Когда официант подошел убрать посуду после первого блюда, Сера резко отодвинулась от стола и подошла к Брэду.
– Это какой-то абсурд. Идите за мой столик.
– Я на работе. Но все равно, спасибо.
– Ладно. Вы сказали то, что положено, а теперь, пожалуйста, идите ко мне.
Он старался не смотреть на нее.
– Давайте будем придерживаться правил.
Его поведение вызывало нечто большее, чем просто раздражение. Отчасти потому, что не удавалось настоять на своем. Но в основном потому, что она намеревалась держаться подальше от мужчин, а значит, не должна желать общения с ним.
Но она желала.
– Почему мы не можем побеседовать во время еды?
Взгляд Брэда сделался подозрительным.
– Мне платят за то, чтобы я был вашей тенью, а не присваивал себе исключительное право на общение с вами.
– Я ничего такого не чувствую. Сижу одна, как перст, у всех на виду.
– Вы не привыкли есть в одиночестве?
Он что, шутит? Она почти всегда одна, даже в компании. В детстве с ней обедала няня, но это больше походило на полезный урок. Все разговоры сводились к тому, в какой руке надо держать вилку, или надо съедать все, что лежит на тарелке.
– Если вы вдруг не заметили, в этом отеле все отдыхают парами.
Взгляд Брэда скользнул по тем немногим столикам.
– Хотите сделать вид, что мы вместе?
Ее раздраженное шипение привлекло несколько любопытных взглядов.
– Послушайте. Я ваша клиентка и прошу сесть за мой столик, чтобы… Из соображений моей безопасности!
Брэд не двинулся с места.
– Ладно, забудьте. Я просто вернусь за свой столик, откуда открывается великолепный вид, а мне не с кем будет о нем поговорить.
С этими словами она прошла на свое место и, сделав очень большой глоток божественного дынного сока, как можно глубже погрузилась в мягкое кресло.
Черт с ним. Она не станет просить. Она никогда в жизни никого не просила поговорить с ней. Как бы сильно ни хотелось.
* * *
Брэд все-таки сдвинулся с места. Сера поняла это, когда скрипнуло кресло напротив нее. Он шагнул в образовавшуюся пустоту, поставил на стол холодную воду и сел.
– Мы так не делаем, потому что в дальнейшем это может вызвать неловкость. Вдруг потом вы захотите обедать в одиночестве? Или я захочу? Если не начинать, это позволит избежать возможного давления с любой стороны. Никаких сложностей не возникает.
Сера метнула в него злобный взгляд:
– Опасаетесь, будто я буду ждать, чтобы вы и дальше сидели со мной за одним столом?
Брэд стойко выдержал ее взгляд.
– Вы не первый клиент женского пола, неправильно интерпретирующий само понятие «услуги охраны». Правила существуют не просто так. На все есть причина.
– Если вы не в состоянии справиться с какой-то там хищной кошкой, это ваша проблема, Брэд.
– Можете дуться сколько угодно.
Его голос прозвучал тихо, немного удивленно, слегка разочарованно.
А-а, понятно. И этот туда же! За последние несколько месяцев отец выражал разочарование чаще и больше, чем все остальные эмоции вместе взятые.
– Я не дуюсь, – сквозь зубы прошипела она, из последних сил стараясь держаться спокойно. – Не имею привычки приставать к людям.
По ее опыту результат не стоил риска нарваться на отказ. Возникал вопрос: что теперь ее так зацепило?
– Но?
– Даже если какой-нибудь репортер выследил меня здесь, гигантские заборы и вооруженная охрана гарантируют, что в таблоидах не появится ни одной моей фотографии с какой-нибудь выдуманной историей. Я просто надеялась, что смогу немного отступить от правил. Тем более меня никто не знает. Расслабьтесь.
– Никто не знает вас. – Под его твердым немигающим взглядом руки Серы невольно сжались в кулаки. – Но все знают меня. Это мои коллеги.
Внутри что-то дрогнуло и затихло. Он прав. Уговаривать Брэда равносильно просить его собственными руками бросить тень на профессионализм.
Сера устыдилась:
– Простите, я не подумала. Вы можете…
Брэд остановил ее:
– Если я уйду, это привлечет еще больше внимания, чем если останусь. Давайте просто доедим ланч, хорошо?
Однако, добившись того, чего ей так хотелось, Сера вдруг обнаружила, что совершенно не знает, о чем говорить. А он, похоже, не собирался ей помогать.
– Значит, вы бывший военный? – в конце концов нашлась она. Это предположение явно не претендовало на приз за догадливость. У него на лбу написано «вооруженные силы».
– Десять лет в спецназе.
Десять лет? Она была еще ребенком, когда он впервые столкнулся со смертельной опасностью. Не потому ли она так робеет рядом с ним? Как какая-нибудь шестнадцатилетняя девочка. Хотя, если сравнить их жизненный опыт, она действительно еще ребенок.
– Я вижу, вы хорошо знаете пустыню.
– Лучше многих.
– Вы служили на Ближнем Востоке?
– Моя часть была прикомандирована к ООН. Большую часть времени мы проводили в столице. Но достаточно часто выезжали в пустыню.
– Как интересно.
– Если под словом «интересно» понимать изменчивость политики, вы правы.
– И когда вы оставили службу?
– Два года назад.
– Что заставило вас уйти?
Его взгляд устремился вдаль к линии горизонта.
– Ошибка. Моя собственная ошибка.
Хотелось бы узнать подробней, но у Серы возникло ощущение, что, задавая вопросы, она уподобляется клиентке женского пола, которую он упоминал.
– Значит, с тех пор вы работаете на шейха?
– Как только представилась возможность, я добился, чтобы меня взяли в его команду.
– Почему?
– Они лучшие.
– Значит, с ними наверняка трудно соперничать.
– Со мной тоже.
Интересно, имел ли он представление о том, насколько интригующий изгиб его губ, который он считал улыбкой?
– И вы постоянно живете здесь?
– Нет. Но Аль-Сакр – настоящая жемчужина в короне шейха Бахш Шакура. Рано или поздно гости попадают сюда, и это значительно облегчает ему заключение сделок с ними.
Сера с улыбкой откинулась на спинку кресла.
– И много среди них тех, кто не может покинуть отель без риска депортации?
Брэд попытался сдержать улыбку, но не смог. Как и в прошлый раз, она изменила выражение его лица.
