Правда, глаза девушки говорили совершенно другое.
Такое чувство, что меня не убила она только потому, что стеснялась присутствовавших здесь людей.
«На будущее: помимо книг о вампирах, поискать книги по местным религиям, в особенности ревнителей веры и иных фанатиков».
Непроизвольно вспомнился пункт, касающийся разумных, несущих веру в богов в мире:
Пункт 115: Данная категория разумных специфична, и настолько разнообразна, что ставит в тупик своими верованиями, даже в несуществующих богов. Попытки вразумления только приводят к войнам тех, кто пытается вразумить неразумных, обрекают на смерть как еретика, так и отступника веры. Да и сама вера – страшное оружие в руках смертных. Настолько страшное, что стало одной из причин, по которой мы не показываемся в настоящем облике среди живых и носим маски.
Двери в зал, где восседал Совет, распахнулись, и двое монахов привычно подхватили меня и внесли в круглый зал. Напротив двери в высоких, резных креслах из белого с серым отливом дерева восседал Совет.
Меня поставили в центре зала, на черный круг в самом его центре. Единственное, что в этом зале было не белого цвета. Весь Совет мало того что были одеты в ослепительно-белые балахоны, так еще были немного… бледноваты. Под ногами вспыхнул контур, и я оказался отделен от внешнего мира прозрачной завесой. Этакий защитный стакан, из которого выбраться будет проблематично.
Совет чем-то напоминал друидов. Витые деревянные посохи, навершия которых были сделаны в виде золотого солнца с вписанным в нем равнобедренном треугольником. Длинные белые одежды, белые бороды… у тех, кто их имел.
С правого края поднялся один из монахов и, прокашлявшись, произнес:
– Виконт Куртиллиан ан’Драффл, вы были приглашены для прояснения некоторых обстоятельств, произошедших во время недавних событий в замке Норриндалль, некогда служившем великой Коллегии магов Велласа.
«Их, скорее всего, заинтересовала печать. Вот только я-то тут при чем? Хотя кто-то мог проболтаться, что меня не было со всеми во время побега из замка».
– Что вы можете прояснить по поводу творившихся там злодеяний?
– Практически ничего.
Тут я заметил в углу зала писца, который быстро порхал пером над закрепленными на переносном столике листами, записывая монологи.
– Положим, что это так. – Поднявшийся на ноги монах двинулся в мою сторону и, не дойдя до меня десятка метров, двинулся по кругу. – Показания ваших сокурсников указывают на то, что во время предательства магов Веласса вы пошли другим путем, в отличие от ваших сокурсников.
– Так и было, ваша честь! – Я невольно перешел на обращение, принятое в судах того мира, о котором часто рассказывал отец.
– Мы не на суде, молодой человек, так что, виконт, можете называть меня – сан Валлос.
– Хорошо, сан Валлос.
Сделав очередной круг, слегка постукивая при каждом шаге посохом по белоснежной плитке, он продолжил задавать вопросы:
– Вы можете назвать Совету причины, заставившие пойти вас отдельно от ваших сокурсников, адепт?
Я покачал головой:
– Не могу, сан Валлос. Это не в моих силах.
– Не можете или не хотите? – задал уточняющий вопрос кружащий вокруг меня монах.
– Не могу.
Монах на секунду остановился и, крутанувшись на пятках, тем же темпом пошел против часовой стрелки.
«Интересно, это такая методика допроса или гипноза?»
Все дело в том, что его шаги и постукивание напоминало метроном. Не каждый день такое увидишь. Плюс к тому, еще и голос монаха звучал мягко и успокаивающе.
