– Ага, я с ваших крестьянских словечек тоже балдею. Я имею в виду, стоит ответить англичанам на их выпад, как думаешь?
– Я только за, – сразу заинтересовался Тимофей. – Только скажите, что делать, всё сделаем. Они на берег часто сходят, подловим и…
– Нет, Тимофей, это слишком очевидно и мелко. У тебя хорошие пловцы есть?
– Так вода же ледяная! – удивился он.
– Поэтому и говорю, что нужен отличный пловец, лодка тут не нужна. Смотри, видишь этот бидон из стекла с маслянистой жидкостью внутри? Кислота, купил в Лондоне, когда в Англии был. Нужно пробраться на крейсер и спуститься в якорный отсек. Изучите на «Оке», они схожи. Дальше нужно спрятать этот бидон на якорной цепи, причём так, что, как только они будут забирать цели, тот упал бы и разбился.
– Наши тут не помогут, моряк нужен… Семён из команды боцмана на «Днепре» подойдёт. Сибиряк, отличный пловец, спьяну в прошлом году весной в воду упал с набережной Фонтанки и выплыл через льдины. Он сможет. Тем более на «Громобое» служил, должен такие корабли знать. Ночью на ощупь, да ещё по чужому кораблю только военный моряк сможет проделать эту работу.
– Хорошо. Поговори с ним. Знать об этой акции должны только мы трое. Всё ясно?
– Понял. Сделаю.
Тимофей ушёл, ему нужно подготовить матроса, в кладовых «Оки» было несколько бочонков с китовьим жиром, обмажем его, я сделаю рюкзачок, куда поместим эту десятилитровую склянку, вода кислоте, если что, не помешает, а дальше всё зависит от действий этого Семёна. Обдумав всё это, я по тревоге поднял команду, пары уже были подняты, и, пройдя в рубку, начал командовать. Конечно, я волновался, хотя старался этого не показывать. Да и в первый раз, когда отгонял судно к докам, манёвры в бухте, где много стоящих на якоре судов, это была вообще очень трудная задача, так что неудивительно, что мы двигались черепашьим шагом.
После поднятия обоих якорей двинули в сторону причалов. Там уже было свободно одно место, отходило торговое судно. Почти два часа мы потратили на движение и причаливание, не совсем мягко, но провели эту процедуру. Дальше команды «Оки» и «Днепра», я их вызвал в помощь, оставив одних вахтенных, принялись за дело. Местные грузчики только доставляли ящики со склада, а поднимали их нашей новенькой грузовой стрелой в трюм уже наши матросы. Один из боцманов несколько лет ходил на грузовом судне и порядок погрузки знал, он и командовал. Тут ведь тоже своя специфика.
А вот «англичанин» остался на своей якорной стоянке, хотя я заметил, что оттуда нет-нет да сверкнёт оптика. Наблюдают, ироды.
Погрузка длилась до самого вечера, и наконец я расплатился с грузчиками, отдал швартовы и стал отходить от причала. На место стоянки я не вернулся, встал так, чтобы между мной и англичанином оказался «Днепр», куда вернулась команда и бойцы. Те отреагировали, как я и думал, снялись с места и встали ближе. Слишком жирный намёк, чтобы его не заметить.
Следующие два дня между нами был, скажем так, вооружённый нейтралитет, мы делали вид, что не замечаем наглых англичан, заканчивая подготовку к отплытию, а те, наоборот, из кожи вон лезли, демонстрируя, как мы их интересуем. Гарин, часто бывая на берегу, со смешком сказал, что весь порт с любопытством наблюдает за этими странными манёврами, пытаясь понять, что происходит. Однако как бы то ни было, но мы закончили подготовку и завтра на рассвете собирались покинуть порт. Англичане это знали, не могли не знать, все сведения они явно получали из администрации порта.
