Глава 5
Финн не терял времени зря – он успел забронировать номер в самом эксклюзивном казино в городе, куда слеталась вся местная элита. Также он взял напрокат смокинг – тоже в самом пафосном и дорогом месте, где холл был отделан бронзой и мрамором.
Пожалуй, строгий дресс-код был единственной ложкой дегтя в этом нескончаемом празднике роскоши и удовольствий, которым жил Финн. Изображать дамского угодника было гораздо интереснее, чем быть самим собой. Кроме того, оказалось, что номер в пентхаусе – это не просто прихоть, а самая насущная необходимость. Во-первых, здесь он наверняка сможет поспать спокойно, без демонов, мучивших его каждую ночь, а во-вторых, сегодня днем игра пошла на славу, и один из членов королевской семьи – какой-то дальний родственник – весьма значительно пополнил его счет в банке. Бонусом было то, что вечер обещал быть легким без присутствия Серафины.
Финн уже прикинул примерный план действий: найти парочку девочек, поиграть, не считая денег, на нескольких столах, потанцевать до рассвета, а потом отправиться спать.
Сидя в роскошном холле, Финн держал в ладонях высокий бокал текилы. Поднеся его к губам, он подумал, что, быть может, алкоголь немного поднимет его настроение. Казалось, за ним наблюдают чьи-то темные глаза, которые видят его насквозь, и это напоминало об ужасных днях прошлого. Опустошив бокал – первый за всю неделю, – он ощутил, как тепло разливается внутри огненной полосой. В его сознание начали проникать окружающие звуки: приглушенный свист вращающейся рулетки, тихие разговоры, музыка со сцены. Он посмотрел на солистку – сногсшибательную француженку со сладким голосом, и она ответила ему взглядом, в котором читается неприкрытый интерес. Бокал в его руке треснул, и Финн очнулся. Что, черт возьми, он здесь делает?
Поставив бокал на низкий столик из красного дерева, он украдкой оглядел комнату, не упуская ни украшенных парижской мозаикой и бесценными картинами стен, ни игровых столиков. Вот взгляд его упал на арку, ведущую в главный зал, и сердце забилось так, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Каждая клеточка тела напряглась, – такое возбуждение он испытывал лишь перед стартом гонки, но это было давно, точно в прошлой жизни.
Сейчас же это ощущение вернулось, и жар прокатился по венам: в холле промелькнули язычком пламени рубиново-рыжие волосы. В тот же миг гонщик вскочил. Что эта маленькая задира здесь делает?
Выйдя в холл, он огляделся – слева был вход, и можно было увидеть роскошные машины, плавно огибающие фонтан, справа был поворот, и он едва успел увидеть Серену, заворачивающую за угол. Девушка уже успела поравняться с дверью и почти схватилась за ручку.
– Ты пришла в казино, чтобы посетить дамскую комнату, Серафина? Неужели на яхте отца проблемы с сантехникой?
Она замерла, и Финн, завороженный, увидел, как ее длинные ресницы затрепетали и опустились на фарфоровую кожу щек. С удивлением он отметил, что на лице ее нет ни грамма макияжа – удивительная натуральная красота.
Сделав быстрый вдох, она повернулась и скрестила руки на груди, приподняв тонкую бровь. Сегодня на ней было черное полупальто до колен.
– Скажем так, мне было очень нужно.
– Ты права.
Ему тоже сейчас очень нужно избавиться от нее. Серена была явно зла, даже больше, она была в ярости, и Финн почувствовал непреодолимое желание поцеловать эти упрямо сжатые губы.
– Ты мог бы и сказать мне, что собираешься продать свой бордель, прежде чем я кинулась искать тебя там, – ехидно заметила она.
Ага, значит, она его искала.
– Если бы я знал, крошка, что ты заглянешь! Ты же знаешь, как я трепетно отношусь к нашим… встречам, – ответил он, не в силах сдержать улыбку. – Ну, что вы думаете обо мне сегодня вечером, мисс Скотт? – вкрадчиво спросил Финн голосом соблазнителя.
Девушка состроила гримасу.
– Что ты все больше заставляешь меня пожалеть о том моменте, когда я увидела тебя.
– Может быть, поужинаем вместе? – вырвалось у него.
Он знал, что это очень плохая идея, но не смог устоять.
– Вместе?
– Немного поспешное предложение, верно? Но я согласен.
Серена покачала головой, и, судя по выражению ее лица, она явно сомневалась в том, что ее собеседник вменяем. Впрочем, Финн разделял ее опасения.
– Ты что, посещал какие-то специальные курсы, где учат, как раздражать людей и действовать им на нервы?
– Вообще-то…
Откуда ни возьмись перед ними появилась высокая блондинка, облаченная в облегающее красное платье. Направляясь к двери дамской комнаты, она окинула Финна оценивающим взглядом, не обратив ни капли внимания на Серену. Она мгновенно замкнулась, отступила на шаг назад и опустила голову, так что ее прекрасные волосы с рубиновым отливом волной упали на плечи, закрывая лицо.
Финн не мог понять, что именно происходит с Сереной, но ему это явно не нравилось. Схватив свою собеседницу за руку, он повел ее по коридору дальше, туда, где свет был приглушен и можно было поговорить наедине.
– Эй, ты в порядке?
– Лучше не бывает, – последовал ответ.
Вырвавшись, Серена обхватила себя руками, точно воздвигая невидимую защиту.
Так, значит, она не хочет оставаться с ним наедине. Но прошлой ночью в его спальне она как будто не испытывала смущения. О чем она его тогда спросила? Ах да, свет.
– Тебе не нравится темнота? – спросил он.
Почему-то в этот момент в памяти всплыли слова Тома: «Защити ее… ради меня… Ей и так пришлось пройти через многое».
Серена точно нахохлилась, глядя на него исподлобья, и, казалось, смущение и раздражение исходят от нее волнами.
– Эй, ты что, и впрямь не любишь темноту? Ну и что в этом такого? Я тоже не люблю. Еще ребенком забирался к маме в кровать всякий раз, когда выключали свет. Так что супергероем я был тем еще.
Девушка моргнула раз, другой, и наконец тонкие морщинки, пересекающие лоб, разгладились.
– Супергероем, говоришь? А костюм у тебя был?
– А то. С паутинкой.
Робкая улыбка, появившаяся на ее губах, казалось, осветила темный коридор.
– А как насчет тебя? У тебя было платье балерины или костюм Снежинки?
Серена хмыкнула:
– Сомневаюсь, что Снежинка хоть в одной сказке появлялась с гаечным ключом в руках, да и машинное масло с платья балерины трудно отстирать.
Вот оно что! Финна будто хлопнули по груди. Она выросла в мире мужчин: ни матери – та умерла, рожая ее, – ни сестер.
– В твоей жизни было женское участие?
Серена едва повела плечами, но от него не укрылась горькая усмешка, исказившая ее лицо.
– Только девушки отца.
– Понимаю.
