В 1915 г. он, пользуясь своим общественным и личным влиянием, старался объяснить народу Соединенных Штатов, как сильно нуждаются люди за границей. 21 декабря, после собрания в Карнеги-Холле, он телеграфировал Джулиусу Розенвальду: «Жаль, что вчера Вас не было на собрании; Вы получили бы удовлетворение от того, в чем есть и Ваша заслуга… Я сам никогда не видел ничего подобного; желание помочь было поистине чудесным. По моим подсчетам, вчера удалось собрать свыше 200 тыс. долларов, и я не сомневаюсь, что дух, который пробудился вчера, способен на значительно более важные свершения, чем мы ожидали. Доктор Магнес превзошел себя в своем воззвании».
Работа по распределению помощи иногда сталкивалась с трудностями из-за резких различий по вопросу о том, каким странам следует оказывать помощь в первую очередь, а также из-за того, каким комитетам и посредническим организациям в Европе поручить распределять средства. Шифф в тот период всячески старался смягчить возникшие разногласия.
В 1917 г. ему поручили обратиться к Джону Д. Рокфеллеру-младшему. В результате их переписки Фонд Рокфеллера пожертвовал 100 тыс. долларов в помощь пострадавшим. К этому времени сам Шифф внес на те же цели около полумиллиона долларов. Он согласился стать председателем в объединенной кампании помощи в Нью-Йорке и для сбора средств работы Еврейского комитета помощи армии и флоту. Обладая активной жизненной позицией, он не просто руководил работой; он лично обходил тех, кто, по его мнению, мог сделать крупные пожертвования. Шифф хранил у себя письмо с поздравлениями от президента Вильсона после успешного завершения кампании – тогда удалось собрать 5 млн долларов.
Шифф помогал собирать средства не только в Нью-Йорке, но и в других городах. Он стал почетным гостем на ужине, который устроили в Филадельфии 7 января 1915 г., и произнес там речь. Ни разу он не отказывался отправить приветственное письмо на собрания в другие города. 27 декабря 1918 г. он пишет сыну: «После того как я писал тебе в последний раз, я предпринял короткую поездку в Чикаго; уехал из дому вечером в прошлую субботу и возвращаюсь в среду утром. В знак признания к Джулиусу Розенвальду я поехал туда, чтобы помочь в открытии местной чикагской кампании по сбору еврейской военной помощи».
Кроме того, он принимал активное участие в кампаниях в Сент-Луисе, Хьюстоне (Техас), Бостоне, куда он ездил лично, Балтиморе – и все это в возрасте семидесяти одного с лишним года.
Шифф надеялся, что после подписания мирного договора в июне 1919 г. в благотворительных мероприятиях больше не будет необходимости. 26 сентября он написал Феликсу Варбургу, который тогда находился в Амстердаме, что он собирается рекомендовать учредить финансовую и коммерческую корпорацию с минимальным капиталом в 10 млн долларов, которая возьмет на себя работу по реконструкции и финансированию на деловой основе, поскольку уверен, что это единственный способ, каким можно правильно вести такого рода дела. Более того, нечто очень похожее было устроено через посредничество комитета «Джойнт».
В сентябре 1919 г. он выступил с пламенным воззванием:
«Они высоко несут свою Тору
Как знамя, что реет до небес,
Они доказали, как велик их дух,
Давайте докажем, как велик наш!
Позвольте обратиться к Вам, моим братьям, словами нашего еврейского поэта Израэла Зангвилла! Мы собрались под звездно-полосатым знаменем, под защитой которого мы пользуемся безмерными благами. Мы вольны жить своей жизнью и поклоняться своему Создателю по своему желанию. Позвольте мне обратиться к Вам, когда настают великие дни, чтобы Вы шире распахнули свои сердца и свои кошельки и помогли тем, чьей ужасной участи они избежали милостью Божией! Выполнили ли вы свой долг в этом отношении целиком, можете ли вы предстать перед Господом, когда вас призовет трубный глас, и ответить: «Вот я… Не стану отказывать моим братьям и готов предложить как жертву помочь облегчить их страдания, несчастья тех… кого грабят, мучат и убивают лишь по той причине, что они евреи». Если вы хотите, чтобы Всевышний в эти святые дни услышал ваши молитвы, услышьте сами вначале плач, который доносится к вам через воды, и обратите на него внимание!
