С уважением,
Джейкоб Г. Шифф».
Хотя он с большой неохотой относился к предложениям назвать что-то в честь него при его жизни, он согласился с тем, чтобы новую тропу на вершину горы Драй-Маунтин назвали в его честь, получив такое предложение от Джорджа Б. Дорра из Бостона. Его согласие было получено 17 мая 1920 г. К сожалению, тогда он уже не имел возможности наслаждаться пешими прогулками, которые он раньше так любил.
Его привязанность к Франкфурту сохранялась и поддерживалась частыми поездками к оставшимся там членам его семьи. Кроме того, он активно поддерживал тамошние благотворительные учреждения. Шифф основал благотворительные фонды в память своих родителей в сиротском приюте и больнице еврейской общины. Кроме того, он помогал университету, музеям и другим учреждениям, которые принадлежали городу в целом.
В любви к Франкфурту Шиффа поддерживала его жена; она через мужа подарила украшения для главной синагоги города. Пересылая подарок, 11 августа 1902 г. он писал: «Те же чувства, которые, несмотря на мое долгое отсутствие в родном городе, я сохраняю по отношению ко всему, что составляет его наивысшие интересы, побудили мою жену выразить со своей стороны почтение, которое поддерживается в нашей семье к нашим корням. Ей кажется, что самым приемлемым способом, каким она может выразить свои чувства, является приношение Господу в том священном месте, где веками молились наши предки».
Шифф любил путешествовать. Он пять раз пересекал Американский континент, совершил двадцать поездок в Европу, дважды посетил Ближний Восток. Находясь в Америке и Европе, он часто предпринимал длительные автомобильные поездки. В те дни, когда только зарождалось воздухоплавание, он отважился подняться в воздух на цеппелине и потом описывал друзьям свои впечатления. При его консервативном складе характера полет на цеппелине стал очень смелым поступком. Шифф любил старину и с большой неохотой сменил упряжку лошадей на автомобиль. 22 сентября 1904 г. он писал Сэмюэлу Ри: «Я никогда не пользуюсь машиной, если это не служит соображениям удобства, и даже в таких случаях всегда испытываю неприятное чувство и радуюсь, когда выхожу из автомобиля. Вы, несомненно, слышали рассказ о человеке, который заставил своих детей идти по рельсам, потому что решил, что теперь там безопаснее, чем на дороге общего пользования».
Поскольку его сестра и братья жили в Европе и поскольку там же были сосредоточены многие его деловые и прочие интересы, Шифф часто совершал поездки за границу. В 1877 г., когда его мать была еще жива, он посетил ее с молодой женой и маленькой дочерью; они поехали во Франкфурт, где их ждал великолепный прием. Их визиты часто повторялись.
В 1911 г., во время одного из приездов Шиффа в Германию, с ним выразил желание познакомиться император. Камергер двора А. Эйленбург 30 мая телеграфировал Шиффу: «Его величество кайзер желает принять Вас… 3 июня, в 12 часов пополудни. Прошу сообщить, можете ли Вы продлить свое пребывание в Берлине».
О том, что встреча состоялась, свидетельствует телеграмма, посланная Шиффу 26 июня 1911 г. из яхт-клуба Киля Альбертом Баллином, который, очевидно, находился на борту личной яхты кайзера: «Его величество кайзер просил меня передать Вам свой самый теплый привет и заверить, что знакомство с Вами стало для него большим удовольствием; он с радостью вспоминает беседу с Вами. Присоединяю и свои сердечные приветы».
19 июля Баллин снова упомянул приятные воспоминания кайзера об их беседе, о которой в архиве Шиффа записей не сохранилось. Однако 18 июня он писал Касселю из Тироля: «И в немецких, и в американских газетах подняли большую шумиху относительно моей аудиенции у кайзера. В статьях множество всяких домыслов, о чем я очень сожалею, так как боюсь, что кайзер может неверно истолковать эти газетные сплетни, если к ним привлекут его внимание».
Самая тесная дружба и самые близкие отношения за пределами семейного круга установились у Шиффа с Эрнестом Касселем
[56]. Кассель, родившийся в Кельне пятью годами позже Шиффа, обосновался в Англии. В некоторых отношениях он походил на Шиффа: он также сделал чрезвычайно успешную финансовую карьеру и активно занимался благотворительностью. Однако во многих других отношениях они диаметрально расходились. Шифф был почти пуританином в своих привычках; он не курил, не играл в карты, не интересовался скачками и какими-либо видами спорта. Не то чтобы он не одобрял такие развлечения; но, помимо бизнеса и филантропической деятельности, он был человеком по преимуществу домашним, склонным брать на себя многочисленные обязанности и обязательства. Хотя Касселя также отличало сильно развитое чувство долга по отношению к своим близким, он не чуждался и радостей светской жизни. Он был спортсменом и входил в кружок близких друзей короля Эдуарда, когда тот еще был принцем Уэльским. Дружба Касселя с Эдуардом продолжалась и после того, как Эдуард взошел на престол. Кассель получал награды из рук королевы Виктории, короля Эдуарда, а также от нескольких иностранных правительств. Король крестил его внучку, теперь леди Луи Маунтбаттен.
Леди Оксфорд (Марго Асквит) называет Касселя «человеком властным по натуре, который, несмотря на скромное происхождение, стал финансистом богатых и знатных людей. Он не любил светской болтовни и сплетен; держался с достоинством, властно и мудро; он был наделен редким даром любить тех, о ком он заботился». Сэр Сидни Ли записал один анекдот, который ярко характеризует положение Касселя в Англии: однажды, выйдя из театра, король Эдуард спросил еще одного своего близкого друга, маркиза де Совераля, видел ли тот пьесу под названием «Как важно быть серьезным», главного героя которой зовут Эрнестом, и получил ответ: «Нет, сэр, зато я знаю, как важно быть Эрнестом Касселем!»
Вспоминая о 6 мая 1910 г., последнем дне жизни короля Эдуарда, сэр Сидни пишет: «Он пригласил к себе своего старого друга, сэра Эрнеста Касселя, в 11 часов, но, ввиду тяжести состояния короля, сэру Эрнесту передали, что король плохо себя чувствует и не сможет его увидеть. Однако король настоял на том, что встанет, как обычно, и спросил, где его друг. Сэру Эрнесту тут же отправили второе послание, прося его приехать. Даже в тот день короля не покинула его обычная учтивость; несмотря на тяжелую болезнь он встал, чтобы приветствовать старого друга. «Я знал, что вы меня не подведете», – сказал он.
Они немного поговорили о дочери сэра Эрнеста, но вскоре стало очевидно, что силы страдальца убывают. Сэр Эрнест попрощался, понимая, что видит короля в последний раз».
31 мая 1910 г. Шифф писал Касселю: «Прекрасно понимаю, каким тяжелым ударом стала для Вас кончина Вашего доброго друга короля Эдуарда. В газетах пишут, что Вы навестили его за день до его смерти, и надеюсь, что Ваш поступок еще долго будет оставаться для Вас источником радости, а также что король Георг после своего отца продолжит дружбу с Вами».
