– Чего?
– А вдруг она меня отвергнет?
Ох уж эти мужчины! И самые лучшие из них все равно трусы!
– Не бойся, – терпеливо вразумила парня Кира. – Попытайся. Ты должен попытаться! Мужчина ты или нет? А сейчас Оле как раз нужна чья-то поддержка. И будет лучше, если эту поддержку ей окажешь именно ты, а не какой-нибудь очередной прохиндей, которого она, находясь в отчаянии, подберет на улице.
Миша задумался. Но оказывается, вовсе не о том, о чем сказала ему Кира.
– А ведь верно, – пробормотал он несколько минут спустя. – Оля и с этим Лешкой познакомилась, когда ее Олег бросил. Все, как вы и сказали! От отчаяния она с ним сошлась!
– Какой Олег? – удивилась Кира. – Кто это?
– Бывший Олин бойфренд.
– И куда он подевался? Кто он вообще такой был?
– Работал с нами. Не скажу, чтобы блистал гениальностью, но как исполнитель он был совсем неплох. Оля к нему очень привязалась. Она вообще нежная девочка. А к этому Олегу сильно прикипела. Знаете, у них дело к свадьбе шло. Всем нашим они объявили, что весной обязательно поженятся. И вдруг – бац! В начале весны Олег исчезает.
– Как исчезает? – поразилась Кира. – Совсем?
– Ну, не совсем конечно. Мы потом узнали, что он в другую научную лабораторию подался. Ему там заплатили больше. И знакомая у него там одна работала. В общем, это с ней он свадьбу весной и сыграл. А вовсе не с Олей.
– И Оля от отчаяния подобрала этого деревенского Лешку?
– Да. Наверное, решила, что хоть он-то будет ей верен. А вы видите, как дело-то обернулось. Не даром говорят, что подобное тянется к подобному. Оля для этого парня была слишком утонченной, слишком изысканной. Сам-то он был на редкость примитивным представителем своего класса. Вкусно пожрать, сладко поспать, а потом погонять на мотоцикле – вот и все его запросы. Ну и, конечно, чтобы его еще никто не дергал и не приставал с деньгами.
– И Оля соответствовала всем его запросам?
– Старалась. Вы видели мотоцикл, который она ему подарила?
– Да.
– Вот! А он на этом мотоцикле свою драную кошку катал.
– Кого?
– Диану эту! – вспыхнул Миша. – Кошка крашеная! Хоть и нехорошо так про мертвых говорить, но я даже рад, что ее больше нет. И некому теперь Олю изводить!
Кира кинула на Мишу проницательный взгляд. А не мог ли этот молодой человек из любви к Оле укокошить тех двоих, которые изводили Олю. Ведь он сам признался! Сам! Сам! Признался в том, что любит Олю. И что его возмущало поведение Лешки и его зазнобы. Но, к чести Миши, Кира думала так совсем недолгое время. Не был похож этот молодой человек с честными глазами на убийцу. Да, он был возмущен поведением Лешки. Но убить он бы не смог. За это, во всяком случае, точно не смог.
Дальше думать Кира даже не стала. И просто спросила:
– А вы сами видели, как Лешка и Диана катаются на мотоцикле?
– Все видели! Вся деревня!
– И Оля тоже?
– Вот этого не знаю, – растерялся Миша. – Лично я бы лучше откусил себе язык, чем признался бы ей в том, что ее Лешка, скорей всего, изменяет со своей крашеной Дианой. И другие, я думаю, поступили бы точно так же.
Ах, не думай так, Мишенька! Если ты порядочный и честный человек, не любящий без крайней нужды соваться в чужие дела, то встречается множество людей и они совсем другие. Их хлебом не корми, дай только соли насыпать на раны ближнего. Так что Оле наверняка доложили о том, что Лешка на ее подарке катает свою бывшую зазнобу. И пока Оля трудолюбиво гнет спину в лаборатории над пестиками и тычинками, Лешка развлекается на полную катушку.
А чего не развлечься-то? Денег у Лешки теперь было полно. И свободного времени тоже. А вот совести, судя по рассказам очевидцев, не имелось вовсе.
– Скорей всего, этот придурок даже не понимал, до чего отвратительно выглядело его поведение со стороны. Сам собой он был страшно доволен. И я даже слышал, как он похвалялся, что умеет крутить сразу двумя бабами. Обе в него влюблены. А он гуляет от одной к другой, словно восточный шах.
– Серьезно?
– А еще он заявил, что скоро бросит обеих, потому что они ему надоели!
И Миша посмотрел на Киру, ожидая, что она будет возмущена поведением наглого Лешки еще больше, чем он сам. Но Кира думала совсем о другом. Значит, Лешка собирался бросить и Олю, и Диану. Ну конечно! С сотней тысяч евро в кармане они становились ему не интересны.
Оля между тем закончила разговор и, вернув трубку Мише, глухо сказала:
– У меня сегодня выходной.
– Тебе что-нибудь нужно? – тут же встрепенулся Миша.
Но Оля покачала головой и кивнула Кире:
– Ты едешь?
Кира быстро уселась в машину, и они поехали.
– Куда едем? – поинтересовалась Кира, когда стало ясно, что едут они не к Оле домой.
– Туда.
– Куда туда?
– Увидишь.
Это Кире совсем не понравилось. Она любила быть в курсе того, куда и зачем она едет. А иначе ее начинали томить нехорошие предчувствия. И точно! Оля остановила машину неподалеку от того места на реке, где находился злополучный камень, прозванный в народе камнем «самоубийц».
– И зачем мы сюда приехали?
Голос у Киры дрогнул помимо ее воли. Очень уж мрачное это было место. Открытая вроде бы лужайка, невысокие ивы и кусты с мелкой травкой – вот и вся здешняя растительность. А кажется, что тут так же мрачно, как в самой глухой чаще.
– Хочу понять, – едва слышно пробормотала в ответ Оля, словно разговаривая сама с собой. – Люди говорят: Лешка тут часто бывал. Что его сюда тянуло? Ведь не мог же он догадаться…
– О чем?
Но Оля ей не ответила. Она продолжала смотреть на торчащий из воды камень и думать о своем Лешке. О том, зачем он приезжал сюда так часто.
Кажется, Кира могла бы объяснить Оле, почему Лешка приезжал именно сюда. Это место было самым малопосещаемым в округе. И именно тут он мог встречаться с Дианой, не опасаясь, что их застукают посторонние.
Ведь согласитесь: одно дело, когда видят, что ты подвез бывшую подружку до ее дома или немного покатал по деревне. Тут существует масса возможностей оправдаться и замять дело. И совсем другая история, когда эту же подружку видят страстно целующейся с тобой, а потом доносят об этом Оле. Тут даже доверчивая Оля не смогла бы простить и понять. А терять ее в Лешкины планы не входило. Во всяком случае, до поры до времени.
И Кира сказала:
– Знаешь ты это или не знаешь, а ведь Лешка тебе изменял.
И судя по внезапно посеревшему Олиному лицу, поняла: нет, не знала Оля ни о чем таком. Подозревать, конечно, подозревала. Но точно ей ничего не было известно.
