Кандидатство позволило Кириллу быть утвержденным на роль и
приступить к репетициям. Более того, его включили в состав труппы для выезда на
гастроли за рубеж. Он был уверен, что началась лучшая полоса в его жизни и
полоса эта никогда не закончится. Он съездит на зарубежные гастроли, вступит в
партию, сыграет Ленина – и все, он в обойме, теперь он будет каждый раз ездить
с театром за границу и его начнут приглашать работать на самых кассовых
картинах.
Он был красив, молод, полон сил и беззаботен, у него было
много друзей и огромное количество поклонниц, которые не давали ему прохода. Но
его не устраивал уровень театрально-киношной молодежи, ему хотелось злачности,
порока, риска и сильных ощущений. Кирилл стал злоупотреблять спиртным и отдавал
предпочтение проституткам и случайным связям, от которых никогда не знаешь,
чего ждать.
Одной из таких случайных любовниц и стала Надежда Ревенко, с
которой он познакомился в ресторане и к которой через двадцать минут после
знакомства поехал домой. Ему даже в голову не пришло поинтересоваться, замужем
ли она и насколько безопасна та квартира, куда она его привела. Риск, азарт и
хмель – вот основные составляющие эмоционального фона Кирилла Тарновича образца
1980 года. Когда в самый разгар любовных игрищ в квартире появился муж Надежды,
здоровенный рассвирепевший мужик с накачанными мускулами и огромными
кулачищами, Кирилл испугался настолько, что едва сумел одеться, с трудом попал
ногами в штанины джинсов, а с пуговицами на рубашке так и не справился. Он
трясся от страха, видя, как муж Надежды схватил нож и замахнулся на лежащую в
постели оцепеневшую от ужаса женщину, он видел, как нож вошел в ее тело, но
ничего не мог с собой сделать, он даже не мог закричать – горло как будто
сдавило шершавой войлочной повязкой.
– Чего стоишь? – грубо окликнул его Надин
муж. – Вали отсюда, пока цел. Сейчас я с Надькой разберусь, а потом и до
тебя очередь дойдет.
И нанес жене еще один удар ножом. Вид крови, растекающейся
по белому пододеяльнику, привел Кирилла в чувство, и он опрометью кинулся
бежать из этой страшной квартиры. На лестнице он столкнулся с мужчиной, который
поднимался вверх и посторонился, чтобы пропустить Кирилла.
«Он меня видел, – думал Кирилл, вернувшись домой и
постепенно обретая способность хоть как-то рассуждать. – Видел и узнал.
Завтра ко мне придут из милиции и будут спрашивать, что я делал в квартире, где
произошло убийство. А может, обойдется? Может, он ее не до смерти… Хотя какая
разница, все равно ко мне придут, ведь я – свидетель. Меня заставят давать
показания, обо всем узнают в театре, это невозможно будет скрыть, потому что
выяснится, что я, актер, которому доверили играть роль Ленина и приняли в
кандидаты в члены партии, напился и отправился на квартиру к случайной
знакомой. Аморалку пришьют, из кандидатов выгонят, роль отнимут, зарубежные
гастроли накроются. И вообще вся карьера псу под хвост. Какой кошмар! Надо же
было так вляпаться! Идиот!»
Он клял себя последними словами и несколько дней напряженно
ждал, когда к нему придут из милиции или вызовут на допрос к следователю. Он
взял больничный и сидел дома: если его найдут и будут задавать неприятные
вопросы, то пусть хотя бы не в театре.
Но никто не пришел. И никуда его не вызывали. Через неделю
Кирилл немного успокоился, закрыл больничный и вернулся к репетициям. Человек,
которого он встретил на лестнице, его не выдал. Узнал и никому не сказал. «Вот
она, слава, – думал Тарнович. – Он любит моего Робин Гуда, он узнал
меня и решил не выдавать. Ничем другим невозможно объяснить тот факт, что ко
мне до сих пор не пришли. Спасибо ему, этому неизвестному человеку, моему
поклоннику, огромное ему спасибо».
