Я сказала Липе:
– Липочка, сделай нам всем чайку, ладно? А то у Феликса горло пересохло, да и хозяину нашему надо бы силы подкрепить.
Липочка нехотя поднялась и пошлёпала на кухню, на ходу приговаривая:
– Только без меня ничего не рассказывайте, ладно? Чтобы я ничего не пропустила!
Ну, рассказывать Феликс ничего не стал, но показал Игнату схемы, которые мы с ним чертили в те вечера, когда я приезжала на ночь домой. Подкрепляя изложенные ранее факты и доводы, схемы со стрелочками окончательно убедили Игната в нашей правоте.
Вернулась Липа, принесла в пузатом чайнике чай на всех, но предупредила:
– Рано ещё разливать по чашкам. Только-только заварила, пускай немножко настоится…
Чтобы публика не скучала в ожидании чая, Федя рассказал, как он обменивался данными с ребятами из спецслужб. У них были записи телефонных разговоров Терещенко, зато наши ребята отсняли много занимательнейших видеосюжетов из жизни этого областного чиновника. Понятное дело, на суде могли бы возникнуть сложности, потому что это можно расценить как вторжение в частную жизнь, но бравые ребята из службы безопасности с радостью взяли наши материалы, чтобы выдать их за свои. И Феликс отдал их тоже с радостью. В конце концов, одно дело делаем, на один результат работаем! Кстати, именно эти видеозаписи то и дело гонял Федя на домашнем экране, заставляя и меня по нескольку часов всматриваться, вдумываться, анализировать и выстраивать линию защиты. И я послушно выполняла все эти действия. А куда мне было деваться, раз уж мы с Федей – партнёры и совладельцы нашего агентства…
Чай заварился, Липа разлила его по чашечкам. Я прильнула к своей так, как будто сто лет прожила в условиях невероятной засухи. Что ни говори, а долгое выступление перед аудиторией вызывает удивительную жажду!
Напившись чаю, Феликс сказал мне:
– Ну, мне надо ещё к ребятам заглянуть. Ты со мной?
«Ребята» – это сотрудники службы безопасности.
Я пожала плечами:
– С какой стати? Ты там и без меня управишься. Я здесь останусь, по старой памяти помогу дом в порядок привести.
Феликс ушёл, а я стала собирать опустевшие чашки.
Липочка подскочила ко мне:
– Что ты, Аня, не надо! Ты ведь уже не домработница… Ты, оказывается, национальная героиня, прямо Жанна д’Арк! Я думаю, ты вполне заслужила полноценный отдых.
Я задумалась, но ненадолго:
– Пожалуй, ты права. Я так наработалась за последние две недели, так нанервничалась, так усиленно ворочала мозгами, что они у меня почти что закипели. Главный злодей отправлен в тюрьму, так что имею полное право отдохнуть. Пойду-ка я поброжу по улицам любимого города…
– Я провожу! – вызвался Кирилл.
Я неопределённо пожала плечами, и мы отбыли, оставив влюблённую парочку самостоятельно наводить порядок в доме. Только бы они в пылу своей любви не наделали ещё большего беспорядка!
Мы вышли из дома и сели в машину Кирилла.
– Куда ты хочешь поехать? – спросил он.
– Давай поедем в старый парк. Он мне детство напоминает…
Приехав к парку, мы оставили машину у главного входа и побрели по аллеям. Навстречу нам попадались всё те же неизменные мамаши с колясками.
– Ань, я извиниться хотел…
– За что конкретно?
– Ну, за свои слова. За «чувырлу», за «чудо в тапках»…
– Ах, пустое! – беспечно махнула я рукой. – Я тебе за это уже отомстила.
– Когда? Каким образом?
– Ну, помнишь, суп тебе на брюки вылила… И ещё табуретку из-под тебя убрала…
– Так ты что это – нарочно? – выпучил глаза Кирилл. – А я думал: вот косорукая уродилась, вечно всё невпопад делает!
– Ты, Барышев, словно дитя малое, неразумное, – покачала я головой. – Стала бы я просто так, без всякого толку, такой классный супчик выливать? Мне до сих пор его жалко…
– А костюм мой тебе не жалко?
– Твой костюм, ты и жалей… Лучше бы комплимент девушке сказал! Ну, что я умная, красивая, необыкновенно ловкая, сообразительная, ну, и всякое такое…
Он вдруг остановился, бухнулся на колени прямо на асфальтовую дорожку и, сложив молитвенно руки, проникновенно сказал:
– Прости меня, Анюта! Я теперь только понял, каким был дураком! – И пригрозил: – Пока не простишь, не встану с колен!
Я пожала плечами:
– Стой так хоть до утра, если нравится… Но если у тебя ноги устали и идти не хотят, давай на лавочку присядем. Их тут полным-полно, и все – пустые!
Мы сели на лавочку, и я спросила:
– Слушай, Барышев, а чего ты меня так невзлюбил буквально с первого взгляда?
Он помялся:
– Видишь ли, дело в том, что как раз взлюбил, да ещё и как взлюбил! Такой красавицы мне раньше видеть не доводилось! Ты выглядишь не так, как все. Ты какая-то особенная, единственная в своём роде! А досталась почему-то не мне, а этому выскочке Игнату… Но меня убивала масса несоответствий и в твоём облике, и в поведении. Писаная красавица, а одета и причёсана, как какая-то Фёкла деревенская! То дура дурой, а то такой речевой оборот закрутишь, что академики обзавидуются!
– Да, я допускала множество проколов, сама знаю… – горько вздохнула я. – Я пыталась разговаривать, как дурочка из деревни, но иногда забывалась и переходила на свой привычный язык… Хорошо, хоть Феликс этого не слышал. Уж он бы мне дал чертей!
– Слушай, а как так получилось, что вы с братом выросли в деревне, а образование получили вполне приличное? Или теперь в деревенских школах работают лучшие педагогические кадры?
– Ну, вообще-то мы выросли не в деревне, а в посёлке.
– А какая разница?
– Большая. Например, мы с Федей выросли в дачном посёлке работников университета.
– Вау…
– Вот тебе и «вау», – передразнила я. – У меня дедушка был профессором, деканом биологического факультета. Жалко только, рано умер. Я почти и не помню его… Феликс с дедом успел хорошо пообщаться, он же старше меня! А я деда и не помню толком – так только, размытый образ в памяти, да и то не знаю, помню ли я самого деда или только его образ на фотокарточках…
– А что же дедушка-профессор собственную дочку так плохо воспитал?
– Почему это плохо? – изумилась я.
– Ну, мамаша-то ваша кукушкой оказалась! Наплодила детей от разных мужиков, а потом и вовсе вас бросила на старенькую бабушку, если я правильно понял…
Я вздохнула:
– В том-то и дело, что ты неправильно понял! Придумал чепуху какую-то… Мама наша была тоже настоящим учёным! Правда, специальность она себе выбрала не слишком женскую: вулканолог. Сначала она вышла замуж за отца Феликса. Тот тоже был вулканологом и как-то на Камчатке погиб, изучая работу вулкана.
