Боязнь не адаптироваться к тюремным законам у Александра была. Вскоре его, выражаясь тюремным языком, выдернули. Прокричав вечером перед отбоем несколько фамилий, конвоир сказал:
— С вещами на выход!
Это означало, что названных людей переводят в камеры. Они долго шли по коридорам. Время от времени открывались двери камеры и кого-то запускали. Наконец у конвоира остался только один Александр. Он вопросительно посмотрел на конвоира. Это был молодой парень, лет двадцати трех.
— А меня куда?
— Как куда? В камеру.
— В какую? В общую?
— А ты что, хотел на «спец», что ли? — с иронией спросил конвоир. — Что-то ты на крутого не тянешь, чтобы тебя на «спец» тащить! В общей будешь сидеть! Камера нормальная, не волнуйся!
— Сколько человек-то?
— Тридцать, по стандарту.
Вскоре они остановились у металлической двери, на которой были цифры 162.
— Давай, заходи! — сказал ему конвоир, проталкивая вперед Александра.
Он вошел внутрь. Камера была действительно небольшая, рассчитанная на тридцать человек, только там было человек восемьдесят, а то и девяносто. Кто из них спал, кто ходил, кто разговаривал. Многие смотрели телевизоры. Их в камере было несколько.
Александр стоял у входа, не зная, что делать дальше. Никто на него не обратил внимания. Вдруг какой-то паренек, сидящий недалеко, подошел к нему и сказал:
— Чего, новенький, что ли?
Александр молча кивнул.
— Давай садись пока ко мне на нары, посидишь у меня. Тебе повезло, братуха, завтра будет этап, многие места в камере освободятся, так что, может, повезет и какая-нибудь «шконка» тебе перепадет.
Всю ночь Александр просидел с этим парнем, не разговаривая. Воздух был очень спертый.
Утро в камере началось с восьми часов, по обычному тюремному распорядку. Вошли несколько конвоиров и оперативники. Всех выстроили в одну шеренгу. Началась перекличка. У оперативника был список. Он называл фамилию, человек повторял фамилию, имя, отчество, говорил номер статьи, по какой сидит. После проверки Александр сделал вывод, что москвичей в камере было процентов шестьдесят, остальные — иногородние. Больше всего здесь было людей в возрасте от двадцати до тридцати пяти лет. Несколько человек совсем молодых — до восемнадцати лет, и несколько — около сорока. Это были бомжи, какие-то доходяги. Основная братва тусовалась вместе. Братва была ухоженная, их было видно издалека. Они были в дорогих костюмах, красивых кроссовках.
Криминальных программ по телевизору показывали достаточно много, но самой любимой была оперативная программа, идущая по ТВ-6, — «Дорожный патруль». Здесь узнавали последние новости об убийствах и крупных преступлениях в Москве.
Однажды прошел сюжет о том, как был убит один предприниматель с Дальнего Востока. Он посмотрел и с ужасом увидел, как у подъезда собственного дома лежал с простреленной головой Вадик. Через день показали задержание и арест предполагаемого убийцы. Александр узнал в нем Славку. Нет, этого не могло быть! Значит, кто-то дал команду на отстрел и ликвидацию дальневосточной бригады…
4 октября произошло сенсационное событие. Все телевизионные программы показали, что в районе рынка на Петровско-Разумовской произошла перестрелка, в результате которой погибли милиционеры. Но самое интересное — был схвачен киллер. Александр с удивлением увидел по телевизору фотографию Александра Солоника. «Ну вот, — подумал он, — и этот попался!»
В камере только и говорили об этом случае. Принялись живо обсуждать, кто такой Солоник, а когда прошла новая информация о его причастности к убийству ряда авторитетов, в том числе Глобуса и Барона, Александр с ужасом узнал, что в камере сидят три человека из басманной группировки, которые стали активно доказывать, что правильнее и честнее вора, чем Глобус, и круче авторитета, чем Барон, в Москве не было и нет. Теперь у Александра была одна мысль — только бы они его не узнали!
Через два дня — новое событие. Неожиданно Александра выдернули на допрос. Время было около восьми вечера. В это время адвокатов на беседы с подзащитными уже не допускали. Значит, его будут допрашивать или следователь, или оперативники… И наверняка по какому-то срочному делу. Не будут же они тревожить его в такое время из-за оружия!
Еще очень странным было то, что вел Александра на допрос не обычный конвоир-«вертухай», и даже не корпусной, который постоянно дежурил на этаже, где находились камеры, а какой-то оперативный работник в накинутом бушлате без погон, должность и звание которого были скрыты. Оперативник шел молча, открывая ключом-«вездеходом» двери и отсеки.
Наконец они вошли в большой овальный коридор. Потолок смотрелся дугой. Здесь были следственные кабинеты Бутырки. Но дежурного за столом, который обычно сидел и вызывал заключенных к следователям или адвокатам, не было. Более того, практически все следственные кабинеты были открыты и тщательно вымыты «шнырями» — зеками, которые остались для работы. Они подошли к одной двери. Оперативник приоткрыл ее и слегка подтолкнул Александра.
Александр вошел. В следственном кабинете горела тусклая лампочка. За столом сидел мужчина в пальто, в темной водолазке, в черной кепке. Александр всмотрелся в его лицо и с удивлением сказал:
— Андрей, ты?! Какими судьбами! Что ты здесь делаешь? — Он подошел к человеку, который был правой рукой Сильвестра.
Андрей медленно поднялся.
— Садись, Санек, — сказал он, — базар есть.
Александр понял, что что-то произошло.
— Как ты попал сюда? — спросил он.
— А чего ты лохом прикидываешься? — сказал Андрей. — Ты что, не знаешь, что за бабки можно все? Дал лавэ, вот и провели меня к тебе на свидание. Поговорить надо. Ты в курсе, что творится?
— Я по ящику слышал — Вадика грохнули… Каким образом? Славку арестовали… Он же наверняка не имеет никакого отношения к убийству Вадика!
— Обычное дело — внутриструктурные разборки, — сказал Андрей. — Отстрел ваших пошел. Да и наших тоже. Ты в курсе, что завалили Культика, Дракона, Двоечника, еще нескольких ребят?
— А кто, кто это сделал?
— Вот я и пришел поговорить с тобой об этом. Итак, прежде всего я хочу знать, что тебе накануне взрыва говорил Иваныч, куда вы ездили, кого посещали?
— Встречались с коммерсантами, с одним жуликом, — сказал Александр. — Потом он должен был в банк подъехать, что-то там с деньгами. Вот у банка его и взорвали.
— А что он тебе про этот банк говорил? Зачем он туда поехал?
— Я не в курсе, Андрюха, — ответил Александр, — совершенно не в курсе.
— А где бабки? Ты же знаешь, где бабки! Говори!
— Какие бабки?
— «Общаковские»! Все ищут «общаковские» деньги!
— Я не знаю, где они.
