– Ой, про Олега я уже давно забыла… – Люба
усмехнулась. – Хотя ты права, тогда я тоже Родика разлюбила, но это было
столько лет назад! Нет, я говорю о времени, когда мы заканчивали строительство
дома. Вот тогда у меня началось отторжение, я тебе не рассказывала, потому что
стеснялась. А когда я узнала, что больна, то начала его ненавидеть. Он мне
казался таким сытым, таким довольным, и я была уверена, что он меня обязательно
бросит из-за моей болезни. Я ведь даже хотела у тебя дожить, чтобы он мной не
тяготился. Ну, ты все это помнишь… Теперь я его люблю так сильно, как, кажется,
никогда не любила. И мне так жаль, что это не продлится долго…
Люба часто переводила дыхание, пораженные болезнью легкие
вызывали одышку.
– Любаня, ты устала, давай договорим в другой раз.
– Нет, – Люба вцепилась в руку Тамары, – ты
не понимаешь… Другого раза может не быть. Все может кончиться в любой момент, а
я обязательно должна тебе сказать… Родик очень хороший. Он самый лучший на
свете, теперь я это знаю точно. Ты не бросай его сразу, когда меня не станет,
хорошо? Позаботься о нем хотя бы первое время. Он совсем не может быть один, он
такой беспомощный… Пообещай мне, что ты его не бросишь, пока он не придет в
себя.
– Обещаю. – Тамара погладила тонкую исхудавшую
руку сестры, покрытую сухой кожей в мелких морщинках. – Но об этом рано
думать, у тебя еще много времени.
– Мало, – упрямо возразила Люба. – У меня
мало времени, я боюсь не успеть, поэтому я должна все сказать сейчас. Томочка,
я знаю, какой ты можешь быть резкой и непримиримой, и я знаю, как ты меня
любишь. Если вдруг Родик захочет жениться, не говори ему ничего плохого, ладно?
Не надо всех этих слов о том, что он предает память обо мне и все такое. Пусть
женится, если захочет, и пусть будет счастлив. Мне будет спокойнее, если я буду
знать, что о нем кто-то заботится.
– Не думай об этом, Любаня, Родик тебя очень любит, и
ему никто не нужен, кроме тебя. Ты сама видишь, как он к тебе относится, как
заботится о тебе.
– Время покажет, – усмехнулась Люба. – Если
он наймет помощницу по хозяйству, проследи, пожалуйста, сама, чтобы ей передали
мои записи. Родик очень капризен в еде, ему нужно готовить строго так, как я
напишу.
– Напишешь? – переспросила Тамара. – Я
думала, ты уже все написала.
– Что ты, я только перечислила, что и где покупать. А
завтра, если у меня будут силы, я запишу все, что касается кулинарии.
– Будут у тебя силы, будут, – Тамара старалась,
как могла, подбодрить сестру. – Завтра ты все напишешь, я все куплю по
твоим спискам, и ни о чем не волнуйся.
– Ты оптимистка, – Люба покачала головой, – а
я чувствую, как силы тают прямо на глазах. Еще неделю назад я могла гулять,
пусть немного, минут двадцать, и медленно, но сегодня я уже и этого не могу.
Сегодня у меня еще есть силы на эти списки, а завтра их может уже не оказаться.
Как все быстро, Тома, как все быстро…
По ее лицу покатились бессильные слезы. Тамара протянула
руку к стоящему здесь же столику с лекарствами и накапала успокоительные капли.
Выступления конкурсантов закончились, началось голосование.
Люба то проваливалась в дрему, то просыпалась, и Тамара шепотом сообщала ей,
что происходит.
– Ура!!! – закричал Родислав, когда окончательные
итоги голосования подтвердили победу российского участника Димы Билана. –
Мы и здесь первые! Наша страна уходит в отрыв! Вы только подумайте, девчонки:
мы стали чемпионами мира по хоккею, наш «Зенит» обыграл шотландских
футболистов, а теперь мы еще и «Евровидение» выиграли! Девчонки, я вас
поздравляю!
Он вскочил с дивана, подошел к Любе и расцеловал ее, потом
обнял Тамару.
– И я тебя поздравляю, Родинька, – сказала Люба.
Тамара увела ее в ванную и помогла вымыться, потом уложила в
постель. В спальню заглянул Родислав.
– Ты уже легла? Сейчас я приду, только выкурю последнюю
сигарету, ладно?
– Не торопись, Родинька, – ответила Люба, –
занимайся спокойно своими делами.
– Нет-нет, я скоро приду, не засыпай без меня.
Слушая его удаляющиеся вниз по лестнице шаги, Люба снова
заплакала. Она теперь плакала часто, у нее не было сил бороться со слезами, и
ей казалось, что теперь из нее выходит все, что она не выплакала за прежние
годы.
* * *
18 июня сборная России по футболу выиграла у сборной
Швеции на Чемпионате Европы и впервые за 20 лет вышла в четвертьфинал. Родислав
смотрел матч вместе с Бегорским, приехавшим проведать Любу, которая, как всегда
в последнее время, лежала на своем диване в гостиной. Футбол был ей не
интересен, но она не могла не проводить рядом с мужем каждую минуту, если была
такая возможность. Ей все время казалось, что эта минута – последняя. Она
чувствовала себя очень слабой и понимала, что осталось совсем немного. Совсем
немного времени, и просто невозможно тратить его попусту.
– …Зырянов отправил мяч в штрафную, Анюков продлил
передачу дальше в центр, на Павлюченко… Го-о-ол! – доносился из динамика
голос комментатора.
– Го-о-ол!!! – дружно закричали Родислав и Андрей.
И в распахнутые настежь окна влились крики из окрестных
домов. Футбол смотрел весь их поселок. Люба, зараженная энтузиазмом мужчин,
тоже негромко прокричала «Го-ол!» и вскинула вверх иссохшую руку. Родислав
подскочил к ней и поцеловал.
– Любаша, мы забили!
В конце матча, когда российская сборная разгромила шведов со
счетом 2:0, Родислав выглядел таким счастливым, он так громко и возбужденно
обсуждал итоги матча с Бегорским, что Люба на какое-то мгновение забыла о своей
болезни и почувствовала себя так, как в молодости, когда была легкость, радость
и уверенность в том, что все обязательно будет хорошо, потому что по-другому
быть просто не может.
– Какой же молодец Акинфеев, – восхищался
Бегорский. – Ибрагимовича упустили в штрафной зоне, он головой пробил
прямо в нашего вратаря, но мы удержались.
– А Зырянов что, не молодец? – подхватил
Родислав. – А Павлюченко как бил головой? Это же песня!
Через три дня, 21 июня, нашей сборной предстояло встречаться
в четвертьфинале с голландцами. С самого утра Родислав был в приподнятом
настроении и во время завтрака говорил только о футболе, объясняя Тамаре, как
трудно будет нашим игрокам в Базеле, потому что голландских болельщиков на
трибунах ожидается раз в десять больше, чем российских. А ведь поддержка своих
– это так важно, не зря же болельщиков называют двенадцатым игроком. Он даже
пытался обсуждать с Тамарой решение тренера сборной Гуса Хиддинка о том, что
Иван Саенко заменит в стартовом составе Билялетдинова, но если по вопросам
болельщиков на трибунах Тамара еще могла что-то сказать, то по поводу замены
никакого мнения не имела.
– Родька, – прямо сказала она, – не морочь
мне голову, я в вашем футболе ни черта не смыслю.
