Белла кивнула, позволила ему еще раз поцеловать ее и решительно, вытолкала его за порог, потому что боялась умереть от голода.
Она решила немедленно приняться за уборку.
Урчание мотора «ламборгини» постепенно затихло вдали, а Белла отправилась за веником и шваброй. Почти вся, а может, и вся мебель осталась на своих местах. Белла повидала достаточно роскошных домов, чтобы понимать – над обстановкой этого дома потрудилась умелая рука.
Предметы мебели были расставлены с математической точностью, во всем чувствовалось изящество и элегантность. Скорее всего, в роли дизайнера выступила женщина. Во всяком случае, Белле так казалось.
Этот дом когда-то принадлежал ее предкам. Людям одной с ней крови. Давно ушедшим Монторо, преданным забвению с тех пор, как совершился переворот. Белла никогда не чувствовала связь с монархией, даже во дворце Дель Соль. Но на эти пыльные сокровища из заброшенного дома она смотрела иначе.
Белла взяла в руки вазу, стоявшую на маленьком столике, потерла ее ладонью, и очищенная от многолетней пыли поверхность вазы засияла молочно-белым светом.
Она никогда не понимала, как можно привязываться к вещам, их предназначение – выполнять какую-то функцию. Да она и сама стремилась приносить пользу. Там, в Майами, она посвятила свою жизнь защите дикой природы. Что же случилось с ней теперь? Приехав в Алму, она будто оставила позади все, чем жила, забыла о своих заботах.
Белла взглянула на свои грязные руки и улыбнулась. Здесь она, того и гляди, превратится из принцессы в Золушку. Да, душ ей сейчас не помешал бы.
Джеймс вошел в дом с огромным пакетом, на котором ярко выделялся логотип единственного в Алме сетевого ресторана. Выражение его лица заставило Беллу рассмеяться:
– Я знаю, что ты думаешь. Я – замарашка.
– Да, есть немного, – одобрительно кивнул он. – Никогда не видел женщины сексуальнее, чем вы, Белла Монторо. Даже в таком виде.
У Беллы сладко сжалось сердце. Джеймс видел ее настоящую. Никто никогда не относился к ней так, как Джеймс. И никто так не возбуждал ее…
Белла тряхнула головой, отгоняя порочные мысли. Неудивительно, что ее так сильно влечет к Джеймсу. Всему виной тайна, окутывающая их отношения, любовная интрига. Запретная страсть всегда пылает ярче.
Надо держать себя в руках.
– Пахнет вкусно. Ветчина и бисквиты? – спросила Белла весело.
Джеймс протянул ей пакет:
– Надеюсь, тебе понравится. Два города проехал, пока отыскал.
Белла поспешно извлекла из пакета бисквит и впилась в него зубами.
– Я бы заплатила за это три сотни евро, – простонала она.
Джеймс рассмеялся:
– Договорились. В следующий раз платишь ты.
– Что? – Белла выгнула бровь, в душе радуясь, что они вернулись к легким, веселым поддразниваниям. – По-моему, у тебя сложилось неверное впечатление обо мне. Неужели ты думаешь, что я одна из тех современных женщин, что сами открывают двери и платят за себя в ресторанах? Ты ошибаешься.
– Виноват, – смиренно кивнул Джеймс и занялся своим бисквитом. – Ты хочешь, чтобы сильный мужчина обращался с тобой, как с оранжерейным цветком. Я понял. С удовольствием заберусь на все лестницы, которые есть в этом доме, и научусь пользоваться всеми инструментами, чтобы превратить это заброшенное сооружение в роскошное гнездышко. И знаешь, что я попрошу в награду в конце долгого, утомительного дня?
– Расслабляющий массаж? – предположила она, уже рисуя в своем воображении соблазнительные картины. – А потом любовные игры?
– О нет, милая, ты ошибаешься. – Склонившись к Белле, Джеймс поднял ее подбородок и посмотрел в глаза. От его пристального взгляда по всему ее телу побежали мурашки. – Первым в моем списке идет душ.
Глава 8
Гостиная деревенского дома совершенно преобразилась, и в этом была заслуга не только Джеймса. Дом был построен добротно, все в нем носило отпечаток старомодного шарма. Прежде Джеймс как-то не обращал внимание на такие вещи.
Белла закончила полировать последний серебряный подсвечник и поставила его обратно, на полку огромного камина. Она едва слышно напевала какую-то незнакомую песенку, к которой Джеймс уже успел привыкнуть за то время, пока они работали плечом к плечу, приводя в порядок свое любовное гнездышко.
– Ты слышал это? – спросила вдруг Белла, склонив голову набок, словно к чему-то прислушиваясь.
– Э-э… нет. – Джеймс был слишком занят созерцанием красивой женщины на фоне обшитых темным деревом стен и темной мебели. – Что это было?
– Звук успеха.
Она улыбнулась, и гнетущее чувство, поселившееся в душе Джеймса, усилилось. В последнее время это происходило все чаще. К несчастью, приятным и легким способом справиться с душевным смятением, который он обычно применял, – а именно: сжать Беллу в объятиях и как можно скорее заняться с ней любовью, – сейчас он воспользоваться не мог, потому что с минуты на минуту должен был появиться рабочий, чтобы починить в доме водопровод.
Добиться столь быстрой реакции от администрации близлежащего городка, было непросто, но когда Джеймс сказал, что действует от имени семьи Монторо, все пошло как по маслу.
Придется убрать на время свою приметную зеленую машину, да и самому ему лучше скрыться с глаз. Как он сделал утром, когда явился электрик. Но это было даже на руку Джеймсу. У него было время позвонить своему спортивному агенту и обсудить с ним стратегию переговоров с футбольными клубами. По словам агента, был небольшой шанс договориться с «Ливерпулем». Разумеется, никаких гарантий, но в составе команды произошли перемены, и клубу нужен сильный игрок. Отличные новости, и время самое подходящее – чем скорее Джеймс покинет Алму, тем лучше.
– Да, – сказал он и откашлялся: – Осталось всего двадцать семь комнат.
Они начали с нижнего этажа, сосредоточив свои усилия на кухне и гостиной, а также на комнате для прислуги, примыкавшей к кухне. Здесь они собирались спать, если, конечно, заказанная кровать прибудет вовремя. Всего за один день им удалось сотворить настоящее чудо, но до завершения грандиозной уборки было еще далеко.
Когда-нибудь они доберутся и до хозяйской спальни наверху. Джеймс уже представлял себе сцену соблазнения Беллы на широкой удобной кровати, и в его воображении неизменно фигурировали шелковые простыни и лепестки роз. Белла заслуживает самого лучшего. Она не сказала ни слова, когда выяснилось, что единственное место, пригодное для ночевки, – комната прислуги.
Это качество Джеймс особенно ценил в ней – Белла постоянно твердила, что она – женщина с высокими запросами, и при этом легко мирилась с бытовыми неудобствами. Кстати, раз уж он не сможет заняться с ней любовью в течение ближайших… Джеймс взглянул на часы и с трудом подавил стон… в течение ближайших часов, он должен получить хотя бы один поцелуй.
