А она не знает, кому этот хлеб давать. Нам или дедоньке. Вот так жили, и как можно это все забыть. И не дай бог, если еще наступит такое время.
Питаемся скромно. Лапша, крупы. Картошка варится редко. Надо дотянуть до новой. На базаре ведро в 8 килограмм – 50 рублей. У Миши погибли все пчелы. Осталось две семьи. Для него это трагедия. Такой труд, и вот что случилось. Ну, купим на базаре».
…Нередко вместе со своим письмом Женя вкладывает еще какой-нибудь документ. То при передаче мне письма принесет ей свою книгу о Сердобске местный журналист, то директор музея попросит переслать мне его запрос: мол, нам известно, что вы родились в Сердобске, но хотелось бы узнать об этом поподробнее – о родителях, о детских годах, о связях с Пензенской землей. А то просто перешлет что-то, не без смысла, разумеется, из собственной переписки с многочисленными нашими родственниками, рассеянными теперь не по одной только Пензенской области.
Обнаружил недавно в конверте письмо, которое она получила от жены ее племянника Васи, того, что обосновался в Ульяновской области. Инзенский район, село Валгуссы. Захотелось, наверное, подкрепить свои горестные заметы еще одним свидетельством.
«На Новый год нас приглашали друзья в Инзу. Мы сначала не хотели, но они настояли. У меня перед праздником было 500 рублей. Думала купить рубашку Васе и себе что-нибудь. Так хотелось в новом встретить Новый год. Я на рынке не была с лета. Приехала – и глаза на лоб полезли. Купили Васе рубашку за 350 рублей и ребятишкам немного конфет и фруктов. А я перешила Олино платье, она давала мне, когда я была беременна, и в нем поехала, что же делать. Посидели хорошо. Домой приехали в семь утра.
…Я снова начала печь хлеб. Сидим второй месяц без денег. Вася все время на таблетках. Резали двух кролей. Ели. Все экономия. Весной надо брать поросят. Не знаю, в какую цену они будут. Но без них никак нельзя. С кормами только что делать будем. Один центнер стоит 180 рублей. А это только два мешка.
Стали с Васей считать, сколько мне надо денег, чтобы одеться и выйти на работу. Туфлей нет. Одежда вся потрепанная. Вася говорит: «За твои четыреста рублей, что ты будешь получать, лучше сиди дома».
…Вот прислала Женя недавно, старательно переписав из газеты, стихотворение сердобского поэта Бабина о Песочной дороге, которую упоминает в письмах так же часто, как кипучий родник. Песочная – дорога нашего общего с ней детства, которая желтой лентой струится сквозь леса, окружающие наши Мысы:
Вдоль реки Сердобы она вьется.
На пригорке идет по песку,
То пряма, то, как прутик, согнется
В высоченном дубовом лесу.
То повиснет над желтым обрывом,
То нырнет в крутобокий овраг.
То разрежет кустарника гриву,
То окружит поляну в цветах.
Я не раз о ней слышал легенды
От отца у костра по ночам,
Как гудело в глубинах подземных,
Выли волки, как филин кричал.
Говорили, что в темных пещерах
Тайно жил справедливый народ,
С бедным встретится –
Делится щедро,
У богатого – все отберет.
Как жаль, что я не поэт. А то бы обязательно написал стихотворение о кипучем роднике. И уж конечно, сравнил бы его со своей двоюродной сестрой Женей. Такие оба неугомонные, неутомимые, щедрые, бескорыстные… Нет, не хватает эпитетов. Людям без них никак нельзя.
Ингвар Кампрад – олигарх из Ельмтарюд
Впервые я встретился с Ингваром Кампрадом лет пятнадцать назад. В бытность свою советским послом в Швеции. Познакомил нас бывший тогда премьер-министром Ингвар Карлссон. А случилось это во время визита в Швецию советского премьера Н. И. Рыжкова.
Следующая встреча произошла уже в Москве, в Кремле, куда Кампрада пригласил Николай Иванович.
Признаюсь, пока я ближе не познакомился с И. Кампрадом, его женой и тремя сыновьями, не побывал у него дома – сначала в местечке Ельмтарюд, провинции Смоланд, откуда произошла и Астрид Линдгрен, а потом на окраине Женевы, я довольно скептически относился к тому, что приходилось слышать, читать и о Кампраде, и о его компании.
Уж больно идеальная картина получалась, словно бы специально сочиненная к началу перестройки и распространению в нашей стране нелитературных мечтаний о свободном рынке, цивилизованном капитализме и предприимчивых юнцах из трудовой семьи, которые исключительно в силу своих добродетелей становятся даже не миллионерами, а миллиардерами.
Да, согласно ежегодно публикуемым авторитетным данным, Ингвар Кампрад много лет уже миллиардер, входит если не в десятку, то уж точно в сотню самых богатых людей на планете. И находится по меньшей мере в середине этого списка.
Не знаю, каково личное состояние семьи, но в 1999 году, когда был открыт сто пятидесятый супермаркет ИКЕА, торговый оборот этого уникального «мебельного магазина», которым владеют Кампрады, составил семь с половиной миллиардов американских долларов.
Если продолжать говорить тем же сухим языком цифр – а тут его не избежишь, – можно добавить, что торговые центры ИКЕА на тот же 1999 год располагались в 28 странах, к которым на следующий год прибавилась двадцать девятая – Россия. В Соединенных Штатах Америки их тринадцать, в Китае и Польше – шесть, в Германии – двадцать пять и в крошечной Голландии – восемь.
У компании семнадцать гигантских мебельных складов, две тысячи поставщиков оборудования, готовых изделий и их компонентов. Сорок четыре тысячи рабочих и служащих пропускают ежегодно до 195 миллионов посетителей, из которых редко кто уходит, вернее, отъезжает от магазинов с пустыми руками, багажником или кузовом.
…А теперь из другой оперы. 4 апреля 1991 года, когда я уже почти год работал послом в Чехословакии, пришло написанное, как всегда, от руки, почерком отличника письмо от Ингвара: «Дорогие Валентина и Борис! Как мы счастливы! Сегодня мы выкупили заказанные по APEX авиабилеты. В 12:45 17 мая мы вылетаем из Женевы и в 14.40 будем в Пражском аэропорту. Чтобы очистить свою совесть, хотим сразу предупредить вас, что надеемся пробыть с вами до понедельника, 20-го. Если это вам не подходит, вы можете выкинуть нас в «любое время».
Ингвар не кокетничал, прося у нас разрешения. Три дня в гостях – в его представлении это была почти вечность. В том же письме, отправленном из-под Лозанны 22 апреля 1991 года, он сообщал, что вчера вернулся домой из Болгарии, а завтра вылетает в Соединенные Штаты. И все – по APEX.
Честно говоря, в то время я, летавший «по положению» только первым классом (не то что сейчас!), понятия не имел, что такое APEX – то есть условия приобретения самых дешевых билетов в туркласс.
Когда жена мне разъяснила, я вспомнил по ассоциации другой случай. Вскоре после нашего первого знакомства Ингвар пригласил к себе в Смоланд. На другой день он предложил проехаться за компанию с ним по близлежащим кооперативным магазинам – он кое-что должен закупить для предстоящего вечером небольшого приема, а я познакомлюсь с набором товаров в шведской кооперативной сети.
