– Я смотрю, – усмехнулась сиделка. – И то,
что я вижу, меня не радует. Вы думаете, откуда берутся экономические кризисы?
Именно оттуда, из кредитов, из того, что одни берут и обещают отдать больше,
чем взяли, а другие на этом зарабатывают.
Родислав оторопело посмотрел на нее: уж от кого, от кого, а
от немолодой медсестры он меньше всего ожидал услышать словосочетание
«экономический кризис». Ему стало не по себе, и он предпочел плавно
закруглиться с обсуждением неведомых ему законов мироустройства.
– Пойду к сыну, – сказал он, проходя в комнату, из
которой доносился заливистый звонкий хохот.
Денис в шортиках и в веселой голубой маечке сидел в
кресле-каталке, а рядом с ним с игрушечным шприцем в руках стояла прелестная
девочка, примерно его ровесница или чуть младше. Если Раиса обладала выраженным
монголоидным типом внешности, то в Юленьке было намного больше европеоидного, а
о происхождении ее бабушки слегка напоминали только глаза и скулы.
– Больной, не капризничайте, я должна сделать вам укол
в правый верхний квадрат… то есть в квадрант ягодицы, – давясь от смеха,
говорила девочка. – Вы должны обеспечить мне доступ к телу.
– Что тут у вас? – изумленно произнес
Родислав. – Во что вы играете?
– Папа! – радостно закричал Денис. – Папа
пришел! Юлька, это мой папа, его зовут Родислав Евгеньевич. А это Юлька, моя
подружка.
– Очень рад, – серьезно сказал Родислав, поцеловав
сына и протягивая девочке руку, которую та, нисколько не смутившись, пожала
совсем по-взрослому, и Родислав удивился неожиданной силе ее маленькой
ладошки. – Я принес вкусные пирожные. Как насчет того, чтобы выпить чайку?
– Здорово! – воскликнул мальчик, а девочка, мило
улыбнувшись, сказала:
– С удовольствием.
«Надо же, какая воспитанная у Раисы внучка, – подумал
Родислав, выкатывая кресло с Денисом в соседнюю комнату, где Раиса накрывала
стол к чаепитию. – И такая взрослая! Сколько же ей лет? На вид –
восемь-девять, как Дениске, но, может быть, она на самом деле старше?»
– Сколько тебе лет, Юля? – спросил он.
– Восемь. С половиной, – уточнила Юля.
– И во что же вы играли?
– В больницу. Дениска – больной, а я – медсестра, как
бабушка, и я должна сделать ему внутримышечную инъекцию.
– Ты так много слов знаешь из медицины, –
осторожно заметил Родислав. – И квадрант, и внутримышечная инъекция.
Собираешься стать врачом?
– Если получится, – потупилась девочка. – Но
вообще-то я больше хочу стать медсестрой, как бабушка.
– А почему не врачом?
– Потому что медсестра гораздо важнее, – очень
серьезно объяснила Юля. – Врач только диагноз поставит и лечение назначит,
а все остальное зависит от медсестры. Я стану хорошей медсестрой и всю жизнь
буду рядом с Дениской, буду ему помогать и лечить его.
– Так уж и всю жизнь? – усомнился Родислав, пряча
улыбку.
– Конечно, – Юля смело посмотрела ему прямо в
глаза. – Мы поженимся, когда вырастем, и всю жизнь будем вместе.
– А почему вы так смеялись, когда ты собиралась делать
Денису укол?
Юля прыснула и смущенно отвернулась.
– Ну пап, как же ты не понимаешь! – тут же
вмешался Денис. – Юлька должна была сделать мне укол в попу, а я же не
могу снять штаны и лечь, я же только сидеть могу, вот мы и искали способ, как
мне повернуться и подтянуть ноги, чтобы она своим шприцем до моей попы достала.
Мы чуть со смеху не умерли, пока я в своем кресле корячился.
– Раиса, – строгим тоном обратился Родислав к
сиделке, – будьте любезны, на два слова.
Раиса поднялась и вышла вместе с ним в кухню. Родислав
плотно притворил дверь в комнату и, оказавшись на маленькой тесной кухоньке, с
негодованием посмотрел на сиделку.
– Что это все значит?! В какие игры играют дети?
– В обыкновенные игры, – Раиса безмятежно пожала
плечами. – Что вас не устраивает?
– Меня не устраивает, что мой сын играет в больницу! Он
и без того неизлечимо болен, он никогда не будет ходить без костылей, а вы
поощряете игры, которые только напоминают ему о его увечье. И что это за
разговоры про попу, про «снять штаны и лечь», да еще в присутствии девочки? Вы
должны заниматься воспитанием Дениса, а не его развращением.
– Вы не правы, Родислав Евгеньевич, – мягко
улыбнулась Раиса. – Повторю ваши слова: ваш сын неизлечимо болен, он
никогда не будет ходить без костылей, так зачем делать вид, что у него все в
порядке? Он должен с раннего детства привыкнуть к тому, что его жизнь не такая,
как у других, что в его жизни всегда, до самой смерти, будут медсестры, уколы,
капельницы и прочие прелести, без которых не обходится ни одна человеческая
жизнь. Но только в его жизни это все будет сопряжено с инвалидным креслом и
невозможностью самостоятельно подставить ягодицы под укол. Он должен к этому
привыкнуть уже сейчас, привыкнуть и приспособиться, и ничто не может помочь
этому лучше, чем игра. Денису нужно не только научиться жить со своей болезнью,
но и научиться не стесняться ее, чтобы не было никаких комплексов. Вы видите:
он не может подставить попку под укол, но вместо того, чтобы сердиться,
расстраиваться и лить слезы над своим увечьем, он хохочет. А смех – это очень
позитивно. Вы поймите, Родислав Евгеньевич, Денис болен тяжело и неизлечимо,
это факт объективной реальности, который никто не в силах изменить. Вопрос только
в том, как к этому факту относиться, как к трагедии или как к обстоятельству
жизни. Я стремлюсь сделать так, чтобы Денис относился к своей болезни именно
как к обстоятельству жизни, как к данности, с которой ему придется
сосуществовать долгие годы. Вы хотите, чтобы всю жизнь он думал о том, какая
трагедия с ним приключилась? Или чтобы он все-таки радовался жизни и постарался
быть счастливым? Я не хочу, чтобы его болезнь стала для него постоянным
источником страданий. Пусть он смеется над ней и над своей неловкостью, пусть
забавляется и играет, пусть привыкает к тому, что в его жизни всегда будут
неудобства и сложности, и это не катастрофа, а просто данность. Дети
повеселятся вдоволь, у них будет хорошее настроение, а я потом под это
настроение начну разучивать с Денисом новый комплекс упражнений для укрепления
мышц рук, потому что именно сейчас, в этой неправильной, на ваш взгляд, игре, у
него формируется понимание того, что сильные руки и плечи – огромное подспорье
для него. Он будет видеть цель, более того, он сам ее сформулирует, и занятия
принесут куда больше пользы, чем если бы я просто сказала, что надо заниматься.
Он, конечно, послушается меня, но эффект будет куда меньше. И пусть вас не
волнуют разговоры насчет попы и снятых штанов. Вы же знаете, у Дениски слабый
иммунитет, он часто болеет, и мне постоянно приходится его колоть. Он с
младенчества привык к тому, что приходится перед женщиной лежать со снятыми
штанишками, для него это норма, повседневность. А вы что, хотели бы, чтобы он
стеснялся и каждый укол превращался бы в целую трагедию?
