– Вообще, я собирался побыть дома.
– О-о, – только и могла промолвить она.
Хотя в последнее время и вправду в прессе не появлялось никаких пикантных историй о нем – ни сплетен про оргии, ни описаний походов в ночные клубы. Отчасти Серене было приятно думать, что он воздерживается от своего привычного разгульного образа жизни, но, с другой стороны, это не могло быть добрым знаком, потому что сигнализировало его отчуждение от людей, еще большее замыкание в себе.
О, что за человек – по его вине Серена буквально разрывается на части!
Финн потер шею:
– Ну хорошо, оставайся, только ненадолго.
– Судя по твоему виду, Финн, ты думаешь совсем иначе, – ответила она, но, видя вопросительное выражение на его лице, пояснила: – Будто я тебя пытаю.
Он судорожно схватился за край стойки, так что побелели костяшки пальцев.
– Может, это все из-за того, что мне приходится держаться от тебя на расстоянии.
Между ними повисла неловкая пауза.
– Ты серьезно? – наконец очнулась Серена.
– То есть тебя это радует?
Хм, может, и так. Неужели он говорит правду? Неужели и впрямь считает ее красивой?
– Я обрадуюсь еще больше, если ты меня накормишь и позволишь «сделать» тебя в игровую приставку.
Он хмыкнул.
– Мечтай сколько хочешь, крошка. У тебя есть время до десяти часов вечера, чтобы показать мне свое мастерство, а потом я ухожу.
– О-о, – разочарованно отозвалась Серена, всеми силами стараясь не показывать своей растерянности.
Финн приподнял бровь и склонил голову, точно пытаясь разрешить загадку.
– Давай заключим сделку.
– Я что-то не в восторге от твоих предложений. В последний раз ты…
Она не договорила, чувствуя, как желудок сделал сальто. Финн вкрадчиво спросил:
– Лизнул пирсинг в твоем пупке?
Горячая волна окатила ее с ног до головы, когда она вспомнила то невероятное ощущение его горячих губ на своем животе.
– Это вовсе не было так ужасно.
Знаменитая улыбка вновь расцвела на его губах, и он поскреб подбородок.
– Хорошо, давай так: если ты меня обыграешь, я возьму тебя с собой.
Судя по его улыбке, он и предположить не мог, как рискует.
Подумать только – его положила на лопатки девчонка! Причем во всех играх – машинках, теннисе, футболе, стрелялках – и не по одному разу. Потом он накормил ее, и Серена растянулась на диване, окутанная своими невероятными яркими волосами, такая беззащитная во сне – при одном взгляде на нее Финн почувствовал себя так, точно его ударили в солнечное сплетение.
Рядом с этой девушкой все его инстинкты обострялись, и оставалось лишь острое желание, что рвало его сердце, точно дикий зверь. Желание обладать ее прекрасным соблазнительным телом, защищать ее, смотреть в ее невероятные серые глаза и отвечать на каждый их позыв.
Прошли долгие несколько минут, прежде чем Финн, глядевший на девушку, очнулся, потянулся к ней и намотал локон волос на палец. Как вообще можно устоять перед ней?
– Эй, Спящая красавица, просыпайся, – негромко произнес Финн, проверяя часы. – Уже девять тридцать, и у нас свидание.
– Я иду, иду, – пробормотала она еще сонным голосом.
Финн едва не застонал. И какой дьявол в него вселился, что он решил поиграть с ней? Да просто никто еще и никогда не мог его обыграть. Следовало догадаться, что эта проказница его обхитрит. О, теперь он хочет ее еще сильнее. Может, отменить все?
– Куда мы идем? – спросила Серена, сев на кожаном диване и спустив ноги, потряхивая своей роскошной гривой пламенных волос.
– Вот, – произнес Финн, бросая ей на колени кепку и беря вторую для себя. – Надень.
– Мы идем туда инкогнито?
В очереди за билетами Финн внезапно понял, что едва справляется с желанием овладеть ею – прямо здесь и сейчас. Стоило лишь вспомнить тот вечер, когда он поймал ее подслушивающей у двери на его яхте. Наверное, ее прежний сексуальный опыт не был слишком богат и впечатляющ.
Финн же, напротив, считал себя подлинным знатоком в искусстве эротики и соблазнения, его невозможно было сбить с толку – и вот он просто беспомощен в присутствии этой женщины.
Быстро заперев дверь, Финн прошел с Сереной в гараж и распахнул перед ней двери.
Вспыхнули прожекторы, заливая пространство ярким светом, и он на миг зажмурился.
В этот миг Серена вздохнула – глубоко и протяжно, отчего его колени ослабели.
– О-о-о, да, – выдохнула Серена. – У тебя превосходный вкус, Финн. Подумать только, вот это мотор! Меня ждет лучшая поездка в моей жизни.
Финн закрыл глаза. Он обречен.
Глава 8
Она пропала.
Финн провез ее через весь город на своем скоростном спортивном автомобиле, изготовленном по спецзаказу. Наблюдая за ним, сидящим за рулем, Серена ощутила вспышку сильнейшего желания. Она не могла удержаться, представляя, как с той же страстью и мастерством он занимается любовью.
Сидя в удобном кресле под внушительных размеров куполом в центре Монреаля, она была на пике блаженства и в то же время не могла дождаться начала. Снаружи здание казалось огромным театром, многочисленные конические башенки устремлялись в небо голубыми и желтыми пиками, напоминая об арабских ночах. Внутри было очень просторно и роскошно – все по высшему разряду.
Внезапно темноволосый парень, сидящий рядом с Финном, повернулся:
– Вы мне знакомы. Мы не встречались?
Серена подавила улыбку. Сидеть в зрительном зале среди обычных людей вместо ВИП-ложи было непривычно и интересно. Это добавляло в их маленькое приключение перчинку опасности: а вдруг их разоблачат? Хотя одеты они были более чем непримечательно: оба в черных кепках, низко надвинутых на лоб, Финн в умопомрачительной черной кожаной куртке с поднятым воротником, Серена в темной толстовке с капюшоном – просто два друга, решившие развлечься.
Финн улыбнулся и протянул руку собеседнику:
– Уверен, что запомнил бы вас, сэр. Приятно познакомиться.
Внезапно ее поразила мысль: да Финн просто любит играть на публику, уверенно держится на людях и легко приспосабливается к перемене обстановки. Сущий хамелеон. Это был талант, которому Серена открыто завидовала.
Этим вечером Финн предстал перед ней без всяких маскарадных костюмов. Она наблюдала, как он готовит спагетти, как хмурится, проиграв в приставку, как заправляет непокорный локон ей за ухо, – казалось, он расслаблен и доволен, находясь среди обычных людей, потягивая колу, – так проводят время тысячи людей.
И еще он сейчас казался гораздо более спокойным, из взгляда его ушла тревога и темнота.
