— Откуда ты это знаешь? — спросили мы.
— Знаю. Он участвовал в моем первом допросе в РУОПе, когда меня задержали. А сейчас выдает себя за переводчика.
— Да, но если он фээсбэшник, — не унимался я, — что он тут делает? Какое отношение имеет ФСБ к твоему делу?
Георгий засмеялся и сказал:
— Представьте, он пытается мне, — тут Георгий взглянул на потолок, намекнув нам на то, что в кабинете может быть установлена прослушка, — доказать, что я являюсь офицером секретной службы грузинского спецназа! Может быть, вы слышали про секретный террористический отряд «Мхедриони», которым командовал Иоселиани, бывший министр обороны и одновременно вор в законе? Так вот, мои ребята якобы боевики этого подразделения.
От этой информации у меня глаза полезли на лоб. Первая мысль была — а вдруг это так и есть? Ну вот, мы влипли в политику…
Мне стало не по себе. Тайное террористическое подразделение «Мхедриони», по моим данным, после окончания гражданской войны в Грузии было расформировано, и часть его людей переместилась в разные города России, в том числе и в Москву. А что, может быть, они действительно принадлежат к этому отряду?
Мне уже казалось, что Георгий — никакой не уголовный авторитет. Слишком уж он интеллигентен, начитан. Может, он и вправду офицер того секретного подразделения?!
Не знаю, как получилось, но я тоже вышел в коридор. Тут-то я и поймал на себе взгляд этого «переводчика», который смотрел на меня удивленно. Неожиданно он подошел ко мне и спросил:
— Скажите, мне очень знакомо ваше лицо…
— Да? — напрягся я.
— Вы в Грузии никогда не были? В Сухуми?
— В Сухуми я был давно, еще в детстве, а в Тбилиси никогда не был.
— Очень уж мне лицо ваше знакомо, — повторил «переводчик».
— Мне тоже знакомо ваше лицо, — решил я подколоть его.
— Да? Вы где-то меня видели?
— Если только в районе Лубянской площади…
Он понял, что мы его раскусили. Да и скрывать свою принадлежность к этой организации он уже не мог, так как у него были вопросы к нам.
— Может быть… Я обслуживаю многие организации — прокуратуру, следственные органы и Лубянку тоже, — стал выкручиваться «переводчик». — Здесь надо, кстати, выяснить несколько вопросов. Оказывается, вы у нас известная личность, — он посмотрел на меня пристально.
— В каком смысле?
— Вы участвовали в ряде скандальных процессов. И клиентура у вас известная… — Он быстрым движением достал из бокового кармана пиджака записную книжку и показал мне листок. Там были выписаны все мои клиенты, которые находились в следственных изоляторах. Я опешил.
— Видите, какие у вас, у «переводчиков», возможности — все знаете! — ехидно произнес я. — Только очень странно получается — все мои клиенты, тщательно выписанные вами, никакого отношения к грузинской национальности не имеют, все они русские.
«Переводчик», улыбнувшись, сказал:
— Поэтому и возник вопрос — как вы в это дело попали?
— Случайно, — ответил я. — Совершенно случайно.
— Что нас и удивляет…
— В каком смысле удивляет?
— В прямом.
Мы еще минут десять переговаривались с ним, разговор был не очень дружелюбный.
Вскоре закончилась эта 201-я статья, нашему клиенту было предъявлено обвинение по полной программе, и мы, заполнив все документы, расписавшись во всех протоколах, стали знакомиться с делами.
Мои коллеги заявили ходатайство о сборе документов, касающихся криминального прошлого потерпевшего, намекая на его мошеннические действия. Я сделал соответствующее ходатайство в отношении будущего судебного процесса по поводу своих статей, пригласив в зал суда не только дежурных оперативников, которым Георгий якобы оказывал сопротивление, но и тех работников, которые стояли на дверях РУОПа. Было видно, что все это вызвало большое недовольство, особенно со стороны «переводчика» и руоповца.
Вскоре началось то, чего мы, собственно, и ждали. Первой ласточкой того, что я попал «под колпак», был обыкновенный телефонный звонок. Звонил мой знакомый, который занимался установкой телефонной связи. Не помню, о чем мы говорили, просто позвонил поинтересоваться, как дела. Неожиданно он сказал:
— А ты знаешь, что тебя слушают?
— Естественно, — парировал я, хотя ничего естественного в этом я не видел. — Работа у меня такая.
— Имей в виду, — сказал мой знакомый.
— Конечно, спасибо.
Затем — еще одно событие, которое меня потрясло.
Был обычный день, ничего особенного. Майя подъехала к изолятору Бутырки и передала мне очередную записку, предназначавшуюся Георгию. Помимо этой записки она протянула мне пачку сигарет. Сигареты были грузинские — на них была надпись на грузинском языке. Я внимательно рассмотрел пачку. Она была запечатана. Я знал, что многие грузинские воры в законе являлись наркоманами. И я знал, что им часто передают наркотики. Я осторожно спросил Майю:
— А это нормальные сигареты?
— Не волнуйтесь, они абсолютно нормальные! Ничего в них нет! Просто он хочет покурить свои родные сигареты, из Тбилиси.
— Хорошо, я передам. Вы будете меня ждать или домой поедете?
— Нет, я поеду домой, слишком много дел накопилось.
Поднявшись на второй этаж и заполнив карточки вызова клиентов, я решил Георгия вызвать последним, а вначале поработать еще с двумя клиентами.
Мне отвели кабинет. Когда я увидел его номер, мне стало не по себе. Кабинет был тот самый, где буквально несколько дней назад был задержан при передаче наркотиков один из адвокатов, который принес их с воли знаменитому вору в законе Дато Ташкентскому. Эту сцену несколько раз показывали по телевизору.
Таким образом, было сильное подозрение, что это так называемый «пишущий» кабинет, где тебя записывают на видеокамеру. Меня охватило волнение. И тут я вспомнил про злополучную пачку сигарет. А вдруг это подстава? Что же мне теперь делать? Выбросить пачку — могут найти, на ней есть мои отпечатки пальцев. Я растерялся.
Ко мне стали приводить моих клиентов. Но мои мысли были далеко. Поработав с каждым по полчаса, я отпустил их и вышел из кабинета, решив пройтись по коридору. Пройдя немного, я встретил у одной из дверей знакомого. Мы разговорились, я зашел к нему в кабинет, постоял, о чем-то поговорил, отогнав неприятные мысли. И когда я уже возвращался в кабинет, я увидел, что около двери моего кабинета стоят люди с видеокамерой, а один — с овчаркой на поводке. Ну все, думаю, настала очередь Георгия, сейчас его приведут, меня сразу заснимут и проводят в соседнюю с ним камеру… Что же делать?
Одна рука автоматически полезла в карман, сжимая лежащую там пачку сигарет. Зачем я взял ее?! Теперь будут неприятности… Но, в конце концов, если началась прослушка и если я, не дай бог, попал в разработку, какое имеет значение, есть у меня пачка сигарет или нет? Что-то все равно найдут. Георгий может с собой из камеры принести какой-то наркотик. Попробуй потом докажи, что ты ничего ему не передавал!
