Вэнс осторожно оглянулся, чтобы убедиться, что мы одни, и повел нас в библиотеку.
– Открывается неплохо, учитывая, что замком не пользовались двенадцать лет, – заметил он, поворачивая ключ и осторожно толкая массивную дубовую дверь. – Даже петли не скрипят. Поразительно.
Мы оказались в темноте, и Вэнс чиркнул спичкой.
– Пожалуйста, ничего не трогайте.
Светя себе спичкой, он подошел к тяжелым бархатным портьерам на восточном окне и отдернул их. Поднялось облако пыли.
– По крайней мере, занавески не трогали годами.
Тусклый свет приближающегося вечера залил комнату, открывая нашему взору удивительное зрелище. Стены были заняты книжными полками, которые высились почти до потолка, оставляя лишь пространство для мраморных бюстов и невысоких пузатых бронзовых ваз. У южной стены располагался массивный письменный стол. В центре комнаты стоял еще один – длинный и одетый замысловатыми заморскими орнаментами. Под окнами и по углам громоздились стопки брошюр и папки для бумаг. С потолка свисали две огромные бронзовые персидские люстры с прорезным рисунком, а рядом со столом посередине стоял китайский светильник восьми футов высотой. На полу беспорядочно и местами внахлест лежали восточные ковры, и по обеим сторонам камина стояли высокие, наводящие ужас яркие тотемные столбы. На всем лежал толстый слой пыли.
Вэнс вернулся к двери, зажег новую спичку и внимательно осмотрел дверную ручку.
– Кто-то здесь недавно был. Ни малейших следов пыли.
– Может, найдутся пальчики, – предположил Хис.
Вэнс покачал головой.
– И не надейтесь. Человек, с которым мы имеем дело, не так глуп, чтобы оставлять собственноручную подпись.
Он осторожно закрыл дверь и задвинул засов. Затем осмотрелся и указал на пол под огромным глобусом у письменного стола.
– Вон ваши галоши, сержант. Я так и думал, что они здесь.
Хис стремглав кинулся к ним и поднес к окну.
– Точно, те самые.
Маркхэм бросил на Вэнса один из своих недовольных вопросительных взглядов.
– У вас есть какая-то теория, – заявил он обиженно.
– Я уже все вам рассказал. Галоши нашлись совершенно случайно. Меня интересует здесь другое. Что именно, я, правда, и сам не знаю.
Стоя возле стола посреди комнаты, Вэнс скользил глазами по окружающим предметам. Вскоре его взгляд упал на низкое плетеное кресло для чтения, правый подлокотник которого был выполнен в виде подставки для книг. Кресло стояло в нескольких футах от противоположной камину стены, лицом к узкому ряду книжных полок, увенчанному копией бюста Веспасиана из Капитолийского музея.
– Непорядок. Вряд ли его бросили здесь двенадцать лет назад.
Он подошел и задумчиво оглядел кресло. Маркхэм и Хис машинально двинулись за ним и увидели то, что он так пристально рассматривает. На подставке для книг стояло глубокое блюдце с огарком свечи. Оно было почти доверху заполнено закопченным оплывшим воском.
– Много свечей понадобилось, – заметил Вэнс. – Сомневаюсь, чтобы покойный Тобиас читал при свечах. – Он потрогал сиденье и спинку кресла, а затем поглядел на руку. – Пыль есть, но не десятилетняя. Кто-то наведывался в библиотеку относительно недавно и был чертовски осторожен: побоялся отдернуть шторы или зажечь свет и сидел здесь при одной-единственной свече, оценивая литературные пристрастия Тобиаса. Они, очевидно, нравились – блюдце свидетельствует не об одной ночи. И неизвестно, сколько еще было этих парафиновых блюдец.
– Кто-то припрятал галоши и положил ключ обратно. Миссис Грин может сказать, у кого утром была такая возможность, – предположил Хис.
– Утром, сержант, никто не клал ключ обратно. Человек, который завел привычку сюда приходить, не стал бы всякий раз похищать и возвращать ключ. Чтобы сделать дубликат, нужно каких-нибудь пятнадцать минут.
– Наверное, вы правы, – с растерянным видом кивнул сержант. – Но пока мы не знаем, у кого ключ, мы по-прежнему топчемся на месте.
– Осмотр еще не закончен, – возразил Вэнс. – Как я сказал за обедом мистеру Маркхэму, основная цель моего прихода сюда – установить литературные пристрастия Тобиаса.
– Здорово это вам поможет!
– Как знать. Не забывайте, Тобиас завещал библиотеку полиции… Давайте-ка глянем, за какими фолиантами старик коротал время на досуге.
Вэнс достал монокль и тщательно его протер, затем повернулся к ближайшим книжным полкам. Я шагнул вперед и заглянул ему через плечо. Когда мой взгляд пробежал по пыльным названиям, у меня едва не вырвался изумленный возглас. Передо мной была одна из наиболее полных и необычных частных библиотек по криминологии в Америке – а я знал многие знаменитые коллекции. Здесь было представлено преступление во всех его фазах и вариациях. Редкие старые трактаты, давно не издававшиеся и служащие предметом гордости библиофилов, плотными рядами стояли на полках.
Тематика не ограничивалась криминологией в узком смысле слова. Тобиас Грин собрал работы по всевозможным смежным областям. Целые разделы посвящались сумасшествию и кретинизму, социальной и криминальной патологии, самоубийству, нищете и филантропии, тюремной реформе, проституции и морфинизму, смертной казни, патопсихологии, правовым кодексам, жаргону преступного мира, тайнописи, токсикологии и полицейским методам расследования. Здесь стояли тома на английском, французском, немецком, итальянском, испанском, шведском, русском, голландском и латыни
[70].
