«ПИТ» БУЧЕР
Это, признаться, очень нелегко — утешать обезумевшую от горя жену своего старого товарища и одновременно пытаться организовать его гибель!
В те ужасные дни Алан Хэмпфилл, подключив все свои связи, отчаянно лоббировал через военно-морскую разведку и службу информации флота свою инициативу — уничтожить Пита Бучера любым способом, какой только возможен, включая прямую воинскую операцию, которая или освободит экипаж «Пуэбло», или приведет к смерти его командира.
Хэмпфилл очень тепло относился к Питу, но по-настоящему близкими друзьями они никогда не были: слишком разные темпераменты. Бучер как человек общественный постоянно нуждался в человеческом окружении, Хэмпфилл ярко выраженный индивидуал. Но Алан всегда испытывал к Бучеру глубокое уважение и чувствовал, что оно взаимно. Они познакомились на дружеской попойке в доме Уолта Бурикена, офицера-сослуживца с подлодки USS Ronquil (SS-396), и там же едва не подрались.
Хэмпфилл получил назначение, когда лодка стояла в заводском ремонте, вернувшись из дальнего заграничного похода. Первый день на борту «Ронкуил» был поистине ужасен. Алан спустился в машинное отделение и, нажав тревожную кнопку, сыграл учебную аварийную тревогу. Сработала только половина сигнальных лампочек. Через пару недель, облазав всю лодку от киля до верхушки перископа, офицер-механик осознал всю плачевность ее технического состояния. Список неисправностей оказался таким длинным, что командир лодки вздрогнул, прочитав его, и спросил, не намерен ли новый офицер дать бумаге официальный ход?
— Вы могли бы быть снисходительнее к нашей старушке, мистер Хэмпфилл. Как-никак она ветеран Второй мировой войны. Договоримся так: я принимаю ваш доклад к сведению… неофициально. В противном случае из нашей старушенции завтра же сделают мишень для торпедной стрельбы. Дешевле построить новую субмарину, чем реализовать ваш список, уважаемый механик. Кстати, раз уж зашел разговор… Вам не надоело возиться с промасленными железяками? Я намерен поручить вам всю боевую подготовку, включая минно-торпедную и артиллерийскую. А устранять замеченные недостатки будет назначен другой офицер.
В этом диалоге сконцентрировано коренное отличие американского подводного уклада от советского. Однажды полученная в училище специальность сопровождает нашего офицера, как правило, до пенсии. И никогда минер или связист не станут командиром подводного корабля. Их потолок — командование боевой частью, а дальше на берег, в штабы, по единожды избранному профилю. В командиры выходят только штурманы. У американцев нет «маленького» и «большого» штурманов, механиков и так далее по каждой боевой части. Американский офицер сразу приходит на лодку командиром БЧ (его замешает уоррент-офицер, то есть мичман) и поэтапно осваивает все корабельные специальности. Препятствием на его пути к командирству может стать только отсутствие прилежания или удачи.
Хэмпфилл не возражал закончить на этом свою механическую карьеру, но как остальные? Все офицеры уже притерлись друг к другу, он же ощущал себя чужаком, слишком быстро поскакавшим по служебной лестнице. Новичку всегда трудно входить в новый подводный экипаж. Кают-компания субмарин очень маленькая, обычно семь офицеров, так что вечеринки всегда собирались в узком кругу. На том специфическом «мальчишнике» Пит настаивал, чтобы все участвовали в хоровом застольном пении, чего Алан не переносил с детства. В общем, их пришлось разнимать.
Но именно Пит затем взял Хэмпфилла под свое крыло — научил всевозможным флотским хитростям и уловкам, которые он усвоил еще до того, как поступил в университет штата Небраска и потом стал офицером. Алан изучал навигацию в военно-морской академии Аннаполис, успел послужить на нескольких подлодках, но настоящего навигатора из него сделал Пит Бучер.
