Прапорщик ушёл, а мы посетили недавно отстроенную общую баню и выслушали лекцию о растворах, которые уничтожали вирусы и бактерии. Потом хорошо поужинали и завалились спать. Однако выспаться не удалось. Только я стал проваливаться в сон, как заохала Людмила. Всё понятно, у них с дядькой любовные игрища. А мне что? Лежать и всё это слушать? Вот минус совместного проживания с родственниками. Поэтому я решил спать в микроавтобусе или в амбаре.
Покинув землянку, я сел на лавочку возле выхода и оглядел притихший лагерь. Палаток и землянок прибавилось. Огней немного, всего три костра для караульных, а вдалеке еле слышно, рядом с расположением полковника, гудел дизель-генератор. Всё спокойно, можно отдыхать. Но сонливость слетела, и я решил подкинуть в костёр рядом с землянкой пару сучков, а потом поставить чайник. Собрался подняться и не успел, потому что рядом с кострищем появился боец, который стал выискивать что-то на земле.
– Эй! – окликнул я его. – Тебе что здесь надо?!
От неожиданности он вздрогнул, но не убежал и отозвался:
– Я из второй роты. Думал, может, у вас тут кто-то куревом богат.
– Бычки собираешь?
– Да.
Вспомнив, что у меня в одном из рюкзаков валялись пачки трофейных сигарет, я решил поделиться с бойцом. Но не просто так, по доброте душевной, а в обмен на информацию. Какую? Да любую. Ведь сейчас информационный голод, и о жизни лагеря нам известно мало. Конечно, что-то Людмила рассказала, но она всего не видит, ибо каждый наблюдает за тем, что вокруг, со своей точки. Поэтому женщина слышит и представляет одно. Беженец другое. Разведчик третье. А солдат четвёртое.
Осветив лицо бойца фонарём, я ожидал увидеть молодого солдата, моего ровесника. Но оказалось, что это крепкий тридцатилетний мужик с бородкой.
– Ты здесь давно? – спросил я его.
– С самого начала. То есть с Ухты. Прибился к военным, теперь во второй роте.
– Как зовут?
– Миша.
Он собрался уйти, но его задержал:
– Погоди, Миша. Есть у меня курево, хотя сам не курю. Подкинь в костёр сучков и чайник поставь. Посидим, пообщаемся. Или ты куда-то торопишься?
– Нет. Я с караула сменился, до утра меня искать не станут.
– Добро.
Достав из машины рюкзак, я извлёк две пачки сигарет. Не «Прима» какая-нибудь, а «KENT silver» и «Русский стиль». Вроде бы неплохие сигареты. Повертел пачки в ладонях и скинул «Русский стиль» обратно в рюкзак. Нечего Мишу баловать. Одной пачки ему хватит. Затем вытащил пакет печенья, вернулся к костру, который уже разгорался, и передал сигареты новому знакомому:
– Держи.
– Ничего себе! – заулыбался он. – Богато живёте.
– Старые запасы проедаем, – тоже улыбнулся я. – Рассказывай, Миша. Как жизнь? Что здесь нового? Чем вас кормят? Какие задачи у бойцов? Мне всё интересно.
Распечатав пачку, солдат бросил пластиковую обертку в огонь, достал сигарету и прикурил от уголька. С наслаждением затянулся, выдохнул дым и сказал:
– Вот теперь можно и поговорить. О чём именно хочешь узнать?
– Мне без разницы.
Он кивнул и начал говорить, а я его внимательно слушал, и информации к размышлению оказалось много.
Во-первых, не всех бойцов устраивало то, что армейцы забрались в глушь, и недовольство Кораблёвым растёт. Паёк скудный, рыба и грибы. Иногда соленья и сухари. Электричества нет. Удобств нет. Связи с внешним миром и командованием нет. Приходится стоять на блокпостах и постоянно быть настороже. Разведчикам, то есть нам, все завидуют. Но идти в рейд желающих мало, слишком опасно. Среди солдат много бойцов из других регионов России, и они волнуются о родственниках, ещё один повод для недовольства. И вроде все понимают, что Кораблёв делает всё возможное, чтобы наладить быт солдат и поддержать дисциплину, нервозность растёт. Помимо этого некоторым солдатам не нравилось заботиться о гражданских нахлебниках, и есть ребята, которые подумывают о дезертирстве. Это сначала, когда из Ухты уходили, они были сплочённым коллективом, потому что всем грозила опасность. А теперь иначе, и пример местных жителей, которые уходят дальше в лес, постоянно перед глазами. Но полковник ситуацию отслеживает. Бунтарей лишают оружия и некоторых отпустили на вольные хлеба, а взамен он набрал новых солдат, из беженцев, которые готовы служить за еду и безопасность своих семей. Кстати, семьи неподалеку, в бараках. Численность армейцев перевалила за двести активных штыков, и уже формируется третья рота.
Во-вторых, рынок. Он между лагерями, на поляне возле дороги на Кедвавом, и там можно получить всё, что душе угодно. Есть женщины, которые продают своё тело и свободу. Имеются продукты, сигареты, патроны, одежда, спирт, бензин, наркотики и лекарства. Цены разные, как договоришься. Главные торговцы – люди полковника. Тот же самый прапорщик Сергиенко, а также лейтенант Симонян и пара человек из беженцев. А чтобы на рынке не возникало проблем, они даже собственный ЧОП организовали, и в нём двадцать крепких мужиков, в прошлом полицейских и бандитов.
В-третьих, беженцы. Люди растерянны и обозлены, всего боятся и никому не доверяют. Даже полковнику, потому что они не верили в жизнеспособность лесной общины и с ужасом ожидали наступления холодов. Хотя после того, как мы притащили семь грузовиков с продовольствием, накал страстей стих, поскольку тем, кто трудится в рабочих отрядах, уже раздали по небольшому пайку – банку консервов и пакет с макаронами. И теперь даже те, кто вчера плевал в сторону Кораблёва и не хотел работать в надежде на халяву, завтра сами приползут к нему за харчами. Следовательно, пока у полковника будут продукты и прочие ништяки, бунта или массовых исходов ожидать не стоит.
Пока мы беседовали и пили чай, Миша, одну за другой, выкурил три сигареты. И, собираясь уходить, он спросил:
– А у тебя ещё курево найдётся?
– За интересный рассказ найдётся. Так что заходи, если что. Только болтать не надо, что здесь раздача сигарет.
– Понимаю, от халявщиков отбоя не будет. – Миша повернулся и, удаляясь, махнул рукой: – Спокойной ночи!
Я не ответил. Прибрался возле костра и отправился спать.
Утро выдалось свежее, с реки тянуло прохладой, но в машине было тепло и даже уютно. Вылезать из спального мешка не хотелось, но появился Наёмник, таща тяжёлую сумку, при этом чесал спину и громко ругался.
– Ты чего, командир? – окликнул я его, выбираясь из салона.
– В палатке спал, – ответил он и пнул чурбак, который оказался на пути. – А там меня клещ укусил или блоха. Не пойму. Спина чешется.
– А если блоха – переносчик вируса?
– Типун тебе на язык! – вздрогнул он, задумался, а потом сказал: – Надо к вам поближе перебираться. В амбар жить пустите?
– Вопрос не по окладу, – пожал я плечами. – Проще новую землянку вырыть. Дай работягам заказ, и они за пару дней всё сделают.
