Пак выдержал очевидную паузу для последующего редактирования магнитной записи, зачитал заготовленное заявление — Смит сделал очередную бесполезную попытку скрыть очевидный факт агрессии, который Северная Корея готова доказывать с исчерпывающими документальными свидетельствами на руках. Если американцы действительно стремятся к решению вопроса, им следует изменить позицию и адресацию формулировок.
Пак продолжил, что «еще не получил инструкций», чтобы сообщить американской стороне имена мертвого и раненых. Он предложил перерыв, указав, что Смит будет проинформирован о времени следующей встречи. Контр-адмирал Смит возражал, заявив о готовности немедленно доказать, что «Пуэбло» все время находился в международных водах. Пак отклонил это предложение и повторил, что информация о следующей встрече поступит позднее.
Комментарий: мучая нас подобным образом, предлагая перспективу дальнейшей встречи и информации, которую мы ужасно хотим получить, северные корейцы, вероятно, ищут способ затянуть дело для различных целей, которые понятны Государственному департаменту, но которые здесь, в Корее, увеличивают возможность трений между нами и правительством Южной Кореи.
Портер
СЕКРЕТНО: NODIS: CACTUS.
Меморандум Директора Korean Task Force
Бергера Государственному секретарю Раску.
Тема: встреча Комиссии ООН с северными корейцами
по инциденту «Пуэбло».
Наша общая оценка первой встречи следующая:
A. Северные корейцы ожидали, что мы пойдем на переговоры, мы были менее уверены, что они будут говорить.
B. Северные корейцы не заявили никаких явных требований или угроз (например, обмен наших на заключенных, захваченных на юге, ослабление давления на них и т. д.), кроме нашего признания в «шпионаже», нарушении режима территориальных вод и Соглашения о перемирии.
C. Атмосфера встречи была деловой, без обычных грубых северокорейских оскорблений.
D. Пока северные корейцы воздержались от обнародования начала переговоров с нами. (Самая большая опасность утечек в прессу, кажется, в Сеуле.)
В общем, мы полагаем, встреча пошла приблизительно так, как могла бы ожидаться. Северные корейцы не повысили ставку, по крайней мере, на этой стадии, чтобы в будущем иметь возможное добавить другие требования. Они позаботились, чтобы держать этот канал связи открытым. По нашему мнению, у нас есть от 24 до 48 часов, чтобы изучить их позицию. На следующей встрече возможно сузить проблему, но только после третьей или даже четвертой мы сможем понять, где находимся…
СЕКРЕТНО: NODIS: CACTUS.
Меморандум
Руководитель аппарата Совета национальной безопасности CША —
специальному помощнику президента США Ростоу.
Вашингтон, 2 февраля 1968 года.
Тема: следующие корейские шаги.
Бергер и Догерти полагают, северные корейцы, очевидно, хотят держать двери открытыми и вдохновлены первой встречей. Я — нет. Впечатление полностью отрицательное. Я думаю, что они захотят затянуть переговоры, потому что:
— статус-кво — победа для них;
— длительные встречи без результата очень осложнят наши отношения с Южной Кореей (уже обеспокоенной);
— для дальнейшей эксплуатации карты «ШПИОНСКОГО» корабля и команды;
— огромный престиж от длительного удержания на крючке Соединенных Штатов;
— советы, по сообщениям (разведки), предсказали северным корейцам, что наша реакция на конфискацию будет умеренной, и до сих пор они это чувствуют, несмотря на нашу демонстрацию силы. То есть чувствуют себя в безопасности и могут продолжать в том же духе;
— в дополнение к престижу, являющемуся результатом удержания нас на крючке, имеется также престиж корейского «равенства» на двусторонних переговорах без опеки Комиссии ООН.
СТРАННЫЕ ВЕЩИ
Хэмпфилл позвонил Дэйву Ли в «Тайм» и предложил сделать благородный жест:
— Что, если ваш журнал возвратит Розе оригиналы опубликованных акварелей ее мужа, чтобы она могла вручить их Бучеру, когда он вернется? Это укрепит общественную веру в благоприятный исход.
— Идея великолепная, — легко согласился Ли. — Сейчас же предложу ее главной редакции в Нью-Йорке. Возможно, это хотя бы частично компенсирует оплошность журнала, за которую я должен принести свои извинения. Дело в том, что художники, работая над обложкой в ужасном цейтноте, нарисовали на фуражке Бучера не ту «яичницу-болтунью», и он, увы, предстанет перед миллионами читателей с кокардой рангом ниже, чем положено коммандеру. Бывает, что тут поделаешь! Остается надеяться, что Пит не обидится, когда вернется…
Перезвонив через две минуты, редактор Ли радостно сообщил, что Нью-Йорк идею одобрил. Вообще-то подобные вещи журнал экспонирует на передвижной художественной выставке в целях собственного паблисити, но в данном случае редакция готова сделать исключение. Тем более что в статью вкралась ошибка. Там сказано, что Питу 40 лет. На самом деле ему только тридцать восемь.
— Но в этом нет ничего страшного, — заключил Дэйв с некоторой долей озорства. — В следующем номере я напишу, что Бучеру 36 лет, так что «Тайм» окажется точен, по крайней мере, среднеарифметически!
По совету Дэйва самый быстрый способ получить свежий номер журнала — это съездить в международный аэропорт Сан-Диего, где он уже должен поступить в продажу. Хэмпфилл так и сделал, поехал и купил в газетном киоске аэропорта сразу три номера Time Magazine. Затем заехал перекусить в пиццерию. Ранним утром он был единственным посетителем. Хозяин пиццерии взглянул на обложку журнала и спросил, знаком ли офицер с коммандером Бучером. Хэмпфилл утвердительно кивнул и добавил, что пицца, которая сейчас готовится, предназначена миссис Бучер. Владелец пиццерии решительно отказался взять плату:
— Я сам отставной боцман, и мне доставит удовольствие оказать услугу жене моряка. Мы всю неделю только и говорили что о ее муже. Нет, сэр, денег я от вас не приму.
В полдень позвонил кэптен Хилл и сообщил, что в Вашингтоне высоко оценили публикацию в «Тайм». Как его, должно быть, покривило в этот момент! И почти сразу после этого последовал звонок от журнала для домохозяек. Розу попросили назначить цену за ее историю сейчас, а также за продолжение по мере развития событий. Однако это интервью не состоялось. Государственный департамент и департамент Navy посоветовали Розе временно «лечь на грунт». Слишком много шума в СМИ могут только повредить переговорам с корейцами о возвращении экипажа. На первый взгляд, просьба имела логику и пришлась ко времени. Роза уже изрядно вымоталась от душевных терзаний и свалившейся на нее публичности.
Однако затем последовала череда любопытных событий.
Они начали получать телефонные звонки от женщин, чьи мужья, дети и отцы были захвачены в плен в годы Корейской войны. Звонившие говорили об одном и том же: Государственный департамент и его представительства настойчиво просили их избегать комментариев для прессы о своих любимых, не вернувшихся в Америку после окончания войны. Родственники «выполнили свой патриотический долг до конца» и тихо надеялись, что правительство их не забудет. Иногда эта зловещая «тишина» длилась месяцы, иногда — годы. Пленные не были репатриированы, прошло уже 15 лет, и не осталось никакой надежды на их возвращение. Коммунистические страны имели обыкновение засекречивать своих пленников и отрицать, что иностранцы вообще когда-либо были взяты в плен. Затем, после долгих лет опровержений, некоторых вернули домой…
