– Нравится, – признался Камень, который, несмотря
на всю свою философичность и рассудительность и невзирая на заявления о том,
что Новый год – это сущая безделица и вообще полная ерунда, на самом деле очень
любил праздники, скрашивавшие его однообразное неподвижное существование.
Однако следовало делать вид, что он все равно собирается в новогоднюю ночь
крепко спать, дабы Ворон ни о чем не догадался и спокойно улетел к своей новой
пассии. – Только мне жалко, что ты столько сил на эту красоту потратил, а
я же все равно буду спать, некогда мне будет порадоваться.
– Ничего, мы с тобой еще вместе порадуемся, это только
кажется, что Новый год – одна секунда, на самом деле это длинный-предлинный
праздник, его можно уже сейчас начинать отмечать, а закончить недели через две,
как люди делают. А некоторые и дольше празднуют, аж до самого Крещения, если
они православные, до девятнадцатого января. Я тебе от белочки какой-нибудь
вкуснятины приволоку, и мы с тобой вместе поотмечаем, ладно?
– Договорились, – покладисто согласился
Камень. – А сколько до Нового года осталось?
– Да один день всего. Сегодня тридцатое декабря. Слышь,
Камешек… – Ворон снова засмущался и виновато запрыгал вокруг старого товарища.
– Говори уж, не тяни, – проворчал Камень.
– А ничего, если мы с тобой сегодня сериал смотреть не
будем, а? Ну, ты понимаешь, я все-таки к даме в гости иду, в смысле – лечу,
она, конечно, жуть какая хозяйственная, прямо как моя Любочка, но все-таки мать-одиночка
с кучей ребятишек, негоже мне с пустыми руками к ней являться. Надо бы и к
общему столу кой-чего раздобыть, и гостинцев деткам найти, и подарки всем
припасти, чтобы было что под елку положить, а то как-то некрасиво выйдет.
– Конечно, конечно, – снова согласился Камень,
стараясь по мере возможности не выказывать удовольствия от такого удачного
расклада. – Лети, добывай все, что нужно, чтобы белочка на тебя не
обижалась, она хорошая, добрая и помогает всегда, стоит только попросить,
никому не отказывает. Даже если у вас на любовном фронте ничего не выйдет, все
равно не стоит портить с ней отношения.
– Ты старый циник! – возмутился Ворон. –
Добро надо делать просто так, от души, а не с дальним прицелом. И не стыдно
тебе, философу, знатоку этики, такие вещи говорить?
– Стыдно, – признался Камень. – Я и сам чую,
что сказал что-то не то, но при этом понимаю, что какая-то правда в моих словах
есть, только никак не могу догадаться, какая именно. Что-то скребет у меня
внутри, то ли мысль какая, то ли ощущение, а уловить не могу. Пока не
могу, – уточнил он. – Но я еще подумаю над этим. Так ты сейчас
насовсем улетишь или еще до Нового года вернешься?
– Наверное, насовсем. Ты же понимаешь, пока гостинцы
найду, пока подарки подберу, потом сразу полечу к белочке, может, ей там помочь
чего-нибудь надо, елку украсить или еще что, у меня-то быстрее получится. Ну и
останусь уж с ней до самого праздника. Ничего? Ты не обижаешься?
– Птичка моя, ну сколько ж можно об одном и том же? Я
ничуточки не обижаюсь, наоборот, я радуюсь за тебя, радуюсь, что у тебя
протекает активная личная жизнь, что ты общаешься с другими особями, а не
только со мной. Ты же мне потом все рассказываешь, ну, почти все, –
деликатно уточнил Камень, – и меня это развлекает, и я вроде как вместе с
тобой тоже общаюсь и живу полноценной жизнью. Что толку, если ты будешь
просиживать рядом со мной целыми днями? Мы эдак с тобой со скуки протухнем. Ты
– мои глаза и уши, вот и будь любезен летать, смотреть, слушать, чтобы было
потом, что мне рассказать.
