Не перебивай мои паузы
Сергей и Александр на репетициях объяснялись друг другу в любви, давали клятвы, а когда Сильвестр объявлял: «На сегодня все!», расходились, стараясь не встречаться глазами. Единственные слова, которыми они обменялись за несколько десятков репетиций – «добрый день» и «до встречи». Все остальное – пламенные диалоги Ромео и Джульетты.
Александру показная легкость – в общении с коллегами, во время репетиций – давалась с большим трудом. Тут бы самое время ему вспомнить про парадоксы легкости и тяжести, но он больше не обращался к этой символике. Она устарела. Вместе с ней потеряли остроту и его переживания насчет аборта. Утратила власть и навязчивая идея, что они с Марсиком проживают какую-то единую судьбу.
Если сравнить человека с государством – эти символы, став исторически важными, памятью о прошлом, пусть и неславном, были сданы в музей. Александр иногда вспоминал о них, даже ностальгировал – уважительно посещал музей. Но надолго там не задерживался.
В музей была сдана и ненависть к Сергею. Чучело задушенного зверька стояло в самом темном зале, на самом непочетном месте – туда Александр не заходил. Он попытался сдать в музей и чувство к Сергею, но сделать этого не смог. Мешала роль, необходимость любить «своего Ромео». В этом чувстве все еще таилась энергия взрыва.
А потому, когда в коридоре он заметил Преображенского, стоящего у его гримерки, то замедлил шаг, пытаясь совладать с чувствами.
Сергей смотрел на Александра, как не смотрел уже давно – хотя и с некоторой опаской, но без неловкости. Александр подошел ближе, и Сергей протянул ему ладонь для рукопожатия.
– Привет! – Александр как можно более небрежно и, пытаясь улыбнуться равнодушно, пожал протянутую ему руку. Сердце застучало в пальцах, и он быстро высвободил их.
– Привет! – почувствовав дрожь в Сашиных пальцах, Сергей смутился и от смущения начал говорить деловым голосом: – Слушай, я тебя кое о чем хочу попросить. Зайдем к тебе на минутку?
– Конечно, конечно. – Александр вставил в замок ключ, повернул его, распахнул дверь и жестом пригласил Сергея.
– Садись, – Александр кивнул на пожилое, видавшее виды кресло.
– Нет, я и правда на минутку. Я вот о чем… Ты как вообще?
– Я нормально, – ответил Александр. Если чувство к Сергею вспыхнет снова – всему конец. И его карьере в театре, и отношениям с Наташей. А потому сейчас в нем преобладал страх, который, как ни странно, помогал поддерживать вожделенное равновесие чувств.
– Я так и думал, что нормально! Ты играешь все лучше и без помех, – Сергей с царственной небрежностью отвесил комплимент.
– Да, – улыбнулся Александр, – теперь без помех.
– Тогда, – с заметным облегчением сказал Сергей, подхватывая его улыбку, – тогда послушай. – Сергей пристальнее вгляделся в Александра и окончательно убедился, что о деле можно говорить беспрепятственно. – Саша, ты на сцене так торопишься, что перебиваешь мои паузы.
– Твои паузы? – Александр, «плавающий в своих чувствах», настолько изумился, что прекратил заплыв.
– Только не говори, что ты думал, будто паузы общие, – сказал Сергей безо всякой иронии.
– Нет, но… Я как-то не думал, что они лично твои.
Они снова улыбнулись друг другу. Сергей неожиданно сел в кресло, от которого полминуты назад отказался. Напротив него, сняв теплую куртку и почему-то положив ее себе на колени, сел Александр.
– Нет, правда, – продолжал Сергей, и Александр, вслушиваясь в его интонации, понял: Сергей пришел, чтобы заключить мир. Чтобы забыть старое. – Ты прямо атакуешь меня своими монологами. Побиваешь меня словами, как камнями. Понимаешь?
– Не вполне, – признался Александр. – Но вот вчера меня Сильвестр попросил накал снизить.
– Попросил? – Сергей по-дружески ткнул Александра кулаком в плечо. Ему пришлось немного привстать со старого кресла, которое, казалось, не скрипнуло, а тяжело вздохнуло, когда Сергей снова сел. – Если он снова у тебя что-то будет просить, ты меня позови, я тоже хочу посмотреть на чудо.
– Ну, хорошо, не просил, а требовал… – Он почувствовал легкую боль в плече от этого удара, с недовольством посмотрел на лукаво улыбающегося Сергея и сдался. – Хорошо. Он мне приказал. Приказал.
– Вот это ближе к правде. И Сильвестр прав! Он прав, как всегда. Вот, например, мне из-за тебя очень трудно дается сцена у Лоренцо. Где я после твоих слов о любви… – Сергей с легким испугом посмотрел на Александра и решил сформулировать немного по-другому: – После слов Джуль-етты о любви мы стоим у брата Лоренцо, – Сергей поднялся с кресла, чтобы показать, как именно он стоит, и все его тело наполнилось нетерпеливой страстью. – Вот мы встретились. Ромео и Джульетта увиделись в келье, и оба так накалены, что Лоренцо боится оставить нас одних. И я говорю: «Скажи, Джульетта, так же ль у тебя от счастья бьется сердце?»
– Разве я оставляю тебе слишком маленькую паузу? – Александр слегка обиделся и спросил уже совсем укоризненно: – Разве сразу я тебе отвечаю?
– Саша! Ты вообще ничего не должен отвечать! Посмотри текст! Зачем ты говоришь «О да! О да!»?
Александр медленно и густо покраснел.
– Там вообще нет такой фразы! Это я привел самый яркий пример. Чтобы ты понял: ты не даешь мне говорить даже мои монологи.
– Извини, ты же знаешь, что я не специально…
Сергей подумал: «Ну конечно, не специально. Это природа берет свое, и ты не специально делаешь все, чтобы испортить мои монологи».
– Да, конечно, я знаю, что ты не хочешь навредить моей игре, иначе я не стал бы с тобой это обсуждать. Конечно, знаю, – добавил Сергей. – В общем, постарайся давать мне возможность отыграть все паузы.
– Я тебя понял, Сережа. А могу я тебя спросить?
Сергей почувствовал, что сейчас может прозвучать какой-то интимный вопрос, и решил не дать Саше возможности перевести разговор в опасную область.
– Да нечего спрашивать, – он поднялся с кресла, которое на этот раз не издало ни звука, словно онемело. – Предлагаю репетировать так, будто этих… – Сергей замялся, подбирая наиболее мягкое слово, – этих событий вообще не было. Как думаешь?
– Я с радостью.
– Замечательно! – сказал Сергей и направился к выходу.
Сергей уже уходил, когда Александр запустил ему вслед:
– А вот на премьере, боюсь, не сдержусь. Все твои паузы зарежу.
Он просто хотел еще на минуту задержать Сергея, еще немного порадоваться, что они помирились. Но Сергей обернулся и так зло глянул на Сашу, что тот еле удержался, чтобы не отпрянуть.
– Сережа, я же пошутил. Конечно, на премьере я буду думать только о том, чтобы ты мог сыграть все паузы… – Преображенский нахмурился еще сильней, его брови почти соприкоснулись. – Извини, это, наверное, нервное, нервное, наверное…