Экипаж никогда не боялся своего старпома — моряки его просто обожали. Он был одним из них, бывший АВ — палубный матрос, прошедший служебную лестницу от самой нижней ступени. Когда Бучера переводили с одной субмарины на другую, моряки наперегонки бросались строчить рапорта с просьбой о переводе, в надежде уйти вместе с ним. Это — наивысший комплимент для офицера. Они не боялись, что старпом врежет им спросонок с правой (у него была такая небезопасная для окружающих привычка — размахивать руками, когда его будили среди ночи). Пит был всегда хорош в ударе с правой руки. Если часть команды нарывалась на неприятность в баре какого-нибудь иностранного порта, моряк всегда знал, кого звать на подмогу. Только представьте себе советского офицера, который с кулаками бросился бы защищать своих матросов в кабацкой драке, да еще за границей!
Хэмпфилл прозвал Пита «интеллектуальным варваром». Тот кому угодно мог дать сто очков вперед в пьянке, мордобое и самой грязной ругани. Внимательно следил за своей физической формой — в среднем чуть больше 80 килограммов. Невероятно, но этот заядлый выпивоха, драчун и матерщинник был чрезвычайно начитан и воспитан: художник-акварелист, способный свободно дискутировать о поэзии Шекспира или Мильтона с университетским филологом, а по теории фон Майса — с профессиональным экономистом. Хэмпфилл восхищался Бучером и считал за честь служить под его началом. Тот отвечал своеобразной учтивостью — никогда не брыкался со сна, когда Алан будил его на вахту.
Он абсолютно убежден: если бы северные корейцы захватили в плен его, Пит Бучер первым пришел бы на помощь Джин Хэмпфилл. Не существовало такой преграды, чтобы не прийти на помощь жене моряка, для него это было равносильно кодексу чести рыцарей Круглого стола. В первом же письме Розе из Кореи Бучер написал: «Найди Хэмпфилла, и пусть он улаживает все проблемы». Это письмо дало Алану возможность в пределах флота действовать как официальному представителю семьи Бучер, и он до сих пор рассматривает доверие стать поверенным в его делах как наивысшее в своей жизни.
Почему Бучер «Пит», а не Ллойд, как записано в метрике? Часто детям не нравятся имена, которыми их нарекли родители, и очень многие желали бы переименоваться, будь на то их воля. Родители подавляют подобные поползновения. Но отец и мать Бучера умерли друг за другом вскоре после его рождения 1 сентября 1927 года в Покателло, штат Айдахо. Первый год своей жизни он провел у приемных родителей, которые, к несчастью, вскоре умерли тоже. Бучера отдали в приют. Сирота вырос в индейской резервации под опекой католических монахинь. В 1940 году он увидел чрезвычайно популярный в Америке фильм «Город Мальчиков» (своего рода американский «Тимур и его команда») и написал преподобному Эдварду Фланагену, основателю детского дома в штате Небраска для «трудных» подростков, прося разрешения жить в Boys Town. Пастор Фланаген вместо ответа прислал ему билет на поезд.
Из «Города Мальчиков», едва достигнув 17 лет, Пит поступил добровольцем в Navy. Флот сделал ему характер. Через два года демобилизованный матрос вернулся в свой класс и, догнав сверстников в учебе, вместе с ними окончил школу. Затем факультет геологии университета в штата Небраска. Первенство на курсе сулило Бучеру неплохую карьеру, однако он не стал геологом и в 1953 году вернулся на флот.
Имя «Пит» не стало официальным, но только так звали его друзья, близкие и жена Роза. Впоследствии она станет мужу самым преданным и прилежным биографом и, если угодно, промоутером; она будет медленно и упорно долбить стену бюрократической глухоты Пентагона и через 21 год добьется-таки своего — в 1989 году Бучер вместе со всем экипажем получит медаль POW (Prisoner of War). Десятилетия им отказывали на том основании, что США и КНДР не были в состоянии войны. Поэтому их пребывание в пхеньянских застенках нельзя назвать пленом. С орденом «Пурпурное сердце» тоже была проблема. Эту награду дают только за ранение в бою. Но есть тонкости. Необязательно, чтобы ранил именно противник именно в бою. Например, в боевой обстановке засчитывалось даже собственное неосторожное обращение с оружием. Но рана должна быть серьезной, требующей медицинского лечения. Поскольку Бучера лечили в Северной Корее врачи, не имеющие американского диплома, то это как бы не считается…
