– Я и сама от себя не ожидала, – ответила Лиля.
– Заходи, присаживайся. Как ты догадалась, что я ещё здесь? – спросил он.
– Почувствовала, – просто ответила Лиля и присела на краешек дивана.
– Ты могла бы позвонить.
– Ты не оставил мне ни одного своего телефонного номера.
– Вот чёрт! Значит, изрядно я тогда у тебя выпил! – усмехнулся Володя. – Слушай, а я был уверен, что мы обменялись контактными данными.
– Нет, не обменялись. Не успели. Мы обсуждали очень значимые жизненные вещи, и нам было не до того, – напомнила Лиля с оттенком иронии.
– Да, разговор тогда на твоей кухне состоялся занятный! – опять усмехнулся Володя.
– Я волновалась, не случилось ли чего. Сейчас вижу, всё в порядке, ты на своём посту, пациенты под охраной замечательного доктора. И я могу спокойно удалиться, – категорично заявила Лиля, поднимаясь с дивана.
– Подожди! – остановил её Пудовкин. – Как у тебя глаза горят! Просто Скарлетт О'Хара из «Унесённых ветром»!
– Скарлетт была брюнеткой, – отрезала Лиля.
– Существовала ли она вообще! Эта женщина – миф, вымысел автора, литературный персонаж. И каждый волен представлять её на свой лад. Я считаю, что она похожа на тебя. Или ты на неё. Женщина-огонь. Женщина-праздник! – он опять привычно острословил. – Ты на чём сюда приехала? Такое впечатление, что на резвом скакуне.
– Обычно я езжу на своей машинке, так мне привычнее.
– Не слишком поздно?
– Нет, даже замечательно. Дороги свободны. Добралась быстро. И так же быстро вернусь обратно.
– Послушай, я был жутко занят эти дни! Очень много больных поступило, приходилось делать внеплановые операции, – оправдывался Владимир. – И тот мой пациент, о котором я тебе рассказывал, помнишь?
– Да, помню.
– Он в тяжелом состоянии. Я очень беспокоюсь, наблюдаю его. Он в палате интенсивной терапии.
– Этот пациент – женщина? – предположила Лиля.
– Нет! Это мужик сорока лет, – Пудовкин покачал головой и рассмеялся. – Приревновала, да?
– Я не умею ревновать. Мне просто важны факты для правильных выводов, – сухо заявила Лиля.
– Да никаких ты выводов не сделаешь! – возразил Пудовкин. – У меня здесь в отделении люди обеих полов лечатся. Бывают хорошенькие дамочки, но чаще всего я запоминаю не лица, а диагнозы и фамилии. Ну, не позвонил! Не учтиво, да, сознаюсь. Прости! Был занят, а потом – сказываются мои холостяцкие привычки! Я тебя предупреждал! Мне не привычно быть подотчётным перед кем-то в личной жизни! Но я изменюсь, поверь! Веришь?
– Посмотрим, – коротко ответила Лиля и решительно шагнула в сторону двери.
Пудовкин стремительно преодолел расстояние между ними, властно обнял Лилю и поцеловал долгим поцелуем в губы. Это случилось между ними впервые, да ещё так внезапно, что она испытала почти забытые юношеские чувства – смущение и пузырящийся восторг.
– Теперь обменяемся телефонами? – предложил он.
– Да, надо бы, – согласилась Лиля.
Володя взял со стола свою визитку и протянул ей.
– Моих визиток у меня с собой нет, – сказала Лиля.
– А ты позвони мне на мобильный номер, когда доберёшься домой, и я занесу его в контакты, – нашёлся Володя. – И как раз буду знать, что ты дома, и всё в порядке. Ты тоже привыкай отчитываться передо мной за свои перемещения. А теперь что нужно сказать?
– До свидания, доктор Володя! – попрощалась Лиля.
– Умница! – одобрил он. – Отпускаю!
Лиля позвонила Пудовкину, едва войдя в свою квартиру. Она уже скучала без его лукавых глаз, без его голоса, без его рук, и потому поспешила набрать заветный номер.
– Докладываю: я дома, – сообщила она.
– Я рад. Слушай, Лиля, ты такая молодец, что прикатила ко мне сегодня! Приятная неожиданность! Я был страшно рад видеть тебя. Увидел и понял – вот оно, моё рыжее счастье! – весело признался Пудовкин. – Спи спокойно и не о чём не думай, мой рыжий воробей!
Лиля почувствовала, как у неё запылали щёки. Она тоже ощутила прилив чистого счастья.
На следующий день Лиля обедала с Зиной в небольшом уютном кафе. Говорили в основном о работе, о клиентах, о ребятах-аниматорах.
– Послушай, Зина, что мы всё о чужих праздниках печёмся? – сказала Лиля. – Надо ведь и о себе подумать. Ты сама – где будешь Новый Год встречать? На даче?
– Нет. Мы уедем из Москвы.
– Куда?
– В Суздаль. Там есть самый древний монастырь 11 века, в который царь Пётр сослал Евдокию, жену свою первую. Так вот, в монастырском подворье отстроили несколько гостевых изб. С виду они похожи на обычные избушки, а внутри вполне комфортные. Мы арендовали одну на праздники. Будем с Витей и с Настей жить-поживать три дня, 30, 31 декабря и 1 января, – пояснила Зина.
– А почему в Суздале, Зина? – удивилась Лиля.
– Там красиво, покойно, благостно. Погуляем, колокольные звоны послушаем. Настюшу на детский утренник сводим. Свечи поставим за здравие, за благополучие семейное, – так Зинаида описала свою программу праздника.
– Ты разве религиозна, Зина? Я и не знала…
– Ну, как тебе сказать! Почему-то мне хочется это сделать, – неопределённо ответила Зина. – Хочется тихого, благостного, красивого семейного праздника. Суздаль – это же маленькая сказка.
– Какая же ты! Это для меня откровение! Сколько знаю тебя – столько изумляюсь! А мне тоже надо тебе кое-что сообщить, – заявила Лиля.
– Говори, я внимательно слушаю.
– Я, кажется, нашла своего мужчину, – взволнованно произнесла Лиля.
– Где, когда? – теперь удивилась Зинаида. – О ком ты вообще сейчас говоришь? Кто-нибудь из наших клиентов?
– Нет! Я нашла его в больнице!
– Ты совратила какого-нибудь студента-практиканта? – ужаснулась Зина.
– Фу, Зиночка, как ты обо мне думаешь! Нет, он доктор. Он был моим лечащим врачом. А потом сам пришёл ко мне домой.
– Как пришёл?
– Так вот взял и явился! Посмотрел адрес в истории болезни и приехал!
– Значит, хороший я тебе халат прикупила! – довольно сказала Зина. – Не зря старалась.
– Зинуля, халат просто восхитительный! И тапочки тоже! И ты представляешь, Зина, рядом с ним я ощутила то, что мне было совсем не свойственно. Мне хочется варить ему вкусные супы, вечерами кормить его, усталого, слушать его внимательно. Я хочу стирать ему рубашки, а потом их гладить! Хочу и не верю сама себе! Неужели это случилось со мной? – запальчиво откровенничала Лиля.
– Ты ему медицинскую спецодежду стирать будешь, – иронично вставила Зина.
