Слышать это было Любе невыносимо, чувство вины перед
Геннадием, несколько притупившееся с годами, после его возвращения стало еще
острее, чем много лет назад. Одно дело – просто знать, что невиновный человек
сидит в тюрьме и ты ничем этому не помешал, хотя мог бы, и совсем другое –
постоянно видеть его перед собой и слышать его полные горечи и ненависти слова.
Тогда, одиннадцать лет назад, Люба даже предположить не могла, что это будет
так трудно и так больно.
Она услышала шаги за стеной и поняла, что проснулся
Родислав. Так и оказалось, муж спустя несколько мгновений, в халате, накинутом
поверх пижамы, появился в комнате сына.
– Проснулся? – угрожающе произнес он. – Чего
орешь? Колька, не стой, как истукан, видишь, Лариса не справляется. Давай,
помогай.
Он первым подошел к Геннадию, отстранил Ларису и подхватил
рвущегося в бой соседа. Высокому и сильному Родиславу не составило никакого
труда удерживать пьяного мужчину в вертикальном положении, но вот заставить его
идти ему одному было не под силу. Коля, скорчив презрительную мину, все-таки
подключился к спасательной операции, и они вдвоем вытащили Геннадия из квартиры
и поволокли на второй этаж: лифт пока так и не починили. Лариса, вполголоса
ругаясь и причитая, шла впереди, подсвечивая темные лестничные пролеты при
помощи спичек. Несколько раз группа чуть было не свалилась, но в конце концов
все обошлось без травм. Соседа завели в квартиру и уложили на диван. Он еще
порывался встать и найти выпивку, но Коля напоследок двинул его кулаком в
грудь, чем заслужил неодобрительный взгляд отца.
– Спасибо вам, дядя Родик, – забормотала
Лариса. – И тебе, Коля, спасибо. Вы меня простите, что так вышло, я не
виновата, я не хотела, это все он, алкаш проклятый, сладу с ним нет никакого…
– Все нормально, детка, – ответил Родислав, –
не переживай, не у тебя одной отец пьющий. Его можно понять, он столько лет
отсидел, теперь никак не может адаптироваться к вольной жизни, ему после зоны
кажется, что самое большое счастье в жизни – это поесть, выпить и выспаться.
Это пройдет со временем. Надо только набраться терпения.
– Спасибо вам, – повторила Лариса сквозь слезы.
– Чего ты ее утешаешь? – сердито спросил Николаша,
когда они с Родиславом поднимались по лестнице к себе в квартиру. – Тебе
что, жалко его?
– Представь себе, жалко, – сухо ответил
Родислав. – Тебе этого, конечно, не понять.
– Да уж конечно! – фыркнул Коля. – Где уж нам
уж! Алкаша-тунеядца, уголовника, убившего свою жену, пожалеть – это вы с
матерью первые. А о том, что у вас, между прочим, дети есть, вы вообще как
будто забыли. Меня вы так не жалеете, как его.
– Жалеют несчастных и убогих. Разве ты несчастный и
убогий? Разве ты нуждаешься в том, чтобы тебя жалели?
– Да нет, – усмехнулся Николай, – тут ты
прав, это я загнул малость, жалость ваша мне на фиг не нужна, а вот помощь и
понимание – от этого я бы не отказался.
– Какая помощь тебе нужна? Какое понимание? Тебе мало
того, что мы с матерью с пониманием относимся ко всем твоим похождениям, к
тому, что ты являешься домой среди ночи, не предупредив заранее, где ты и когда
придешь, мы с пониманием относимся к тому, что ты волен в выборе знакомств, и
не запрещаем тебе общаться со всякими сомнительными личностями, мы не талдычим
тебе с утра до вечера о том, что играть в карты на деньги – это плохо и опасно,
это не доведет тебя до добра, мы не пропиливаем тебе мозги насчет того, чтобы
ты занимался нормальным чистым бизнесом и честно платил налоги. Мы с мамой
исходим из того, что ты взрослый человек, тебе двадцать шесть лет и все эти
азбучные истины ты отлично понимаешь сам, а если поступаешь по-своему, то это
твой личный выбор, который мы должны уважать. Разве тебе мало того понимания,
которое мы проявляем? Что еще ты хочешь, чтобы мы понимали?
– Ладно, убедил, – покладисто согласился
Николаша, – понимания мне достаточно. А вот помощь не помешала бы.
– Какая именно? Денежная?
Родислав шел вперед, не останавливаясь, и разговаривал с
сыном через плечо.
– Ну да, само собой. Если бы вы могли подкинуть мне
тысяч пять «зелени»…
– Коля, опомнись, – Родислав остановился посреди
лестничного пролета и повернулся к сыну, нависая над ним. – У нас нет
таких денег, и тебе это отлично известно. Откуда мы, по-твоему, должны их
взять? Машину продать?
– Вы же можете одолжить.
– У кого, позволь спросить?
– У Аэллы, у нее точно есть, она в деньгах купается уже
много лет. Или у Бегорского, у него тоже наверняка есть.
– Ну, допустим. И как ты собираешься эти деньги
отдавать?
– Да как все отдают! Прокручусь, заработаю. Да выиграю,
в конце концов!
– Или проиграешь. Колька, ты вот насчет понимания
что-то там такое говорил, так вот имей в виду: я тебя очень хорошо понимаю.
Потому что я тебя очень хорошо знаю. Ни в какое дело ты эти деньги не пустишь,
ты начнешь на них играть, и здесь результат никак не может быть гарантирован.
Мы возьмем деньги в долг под честное слово и с конкретным сроком возврата, и
если ты вовремя их не вернешь, нам с матерью придется отдавать долг самим. С
каких денег? Где их взять? Ты об этом подумал?
– Пап, да не парься ты, Аэлла и Бегорский – свои люди,
уж они-то точно с пониманием отнесутся к тому, что вы вовремя долг не отдадите,
и не будут на вас наезжать, они же приличные люди, не бандиты какие-нибудь. Ты
пойми, я могу одолжить деньги у серьезных людей, они дадут, но, во-первых, под
проценты, а во-вторых, им нельзя будет вовремя не отдать – на счетчик поставят.
Ты прав, гарантировать сроки возврата ссуды я не могу, поэтому у этих людей и
не беру в долг. Ну ты можешь мне помочь один раз, а? У меня миллионное дело
наклевывается! Жалко будет, если такую возможность перехватят.
– Что за дело? – нахмурился Родислав.
– Масло. Мне предлагают несколько тонн сливочного масла
по смешной цене. И уже есть покупатели, которые это масло возьмут у меня в
расфасованном виде за нормальную цену. Моя задача – найти деньги на покупку,
снять ангар с холодильником и организовать расфасовку. Я все посчитал, даже с
учетом затрат на хранение и фасовку прибыль получается огроменная! Я денег
столько заработаю, что смогу начать собственный бизнес не с пустого места, и
офис можно будет снять нормальный, в центре Москвы, и тачку взять, хорошую
иномарку с минимальным пробегом. У меня есть знакомые с крепкими связями за
границей, можно будет легко организовать совместное предприятие и качать
валюту, – возбужденно говорил Коля. – Ты представляешь, какие
перспективы открываются? И для всего этого нужна одна малость: чтобы вы с мамой
мне немножко помогли, совсем чуть-чуть. Ну?
– Нет, – Родислав был непреклонен. – Я тебя
люблю, ты мой сын, и я искренне хочу, чтобы у тебя все было в порядке. Но я
слишком хорошо тебя знаю. Ни в какие басни о масле и прибылях я не верю. Ты
будешь играть на эти деньги. Все, Николай, разговор окончен.
