– Он никуда без меня не поедет.
– Тогда приезжай вместе с ним.
– О боже, – прошептала Кейт. – Эш, неужели мы встретились когда-то под несчастливой звездой?
Уиндхем помолчал, а потом произнес:
– Наш роман принес мне много страданий. Я больше не верю в любовь.
Она сморгнула подступившие к глазам слезы.
– У тебя с собой мои записки?
– Две. Те, которые можно будет передать эксперту. Остальные – слишком личные. Прочтя их, можно решить, что ты была в меня отчаянно влюблена.
– Я и в самом деле безумно любила тебя. Какое-то время.
– Наверное, непросто тебе было об этом забыть, – спросил Джулиан с убийственным спокойствием.
– А как чувствовал себя ты? – Кейт обожгла его взглядом.
– Я воспринял твой уход как ужасное вероломство.
– Но ты исходил из того, что сказала тебе твоя мать. Именно поэтому мы должны проконсультироваться у эксперта. Должна предупредить: ты не сможешь продолжать оправдывать Алисию. Понимаю, как больно это будет для тебя, но дольше игнорировать то, что она сделала, нельзя. Ты ведь знаешь, как твоя мать была зациклена на Марине.
Уиндхем промолчал в ответ.
– Извини, Эш. В том, что касалось тебя, Алисия не стеснялась в средствах достижения цели.
Джорджина Уорбертон, красивая женщина лет шестидесяти, очень любезно приняла Кейт и Джулиана в своем доме и представила своему мужу, который, обменявшись с ними несколькими любезностями, оставил их.
Отказавшись от предложенного чая, гости, отчаянно желавшие получить ответы на свои вопросы, прошли вместе с хозяйкой дома в ее кабинет, больше напоминавший библиотеку – столько здесь было книжных полок.
Доктор Уорбертон, усадив Кейт и Джулиана на удобный диван, обитый голубым бархатом, углубилась в изучение привезенных ими документов.
– Это не займет много времени, – произнесла она спустя пару минут, села за письменный стол, включила стоящую возле локтя лампу и поднесла документы к свету. Поразглядывав их еще несколько минут, эксперт начала копаться в ящике стола.
Кейт отчаянно хотелось верить, что она будет оправдана. На мгновение в душе вспыхнула радость, но тут же испарилась. Слишком поздно придет это оправдание.
Она посмотрела на того, кого до сих пор любила. Джулиан сидел, опустив голову и сцепив пальцы. На мгновение Кейт захотелось подвинуться к нему и взять его за руку.
Джорджина, ничего не говоря, тщательно изучала образцы почерка.
Кейт пыталась внушить себе, что нет повода для беспокойства, но в душе гнездился страх. А вдруг даже такой квалифицированный эксперт ошибется?
Наконец доктор Уорбертон подняла глаза и произнесла:
– Вот мое профессиональное мнение: это не почерк Катрины, а искусная подделка под него.
– Вы точно уверены? – переспросил Уиндхем.
– Да. Если для вас это так важно, можете проконсультироваться с другими почерковедами. Но они скажут вам то же самое. Если вы подойдете ближе, я покажу вам, по каким характерным признакам сделала заключение о подделке.
Кейт покачала головой. Она не хотела этого видеть. К чему умножать боль Джулиана?
Джорджина поняла, что для этой пары было крайне важно выяснить подлинность записки. Без сомнения, та была подделана талантливым человеком, возможно художником. Но ее точно не писала эта красивая молодая женщина, сидящая напротив. Джорджину не интересовало, кто и зачем написал эту записку. Это не ее дело. Она должна быть абсолютно объективна при проведении экспертизы.
Уиндхем, судя по его лицу, глубоко взволнованный, встал с дивана.
– Нам не нужны подробности, доктор Уорбертон. Вы – признанный специалист в своем деле. Нам достаточно вашего заключения.
Когда они вышли на улицу, Кейт пришлось почти бежать, чтобы не отстать от быстро шагающего спутника. Ее распущенные волосы развевались на ветру, хлестали ее по щекам, тело было напряжено, нервы тоже.
Маячившая впереди спина Уиндхема и его широкие плечи словно выражали охватившее его смятение и борьбу, происходившую в его душе.
Он первым подошел к машине.
– Ты садишься? – спросила Кейт, глядя Джулиану в лицо.
Тот коснулся изящными пальцами виска.
– Мне хочется пройтись пешком.
– Ты ведь не знаешь этот район и можешь заблудиться. До отеля отсюда далеко.
– Я в любой момент могу взять такси.
– Прошу тебя, Эш. Я понимаю: ты расстроен…
Он внезапно схватил ее запястья и сильно сжал.
– Расстроен? – Его красивые черты исказились. – Вот уж верно!
– Пусти меня, Эш! – тихо попросила Кейт.
Он резко отпустил ее руки и простонал:
– Боже! Мы все ей доверяли: я, Оливия, Леони. Мы слепо верили каждому ее слову!
Теперь и сама воспитывая ребенка, Кейт могла понять Алисию.
– Она была твоей матерью – женщиной, заботившейся о тебе с первого твоего вдоха. Твоего отца не было рядом, чтобы правильно оценить ситуацию. Уверена, он выбрал бы куда лучшее решение.
– Я не могу этого знать, – заявил Джулиан, понимая в душе, что она права.
– Ты однажды сказал мне, что твои родители часто спорили между собой.
– Отец более трезво смотрел на вещи, в отличие от матери – ее обуревали эмоции, – последовал резкий ответ.
– Всем известно, что в таком состоянии трудно принять объективное решение. Так почему бы тебе не сесть в машину? Я отвезу тебя в отель.
По пути Уиндхем предъявил новое обвинение.
– Ладно, моя мать поступила нехорошо, – признал он. – Но ты, Катрина! Я столько раз говорил тебе, что люблю тебя всем сердцем. Ты была для меня бесценной. Я хотел разделить с тобой свою жизнь. Стоило мне отвернуться, как ты все это позабыла!
– Твоя мать могла вить из меня веревки, ведь я была совсем девчонкой. Будь я тогда на пять лет старше, я бы куда лучше справилась с ситуацией. Мы оба поступили неправильно. Только подумай: если твоя мать смогла убедить тебя, то уж меня – тем более.
Уиндхем провел рукой по волосам, растрепавшимся от ветра.
– Ты могла бы не спеша все обдумать. Ведь до моего возвращения оставалось всего пара дней. Почему ты не дождалась меня?
Резкие ноты в его голосе болью отдались в сердце Кейт.
– Эш, мне ясно дали понять, что я должна убраться. И я не знаю, к чему сейчас этот разговор. Уже поздно что-либо менять.
– Нет, не поздно. Ведь я сейчас здесь, рядом с тобой, Катрина. Сколько раз мы занимались любовью?
Она покачала головой.
