Он развернулся и продолжил путь наверх, в темноте осторожно
нащупывая обутыми в домашние тапочки ногами ступени и крепко держась за перила.
Коля, угрюмо надувшись, молча шел сзади, а дома сразу же ушел в свою комнату.
* * *
Камень напряженно слушал рассказ Змея, боясь упустить хоть
слово.
– И что, так-таки и не дал денег? – спросил он.
– Не дал.
– Слава богу, – с облегчением выдохнул Камень.
– Это почему же «слава богу»? – заинтересовался
Змей. – Ты считаешь, что Родислав поступил правильно?
– Абсолютно! Нельзя игроку давать ни копейки.
– А вдруг Коля просил действительно на дело, а не на
игру? Тогда как?
– Все равно нельзя. Игрок – это характер, это состояние
души, это судьба, если уж на то пошло. Даже если он собирается вложить деньги в
дело, он это дело поведет так, как будто в карты играет, и все равно останется
в проигрыше. У азартных игр свои законы, а у настоящего дела – свои, и как нельзя
играть, опираясь на законы деловой этики, точно так же нельзя вести дела,
опираясь на законы игры. Ни к чему хорошему это не приводит.
– Ну, в общем-то, верно, – согласился Змей. –
Хотя мой многовековой опыт мне подсказывает, что не так все просто. То есть как
философ ты, разумеется, прав, но…
– Что – «но»?
– Не знаю, – загадочно ответил Змей. – Там
посмотрим.
– Так ты что же, дальше не смотрел еще? – с
неудовольствием спросил Камень. – Что у тебя за манера останавливаться на
самом интересном месте! Отвечай немедленно: смотрел или нет?
– Смотрел, – усмехнулся Змей.
– И что? Да не тяни ты! – рассердился
Камень. – Ты мне своими замашками уже все нервы истрепал.
– Николаша одолжил деньги у серьезных людей и купил
пятьдесят тонн сливочного масла. Снял место под хранение, правда, холодильника
там не оказалось, вернее, он был, но через два дня сломался, пришлось за свой
счет починять. Однако Коле удалось приобрести по дешевке установку для
расфасовки, так что продукт можно было превратить в пачки очень быстро.
– Что значит – можно было? – не понял
Камень. – Он расфасовал масло или нет? Ты можешь изъясняться более
конкретно?
– Расфасовал, – вздохнул Змей. – А толку что?
Пришел покупатель, проверил пару упаковок, а это оказалось не масло, а вовсе
даже маргарин.
– А что, есть разница?
– И еще какая! Сливочное масло делают на молочных
продуктах, а маргарин – на растительных. Вкус совсем другой, качество другое, и
цена куда как ниже. Маргарин тому покупателю не был нужен, он приехал конкретно
за маслом, ну, развернулся и уехал. А Коля остался с ангаром, набитым никому не
нужным продуктом, да еще при сломанном холодильнике. Он, как ты понимаешь,
кинулся сперва к продавцам псевдомасла, собирался права качать, дескать, как
это так, обманули, не то подсунули, но их и след простыл. Он тогда побежал к
людям, которые ему деньги в долг давали, так, мол, и так, обманули меня,
подвели, вместо масла маргарин продали, а серьезные люди ему и отвечают: а чего
ж ты, мил-человек, не проверил товар, когда деньги за него платил? Почему на
веру взял? Думал, ты такой ловкий да удалый и тебя надуть никто не может? Вот
как есть ты ловкий да удалый, так и возвращай долг в установленный срок вместе
с процентами, в противном случае за каждый день просрочки тебе пеня будет
накатывать, да немалая. Понурился наш Николаша, пригорюнился и отправился
искать покупателей хотя бы на маргарин. Ясен пень, что прибыли с такого дела у
него не будет, но хотя бы свое вернуть, чтобы долг отдать. А на маргарин
охотников-то не находится, то есть они, конечно, есть, но цену готовы платить
совсем не ту, какая Николаше нравится. У него же свой расчет, он заработать
хочет. Про то, чтобы только свое вернуть, он как-то мгновенно забыл, как только
на три километра от своих кредиторов отдалился. А тут еще арендодатель, владелец
ангара, встал на дыбы, я, говорит, с тобой договор аренды заключил сроком на
десять дней, ты обещал, что за десять дней все масло реализуешь и помещение
освободишь, а ты его не освобождаешь, хотя уже месяц прошел. У меня другие люди
в очереди на этот ангар стоят, я им твердо обещал, что они еще двадцать дней
тому назад смогут его занять, договор подписал, аванс взял, а теперь что? Коля
в ногах валяется, умоляет не выгонять, мол, товар лежит, куда его девать, а
хозяин ангара уперся, мне, говорит, теперь тем людям неустойку придется
выплачивать за невыполненные обязательства, так что с сегодняшнего дня цена
аренды будет повышена, а нет – так выметайся со своим маслом куда хочешь. И
деньги за то, что ты холодильник за свой счет починил, я тебе возвращать не
собираюсь, тебе надо было – ты и починил, а мне без разницы. А время-то идет,
проценты капают, счетчик тикает, серьезные люди постоянно намекают на всякие
неблагоприятные обстоятельства, которые могут очень скоро в Николашиной жизни
наступить, ежели чего.
– Но это же ужасно! – воскликнул Камень. – Я,
конечно, слышал от Ворона, что в девяностых годах в России был дикий
капитализм, но не предполагал, что он до такой степени дикий. Неужели люди
именно так вели дела?
– Именно так, – подтвердил Змей. – И то, что
случилось с Колей Романовым, еще не самый худший вариант, бывали ситуации и
покруче.
– Ну а дальше как было?
– Еще хуже. Коле же надо не только покупателей на
маргарин искать, но и аренду платить, вот он, бедолага, крутится, как может,
только-только покупателей на маленькую партию товара найдет – так сразу все на
аренду и уходит, никак ему не удается скопить денег, чтобы долг вернуть, и он
начал активно играть, причем уже не только в карты, но и в рулетку, тогда как
раз всякие подпольные казино появились. То выиграет, то проиграет, короче, сам
понимаешь, игроцкая удача – дама капризная и ветреная, одному мужику верность
долго не хранит. И затянулась эта масляно-маргариновая затея аж до самого конца
года. Колькин долг уже до сорока тысяч долларов дорос. А в начале девяносто
второго года помнишь что случилось?
– Напомни, – попросил Камень.
– Ну как же, вместо коммерческого курса иностранной
валюты ввели рыночный курс, и рубль моментально упал. А на следующий день
ликвидировали государственное регулирование цен. Вспомнил?
– Ах да, – спохватился Камень. – Теперь
вспомнил. У них тогда цены за один день подскочили буквально на все. Они еще
как-то интересно это называли, только я запамятовал, как именно.
– Шоковая терапия, – подсказал Змей.
– Точно! Там какой-то внук писателя всю эту канитель
затеял. Да?
– Правильно, Камешек, именно что внук писателя, Гайдар
его фамилия. Тебе Ворон книжку про Тимура и его команду пересказывал?
– Было. Но она же детская, кажется… Так что, эту книжку
дед того самого шокового терапевта написал? Ну надо же! Слушай, цены подняли, а
что с зарплатами? Тоже подняли?