Склонность к риску и страсть к азартной игре взяли верх, и
через какое-то время Кирилл уже познакомился и даже подружился с одним из
оперативников, работающих в отделении милиции, обслуживающем территорию, где
находился тот злосчастный дом. Ему не составило большого труда узнать о
жестоком убийстве Надежды Ревенко и о том, что главным подозреваемым является
ее ревнивый и агрессивный муж. Ни о каких свидетелях речи не было.
Напряжение понемногу отпускало, и на его место пришел жгучий
интерес к человеку, который пожалел популярного и любимого артиста и ничего не
рассказал о нем милиции. Еще небольшое усилие – и Кирилл выяснил, что этого
человека зовут Родиславом Романовым и что живет он с женой Любой и двумя детьми
– Колей и Олей, которую все называют Лелей. Он сам удивился, до чего легко
оказалось получить эти сведения, даже проще, чем это показывают в детективных
кинофильмах. Но окончательно Тарнович успокоился только после суда над мужем
Надежды. Он сперва хотел пойти на суд и послушать, кто и что будет говорить,
придумал образ сорокалетнего, помятого жизнью мужичка, сделал грим, подобрал
подходящую одежонку, но в последний момент струсил. Понял, что не может
смотреть на человека, который у него на глазах зарезал собственную жену. Пока
шел суд, он сидел в сквере и ждал, чем дело закончится. Заодно посмотрел на
жену Родислава и выяснил, какая у него машина. В тот момент он еще очень смутно
представлял себе, зачем ему это нужно. Мысль оформилась позднее, когда звездные
перспективы совсем затмили Кириллу реальное восприятие жизни. Он много пил,
позволял себе появляться в театре в нетрезвом виде, плохо учил роль, и
закончилось все весьма плачевно. На зарубежные гастроли он съездить еще успел,
а вот сыграть роль Ленина ему так и не довелось. Из театра его выгнали.
Кирилл остался без работы. Первое время он продолжал
пьянствовать и даже попал в вытрезвитель, потом опомнился, взял себя в руки и
принялся оглядываться по сторонам в поисках работы. Он ездил на Мосфильм и на
Студию имени Горького к друзьям, предлагал попробовать себя сначала на главные
роли, потом уровень притязаний постепенно снизился сперва до ролей второго
плана, затем до эпизодов. Он никак не мог понять, почему его не хотят снимать,
ведь он так замечательно, так блестяще сыграл Робин Гуда, и у этой роли была
такая восторженная пресса!
– Кирюха, ты можешь быть только Робин Гудом, –
сказал ему знакомый режиссер. – У тебя такой типаж. И такая у тебя
планида. Но про Робин Гуда в ближайшие двадцать лет никто больше снимать не
будет.
Ему давали крошечные роли, которых зритель даже не замечал.
Кирилл страдал от собственной актерской невостребованности и с тоской вспоминал
те времена, когда вышел звездный фильм и Кирилл Тарнович стал знаменитым. Пусть
всего лишь на короткое время, но время это был сладостным и упоительным. Роль
Робин Гуда, справедливого защитника обиженных и обездоленных, не давала ему
покоя, не отпускала, будоражила и память, и воображение.
«Я должен защищать того, кто меня спас, – решил
Тарнович в один прекрасный момент. – Я должен знать о нем все, что можно,
я должен быть начеку и всегда быть рядом, чтобы помочь».
Свободного времени у безработного актера было хоть отбавляй,
а вот стремления к риску и азарта меньше не стало. Он полностью погрузился в
жизнь семьи Романовых, он часами просиживал или прогуливался вокруг их дома,
наблюдая, кто, когда и куда уходит, кто когда возвращается, кто во что одет и с
каким выражением лица идет на работу и домой. Он провожал Любу и Родислава по
утрам и быстро выяснил, где они работают. Он знал, в какой школе учатся Леля и
Коля. Он узнал о Лизе и Дашеньке – видел, как Родислав гуляет с ними. Более
того, своему знакомому оперативнику он пропел жалостливую песню о приятеле,
младшая сестра которого якобы встречается с Колей Романовым, и с того момента
имел о Колиных похождениях самую исчерпывающую информацию.
