– О боже… – Глаза у Кэт расширились. – Это ужасно. И для нее, и для тебя.
– Пресса заклеймила меня как жестокую разрушительницу брака, – лишенным выражения голосом продолжала Мина, снова оказываясь во власти последовавшего за всем этим кошмара. – Декс лгал мне. Я не знала, что у него была жена, и, тем более, ничего не знала о ее болезни. Мне было стыдно, а Дексу – все равно. Более того, он сказал, что информация о наших отношениях пойдет фильму на пользу.
– Негодяй! – возмутилась Кэт.
– Я хотела сразу же вернуться домой, но нужно было закончить работу над фильмом. К счастью, до окончания съемок оставалось не более двух недель. Папарацци преследовали меня до тех пор, пока я не уехала из Лос-Анджелеса.
– Этим утром журналисты пытались разговорить кое-кого из наших, но у них ничего не вышло, – сообщила Кэт.
– Просто они мало обо мне знают, – с кривоватой улыбкой ответила Мина.
Они прошли на сцену. Стоило им появиться, как голоса стихли и повисло неловкое молчание, которое прервал Лоуренс Адамс, игравший Меркуцио.
– Ловкий ход, Мина! – жизнерадостно воскликнул он. – Новость о твоих отношениях с принцем, одним из самых завидных женихов Европы, облетела весь мир в тот же день, когда было объявлено о том, что «Ромео и Джульетту» ждут на Бродвее. С таким вниманием со стороны прессы все наши спектакли в Нью-Йорке пройдут с аншлагом.
Она ни за что никому не покажет, как это унизительно для нее, поклялась Мина. В детстве она посещала обычную школу и была единственным ребенком, страдающим глухотой. Там она научилась скрывать неуверенность и ранимость, когда ее дразнили. Она, можно сказать, обросла панцирем. Актерское ремесло стало для Мины способом выживания, и сейчас она призвала на помощь все свое мастерство, чтобы не показать, как ей неловко обсуждать с кем-то свою жизнь.
Мина вздернула подбородок и беспечно бросила:
– Ну, я рада, что меня сфотографировали с принцем. Думаю, средства массовой информации в Штатах только об этом и говорят, а еще о том, что «Ромео и Джульетту» скоро будут играть в Нью-Йорке. Полагаю, на всех наших спектаклях действительно будет аншлаг.
Актеры возбужденно загалдели, а Кэт, стоявшая рядом с ней, напряглась и прошептала:
– Мина, он здесь.
Сердце Мины пропустило удар. Она собиралась сказать, что это не смешно, но слова замерли на губах, стоило ей увидеть на галерке светловолосого викинга, взирающего на сцену.
Суровое лицо Акселя было словно высечено из гранита, и даже на расстоянии Мина почувствовала холод его взгляда. Она в отчаянии громко обратилась к нему:
– Все совсем не так, как ты думаешь!
Его молчание было устрашающим. Несколько секунд Аксель пристально смотрел на нее, затем развернулся и ушел.
– Черт, клянусь, я не знала, что ты принц! – закричала ему вслед Мина, но он не повернул головы.
Аксель ушел, не дав ей ни малейшего шанса объясниться. Кто этот холодный человек, в которого превратился нежный любовник? То, что их фотография появилась в газетах, его вина! Из-за его статуса они стали мишенью для папарацци. Наверное, Стив Гарретт узнал его в пабе и, скорее всего, последовал за ними в отель.
Она подавила рыдание. Аксель не стал ее слушать, совсем как отец. Вместе со способностью слышать Мина утратила веру в себя и замкнулась. На то, чтобы она снова заговорила, потребовались многолетние занятия с логопедом, а благодаря слуховым аппаратам она сумела скрыть свой дефект. Однако в глубине ее души по-прежнему жила неуверенная в себе девчушка, ощущавшая одиночество.
«Черт бы побрал этого Акселя!» – возмущенно подумала Мина, устремляясь вслед за ним. В этот раз она заставит его выслушать ее!
Однако когда Мина добежала до выхода, Акселя нигде не было видно. Зато вокруг толпились журналисты. Звук работающего двигателя привлек ее внимание. Черный лимузин, который забрал ее и Акселя из отеля сегодня утром, тронулся с места.
Журналисты заметили ее.
– Мисс Харт, какие у вас отношения с принцем Акселем из Сторвхала?
– Надеетесь ли вы на то, что принц навестит вас в Штатах?
Мина захлопнула дверь, отгораживаясь от вопросов. К ней подбежала Кэт.
– Джошуа в ярости, – с трудом переводя дыхание, сообщила она. – Он хочет знать, почему ты пригласила принца в театр.
Мина застонала. Когда отец вне себя, с ним невозможно сладить. Хотя она понимала, почему он разозлился. Главным для прессы, по его мнению, должно было стать известие о том, что труппа покажет «Ромео и Джульетту» в его постановке на Бродвее. Но Мина привлекла внимание журналистов к себе: их гораздо больше интересовали ее отношения с принцем, нежели спектакль.
– Надо убираться отсюда, – пробормотала она.
– Моя машина снаружи возле запасного выхода, – сказала Кэт. – Если повезет, нас никто не заметит. Но, Мина… – Она замялась. – Сегодня утром по дороге в театр я проезжала мимо твоего дома и заметила рядом с ним фотографов.
– Я собираюсь не домой, – заявила Мина. – Ты не подбросишь меня в аэропорт?
Бенедикт Линдберг, сидевший рядом с шофером, бросил взгляд в зеркало заднего обзора, когда Аксель сел в машину, и, увидев выражение его лица, мудро ничего не сказал.
«Хорошо, хоть личный помощник умеет, когда надо, промолчать», – угрюмо подумал Аксель, нажимая на кнопку, чтобы поднять стекло, отделявшее его от передних сидений. Вряд ли от главного советника следует ожидать такой же дипломатичности. Словно вторя его мыслям, зазвонил телефон. Увидев на дисплее Харальда Петерсена, Аксель скорчил гримасу.
– По личному делу, – коротко сказал он, отвечая на вопрос советника, почему полет в Сторвхал отложен.
Последовала небольшая пауза, а затем Харальд спокойно сказал:
– Как я понял, вы отменили на сегодня все встречи. Если у вас проблема, сэр, надеюсь, я смогу вам помочь.
В чем состоит проблема, Харальд, безусловно, знал: заголовки «Принц и актриса» появились на первых полосах газет и в Англии, и в Сторвхале, и, без сомнения, во всем мире, как и фотография. Но истинная проблема заключалась в самом Акселе. Он ругал себя за импульсивность, велев шоферу развернуться и ехать в театр «Глобус», когда они уже были на пути в аэропорт. Все дело было в его совести: она не давала ему покоя. Он вспомнил о благотворительном мероприятии, которое проходило вчера в отеле, и о дежуривших возле парадного входа журналистах и фотографах. Вполне возможно, папарацци контролировали и другие входы в отель. Он был настолько занят Миной, что вполне мог их не заметить. Что, если он был не прав, обвиняя Мину?
Прочитав о ее романе с женатым режиссером, Аксель был раздавлен. Однако грязные подробности этой истории как-то не вязались с женщиной, отвечавшей на его ласки с нежностью и страстью. Мина совсем не походила не бездушную красотку, какой ее представил автор статьи. Ей были присущи одухотворенность и невинность, что задело какую-то струну в его душе. Однако теперь Аксель твердо знал, что все это было игрой. Когда он услышал, что она говорит коллегам, с его глаз спала пелена. Мина Харт оказалась такой же расчетливой и холодной, как его мать и Карена.
