– Раз не работают звонки вызова медсестер, значит,
будут сидеть живые люди и звать врачей, когда нужно. Или сестер, или санитарок.
Второе: выясните, кто из работников клиники проживает в районе, не затронутом
авариями. Иными словами, нужно узнать, у кого не вырубилось электричество.
– Записала, – повторила Катя. – А для чего
это нужно?
– Я вам потом объясню. Но сделать нужно обязательно, не
забудьте. Теперь третье: у вас есть поблизости хороший супермаркет с отделом
кулинарии?
– Есть, – тут же откликнулась Аэлла, – через
квартал.
Уж это-то она знала точно, она так и не приучилась готовить
еду ни для себя, ни для своих гостей, питалась либо в ресторанах, либо
полуфабрикатами или готовыми блюдами, которые покупала в дорогих кулинариях. И
ассортимент ближайшего к месту работы супермаркета, разумеется, знала как свои
пять пальцев.
– Там приличные продукты? – спросил Тарнович.
– Очень хорошие, и кулинария отличная, – сказала
Аэлла. – Я, кажется, догадываюсь, что вы имеете в виду.
– Вот и славно. Вызовите диетсестру и кто у вас там
отвечает за питание в стационаре, пусть составят список необходимых продуктов.
Электричества нет всего два с половиной часа, и продукты еще можно покупать,
они не успели испортиться. У всех ваших больных одинаковая диета?
– Разумеется, нет, – Аэлле наконец удалось
улыбнуться. – Те, кто после пластики груди, питаются практически без
ограничений, а тем, у кого лицевая, нужна мягкая жидкая пища. В кулинарии вы
такой не найдете, там овсяную кашу и бульон не варят, да и подогреть их негде.
– К этому мы еще вернемся, – пообещал
Тарнович, – а пока они вполне могут обойтись йогуртами и простоквашей.
Итак, даем поручение составить список, сколько и чего нужно, чтобы накормить
ваших больных, и пусть едут в магазин. В кулинарии пусть берут то, что не нужно
разогревать, какие-нибудь диетические салаты, можно жареную рыбу, если ее
готовили сегодня утром, ваша диетсестра сама разберется.
– Кирилл, а на какие деньги это все покупать? У меня,
между прочим, финансовая дисциплина, я не могу дать указание бухгалтерии просто
вынуть из кассы наличные и послать людей в магазин, – озадаченно
произнесла Аэлла.
– А вы заплатите из своих, – беззаботно ответил
Кирилл. – Вы же не обеднеете от этого, а репутацию клиники сохраните.
– Вы довольно ловко распоряжаетесь чужими
деньгами, – сухо заметила она, недовольная тем, что сама не смогла додуматься
до таких простых и очевидных решений. – Ну хорошо, допустим, я таким
образом накормлю больных обедом. А что делать с ужином? Покупать продукты в
магазине уже нельзя будет, на такой жаре они до вечера не долежат.
– А вот для этого, дорогая Аэлла Константиновна, я и
просил вашего секретаря узнать, кто из сотрудников клиники проживает в районе,
не затронутом авариями. Вы звоните и договариваетесь, что пришлете ему в помощь
двух человек с продуктами, и пусть они приготовят полноценный горячий ужин для
больных. Найдите где-нибудь пару десятков термосов для чая, кофе, супов,
найдите термосберегающую посуду для каши и пюре, в конце концов, никто не
отменил старого дедовского способа, при котором кастрюлю заворачивали в теплое
одеяло. Хорошо бы, чтобы нужный сотрудник жил не очень далеко от клиники, но
это уж как повезет.
Аэлла посмотрела на Тарновича и поразилась произошедшей с
ним перемене: глаза сверкали, он весь подобрался, словно готовился к прыжку, и
стал на несколько лет моложе. Профессиональными глазами она ощупывала его лицо,
пытаясь представить, как он выглядел лет в тридцать пять, на пике мужской
красоты, и снова шевельнулось ощущение, что она его видела. Наверное,
пятнадцать-двадцать лет назад он снялся в каком-нибудь модном фильме. «Что с
мужиками делает разгульная жизнь, – с сочувствием подумала она. – Я
лет на десять старше его, а выгляжу куда лучше. Даже, пожалуй, моложе».
Кирилл между тем закончил диктовать план первоочередных
мероприятий, и работа закипела. Аэлла сразу же забыла, что перед ней всего лишь
пациент, пришедший на консультацию, Тарнович включился в работу, словно был
штатным сотрудником клиники, он вызвался поехать за термосами и специальными
кастрюлями, его не было очень долго, и Аэлла уже подумала было, что он уехал
совсем и больше не вернется. «Зачем ему эти хлопоты? – думала она. –
Он небось и сам не рад, что ввязался и начал мне помогать, он передумал и
просто сбежал. Что ж, его можно понять. Если он в течение получаса не
объявится, придется самой ехать за термосами и кастрюлями, будь они неладны.
Если бы работал Интернет, я бы дала указание Кате найти фирму, которая работает
с доставкой, и все привезли бы сюда. Да, без электричества – как без рук. Надо
было мне хотя бы записать номер его мобильника, сейчас можно было бы позвонить
и узнать, когда он вернется. Дура, не догадалась».
Но Кирилл Тарнович вернулся около четырех часов и сразу же
велел собираться тем, кто поедет готовить горячий ужин.
– Я сам их отвезу и привезу обратно, – решительно
сказал он. – А вы занимайтесь больными.
Медперсонала не хватало, многие в такую жару, сдав смену,
уехали на дачи, и в палатах пришлось сидеть всем вплоть до администраторов.
Аэлла, беспокоясь за состояние больных, страдающих, помимо всего прочего, и от
жары, сама каждые полчаса заходила в каждую палату и проверяла, все ли в
порядке. Ей смертельно хотелось присесть, вытянуть ноги и выпить чашку кофе, но
возможности такой не было. Она носилась по зданию клиники, отвечала на
многочисленные вопросы, объясняла, ругала, проверяла, благодарила за проявленную
инициативу, разговаривала по телефону с родственниками больных, успокаивала,
сердилась, радовалась…
Наконец все закончилось. Больных накормили ужином, а спустя
примерно час электроснабжение в районе было восстановлено. Все это время
Кирилл, вернувшийся с горячей едой, сидел в кабинете Аэллы, терпеливо слушал ее
жалобы на капризных больных и их непонятливых родственников и на
нерасторопность персонала, наливал ей кофе из термоса и утешал. Никогда в жизни
никто не утешал Аэллу Александриди, потому что она всегда была самой успешной,
самой умной, самой первой и в утешениях не нуждалась. Ни у кого просто не было
повода ее утешать. И она сама была свято уверена в том, что ей это не нужно.
И вдруг оказалось, что нужно. К концу дня она выдохлась
окончательно, она изнемогла от напряжения, от голода и жары, хотелось оказаться
дома, поесть, заварить хорошего чаю и вытянуться на диване под прохладными
струями кондиционера. Но сил встать и дойти до машины у нее не было, а мысль о
бесконечном стоянии в пробках вызывала содрогание.
– Хотите, я отвезу вас домой? – предложил Кирилл.
– Хочу, – пробормотала она. – А куда вы
денете свою машину, если поведете мою?
– Пусть постоит здесь до завтра. Завтра я ее заберу.
Мне все равно нужно будет прийти к вам для полноценной консультации, я же не
расстался с идеей поправить внешность. Возьметесь за меня?