Джейкоб Г. Шифф».
Трагическая гибель Израэла Фридлендера от рук бандитов на Украине, куда он отправился с миссией помощи, глубоко потрясла Шиффа. 13 июля 1920 г. он телеграфировал жене
Фридлендера: «Меня потрясла печальная судьба Вашего мужа, которого я высоко ценил и с которым дружил. Примите мои соболезнования… Ваша утрата невосполнима. Всевышний вознаградит Вас и Ваших детей за ту жертву, которую понес Ваш муж. На то Его воля, и Его воля будет исполнена. Надеюсь, Вы будете рассчитывать на меня как на друга».
С большим трудом Шиффа удалось уговорить, из-за слабого здоровья, не посещать собрания 9 сентября в память Фридлендера и его собрата-мученика Бернарда Кантора. Он направил собранию письмо: «Недавно, по возвращении домой, я нашел приглашение присутствовать на мемориальном собрании, которое должно быть проведено под покровительством Распределительного комитета «Джойнт» при содействии семинарии и других органов, в память профессора Фридлендера и доктора Кантора, которые, путешествуя в качестве уполномоченных Распределительного комитета «Джойнт» и предоставляя помощь от имени Американского фонда помощи евреям, пострадавшим от войны, трагически погибли на Украине. Я считаю большой честью и долгом присутствовать на мемориальном митинге в следующий четверг, но, к сожалению, из-за слабого здоровья врач велел мне воздерживаться от всяких волнений и особенно от многолюдных собраний. Поэтому вынужден отказаться от возможности воздать должное двум этим людям, которые пожертвовали жизнью, желая принести помощь нашим страдающим братьям на Украине, и которые, в силу своей трагической гибели, навечно остались в сердцах наших единоверцев…
Я был знаком с профессором Фридлендером еще с тех пор, как он приехал в Соединенные Штаты, и всегда высоко ценил его и его дружбу. Его отличали подлинное бескорыстие и постоянное стремление служить лучшим интересам нашего народа, чего бы ни потребовало такое служение. Мыслями я буду с теми, кто соберется на мемориальное собрание в четверг, и я несказанно сожалею, что личные условия мешают мне прийти, ввиду чего прошу… зачитать мое письмо в числе речей на собрании».
Хотя после 1914 г. война и связанные с ней проблемы больше всего занимали Шиффа, у него были и другие дела, многие из которых требовали даже большего его внимания. В начале войны Америка переживала период экономического спада и безработицы, которые не закончились до тех пор, пока крупные иностранные закупки не способствовали росту заработной платы и цен – по крайней мере во многих отраслях. Более того, первые годы войны до некоторой степени усилили в Америке общественное недовольство и возмущение материальным неравенством. Шифф всегда остро чувствовал растущее недовольство существующими порядками, но был против того, чтобы просто критиковать трудности, не предлагая конкретных и приемлемых мер для исправления ситуации. В тот период он больше чем когда бы то ни было занимался трудовыми спорами. В 1915 г. в швейной промышленности создались условия, грозившие забастовкой, в которой приняли бы участие 50 тыс. человек. Президент Международного профсоюза работников швейной промышленности угрожал призвать к общей забастовке. Тогда и в нескольких последующих случаях Шифф встал на сторону рабочих. Так, 2 мая 1916 г. он писал знакомому: «Полагаю, что нынешних трудностей с рабочими в Вашей отрасли можно было бы избежать, если бы руководители Ассоциации промышленников проявили меньше упрямства».