Камень очень напрягался в попытках не перестараться
побыстрее спровадить Ворона, чтобы тот не почуял подвох, поэтому аргументы
выбирал не самые убойные, а так, помягче. Ворон натуру своего друга знал
отлично, и, если выдвинуть совсем уж неопровержимые аргументы, он может и
забеспокоиться, ибо Камень радикализмом никогда не отличался и всегда в
дискуссиях демонстрировал мягкость и умеренность.
Оставшись один, Камень набрался терпения и начал ждать. Он
очень надеялся, что ждать слишком долго не придется, ведь сказал же Ворон, что
Новый год уже завтра, времени-то практически не осталось, значит, Змей должен
появиться если не с минуты на минуту, то по крайности с часу на час.
– Что-то под праздник тебя любопытные мысли начали
посещать, – послышался свистящий шепоток.
– Ну слава богу! – Камень не скрывал своей
радости. – Я уж стал бояться, что ты передумал и уполз в какую-нибудь
веселую компанию.
– Да нет уж, я тут неподалеку отлеживался и от души
веселился, глядя, как ты разгоняешь в разные стороны своих коллег по просмотру.
Насчет Ветра я не беспокоился, ему трудно долго на одном месте сидеть, а вот
наш летучий вещун вполне мог проявить свойственную ему жалостливость и
добросердечие и остаться с тобой. Но ты молодец, чисто его спровадил, –
похвалил Змей.
– А что ты насчет любопытных мыслей сказал? Ты что,
собственно, имел в виду?
– Да то, что ты пытался, но так и не смог объяснить
нашему крылатому телевизору. По поводу добра с дальним прицелом. Ты верно
почуял, там есть разумное зерно, только с твоей этикой оно никак не
согласуется.
– Вот я и понимаю, что не согласуется, – вздохнул
Камень. – Я даже сформулировать толком свою мысль не могу. И не
представляю, откуда она у меня в голове-то появилась.
– Зато я представляю, – прошипел Змей. – Это
все от вашего сериала идет, а точнее – от Любы. Теперь слушай меня внимательно
и не перебивай, даже если очень захочешь. Просто слушай и старайся вникнуть,
потому что мысль сложная, с наскока ее не ухватишь. Никто никогда не делает
добро просто так, от души. Это очередной миф, один из тех, которыми напичкана
человеческая культура. Вы с Вороном, конечно, не человеки, но отношения строите
по людским меркам, а ты вообще поклонник философии, которую, между прочим, люди
придумали. Так что у вас с птичкой в головах те же самые ошибки живут, что и у
людей. Но я отвлекся. Значит, возвращаемся к тому, что никто никогда не делает
добро просто так. Более того, люди совсем ничего и никогда не делают просто так
– ни добро, ни зло. У всего есть причина, и, самое главное, для всего есть
цель. Вот о целях-то я и собираюсь вести речь. У каждого доброго поступка есть
цель, каким бы бескорыстным он ни казался. Запомнил?
– Запомнил, – шевельнул бровями Камень. – Но
не понял.
– Сейчас поймешь. Для начала запомни еще одну
непреложную истину: ни одно существо, у которого есть мозг, не станет платить
за то, что ему не нужно.
– Ну, это ты хватил! – не согласился
Камень. – Мне Ворон сто раз рассказывал, когда мы сериалы смотрели, как
люди, особенно женщины, мотаются по магазинам и делают дурацкие покупки,
совершенно им не нужные. Приобретают вещи, которые потом годами валяются на
полках, пылятся и только место занимают. У людей даже слово специальное для
этого придумано, шопингомания или что-то вроде того.
– Прямолинейно мыслишь, – Змей сморщил лоб,
выражая тем самым неудовольствие. – Да, человек купил ненужную ему вещь и
заплатил за нее деньги. Но зачем он это сделал?
