– У тебя тоже чешется? – услышала она голос Леси.
– Да. А что?
– Я прямо с ума схожу, так зудит, – пожаловалась ей подруга.
– И давно?
– Не знаю. Я проснулась сегодня, и сразу же зачесалось. А у тебя?
– Да, у меня тоже.
– Это от нервов.
– Наверное.
Но в это время внимание подруг привлек к себе какой-то холмик. Правильнее сказать, даже не холмик, а груда камней. Очень высокая, надо сказать, груда. К тому же было видно, что камни тут появились не сами собой, а кто-то специально принес их в это место и сложил в высокий курган.
– Что это такое? – заинтересовалась Кира.
– Родник.
– Что?
– Ну, существует теория, – принялся объяснять подругам Миша, – согласно которой, если над забетонированной ямой устроить такой вот высокий и сложенный из природного камня или битого кирпича курган, то в этой яме постоянно станет скапливаться влага.
– Почему это?
– За счет разницы между внутренним и внешним слоем камней. За счет влаги, которую камни впитывают из воздуха, за счет разницы между дневной и ночной температурами.
– И что?
– И если от этого бассейна с набирающейся из воздуха водой под уклоном проложить трубы, то по ним круглые сутки будет течь вода.
– Это правда?
– Вообще-то действует, – признался Миша. – Влага под камнями действительно скапливается. Только, чтобы получилось что-то серьезное, куча должна быть очень высокой. Гораздо выше, чем эта.
– А эта куча? Кто ее сложил?
– Эти из «Привета».
– А зачем?
– Хотели сэкономить на водоснабжении. Но оказалось, что достаточное количество нужных камней набрать слишком трудно. И они эту идею оставили.
– По-моему, это не идея, – заявила Леся, – а очередная глупость.
Миша не стал спорить.
– Там наверху что-то есть, – произнесла тем временем Кира. – Что-то колышется на ветру.
Леся с Мишей тоже задрали головы. Действительно, теперь на ветру колыхалось какое-то белое полотнище.
– Что это может быть?
– Не знаю. Залезем и узнаем.
Кире в ее удобных кроссовках удалось забраться первой.
– Ничего не понимаю, – пробормотала она. – Тут женская кофточка.
– Новая?
– М-м-м… Трудно сказать.
– Кидай ее сюда!
Но Кира уже и сама спрыгнула вниз со своей находкой. И все трое принялись разглядывать и ощупывать кофточку из белых хлопчатобумажных нитей. Кофточка была явно не из дешевеньких. Даже провисев ночь под дождем, испачкавшись и потеряв стерильную чистоту, она все равно выглядела привлекательной.
На груди у кофточки были пришиты полоски натурального кружева и несколько розовых цветочков из нитей того же качества, что и сама кофточка.
– Красивая вещица.
– И висит она тут явно недолго. От силы пару дней.
– Кому пришла в голову мысль повесить кофточку здесь?
– Не повесить, – покачала головой Кира. – Она была придавлена камнем.
– А знаете, – задумчиво произнесла Леся, – сдается мне, что я видела уже эту кофточку.
– Да? И где?
– Не где, а у кого.
– И у кого?
– Конечно, я могу ошибаться, но мне кажется, это кофточка принадлежала Оле.
Миша снова вытаращился на кофточку и внезапно хлопнул себя по лбу.
– Ну конечно! Оля приходила в ней на работу в день своего рождения! А я-то все думаю, откуда мне знакома эта тряпка.
– Значит, это кофточка Оли, – заключила Кира. – И Оля была здесь. Но зачем она оставила эту кофточку?
Леся покачала головой.
– Кира, а там, наверху, больше ничего не было?
– В смысле?
– Ну, под тем камнем. Записка там или какой-нибудь предмет.
– Не знаю. Я не посмотрела. Просто вытащила кофточку и сползла вниз.
– Нужно посмотреть.
И Леся выразительно посмотрела на подругу.
На этот раз Кира стала взбираться на курган с другой стороны. Там был более пологий склон. И карабкаться было значительно легче. Кире даже удалось подняться на самый верх и, перевернув тот самый верхний камень, заглянуть под него.
– Есть! – крикнула она. – Нашла!
– Что? Что там?
– Какая-то бумажка!
– Давай ее сюда!
Кира сползла вниз и протянула свою находку друзьям. Все трое сосредоточенно склонились над довольно грязным и все еще мокрым обрывком бумаги и попытались расшифровать каракули, которыми он был испещрен.
Дело осложнялось еще и тем, что бумага очень сильно промокла. И если трепыхающаяся на ветру кофточка уже подсохла, то лежащая под тяжелым камнем бумага так и осталась мокрой.
– Кажется, какой-то человечек, – не слишком уверенно произнесла Леся. – Он курит трубку.
– Нет, это домик. Домик, и из его трубы идет дым.
– Это и не домик, и не человечек. Это паровоз!
– Это не дым, а какие-то буквы. Только их размыло водой.
– А рисунок? Что это? Домик? Человечек? Или паровоз?
Итак, мнения насчет рисунка разделились. Домик, человечек, паровоз. И трое друзей снова вопросительно уставились на мокрый клочок бумаги в руках у Киры.
– Ну, и что это может означать?
– Ясно, что Оля оставила эту записку специально для нас.
– Да.
– Наверное, это что-то важное.
– Конечно, важное! Ночью под проливным дождем она додумалась, как спрятать ее, чтобы мы смогли ее найти.
– Естественно, потехи ради она не стала бы ползать по мокрым камням, рискуя упасть вниз и переломать себе все на свете.
Кира не стала уж добавлять, что Оля никогда не пожертвовала бы своей лучшей кофточкой, если дело не шло о жизни и смерти. Про смерть при Мише лучше было вовсе не упоминать. И так на парне буквально лица не было. Он упорно таращился на клочок бумажки и без устали повторял:
– Но что это такое? Что это такое? Что?
Они повертели бумажку и так, и сяк, и наперекосяк. Эффект был все тот же. Домик. Человечек. Паровоз.
– Постойте, – произнесла Кира, останавливая Мишу. – Мы с вами упускаем из виду что-то важное.
– Что?
– Вряд ли Оля стала рисовать что-то для нас незнакомое. Наверняка это место мы все с вами сто раз видели и хорошо его знаем.