Когда ночь уже давно вступила в свои права, в воду скользнуло обнажённое, блестевшее от жира тело моряка. Семён легко дал себя уговорить на это дело, да и пятьдесят рублей за плёвую, на его взгляд, работу получить вполне неплохо. Мы с Тимофеем ждали долго, почти полтора часа, что с британца в любой момент прозвучит сигнал тревоги, но нет, едва слышно плеснула вода, кто-то шлёпнул открытой ладонью по борту в районе ватерлинии с противоположной стороны от «британца», и мы, схватившись за верёвку, потянули. Сам Семён вряд ли поднимется, силы должны быть на исходе, а тут сунул ногу в петлю – и мы его поднимаем.
Как только он оказался на палубе, я сразу укутал дрожавшего от холода моряка одеялом и повёл вниз, там Ен уже приготовил горячее и ждал нас. Тимофей остался на палубе, тряпкой затирая мокрые следы. Ну и верёвку смотал.
Когда Семён выпил горячего чая и немного согрелся, как раз и Тимофей к нам присоединился, я спросил:
– Ну как?
– Сделал. Стоит крепко, но как только пошевелится цепь, полетит вниз. Я, как вы и велели, по якорю добрался до якорного клюза. Там не пролезть было, узко, пришлось подниматься на палубу… – Степан застучал зубами, снова делая несколько мелких глотков обжигающего кипятка. – Там в стороне вахтенный был и двое солдат, но они мне не помешали, да и не заметили. Обход у них каждый час. Тряпкой, что на голову намотал по вашему совету, я подтирал следы, да и стекло уже с меня, пока поднимался. Через люк обслуживания деталей крепления якоря пробрался внутрь крейсера. Там спустился под самый киль. Кстати, там у них карцер, и в нём кто-то сидит. Нашёл барабан якорной цепи и поставил склянку, со стороны её не видно, но как начнут поднимать, она упадёт вниз. Везде железо, высота большая, разобьётся. Выбрался я так же, на палубе у люка свободно, спустился по цепи и поплыл к вам. Еле доплыл, устал.
– Молодец, – хлопнул я его по плечу. – Какой же ты молодец! Награду получишь, как и обещал, даже с премией. А сейчас попей ещё чай с джемом. Ен на берегу купил с десяток банок разного джема, это, конечно, не наше варенье, но по бедности сойдёт. Согревайся, а не то заболеешь, всё же такое серьёзное переохлаждение. И вот тряпка, смоешь с себя остатки жира, и отдыхай.
– Спасибо, Максим Евгеньевич.
На борту горело только дежурное освещение, ну и стояночные огни, то есть мы соблюдали светомаскировку при этой операции, поэтому, фактически на ощупь вернувшись к себе, я разделся и лёг спать.
После плотного завтрака я прошёл в рубку. Вот он – момент истины, начало нашего похода. Поздоровавшись с рулевым, вставшим к штурвалу, я через переговорные трубы пообщался с механиком, там уже всё было в порядке. Час назад затопили все котлы, к моменту снятия якоря они будут раскочегарены. С якоря мы снимались последними, поэтому в подзорную трубу я наблюдал, как сначала снялась с якоря «Щука». Саламатин выходил первым из порта, потом «Днепр», и, наконец, наступила и наша очередь. Судя по дымам из всех труб крейсера, англичане собирались двинуться следом за нами, все котлы работали. Так и оказалось: когда мы ушли со своей стоянки, лавируя между других судов, кабельтовых на шесть, те тоже начали выбирать цепь. Было трудно вести судно, одновременно отслеживая все действия на крейсере. Причём, взглянув в сторону «Щуки», я рассмотрел на корме Тимофея, тот тоже в бинокль наблюдал за «англичанином», интересно ему, понимаешь, было.
Мы миновали выход из порта и, преодолевая высокие волны, при килевой качке направились мимо Дании в сторону выхода в Атлантику, но при этом я продолжал наблюдать за крейсером.
