Господи, как же трудно оказалось уехать даже на короткие
пять дней! Леля останется одна с Колей, а кто же знает, что он может выкинуть
за эти дни? Люба представила себе, как Леля сидит вечером дома, читает книжку
или занимается, и вдруг звонят из милиции или из больницы и сообщают, что
Николай Романов избит и находится в реанимации со сложными переломами или с
травмой черепа. Лелька испугается, запаникует, а ведь в такой момент нужно быть
собранной и четкой, нужно успеть, пока не повесили трубку, задать массу
необходимых вопросов, потом набраться терпения и дозвониться в реанимацию, что,
как показывает Любин собственный опыт, очень даже непросто, там тоже задать
много вопросов, потом собрать все, что нужно, и отвезти, и поговорить с
врачами, и сунуть деньги медсестрам и санитаркам… Люба отлично знает, что и как
нужно делать в такой ситуации, подобные звонки из милиции и больницы стали ей
привычными, но Лелька… Конечно, на Ларису в этом плане надежды больше, она
покрепче, да и более самостоятельная и взрослая, но не посвящать же соседку в
тайные семейные трудности такого идеального дома Романовых. Остается
рассчитывать только на то, что за пять-семь дней Николаша ничего не отчудит. И
надо обязательно с ним поговорить, попросить, постараться объяснить. Иногда он
с пониманием относится к подобным просьбам. Ведь удается же как-то скрывать от
деда правду, и Коля с готовностью идет навстречу, звонит сам, когда надо, и
даже, случается, сидит дома, если дед ожидается к обеду, при случае ведет с ним
за столом умные беседы и изображает из себя добросовестного мелкого служащего в
какой-то незначительной конторе. А если визит Николая Дмитриевича приходится на
день, когда у Николаши на лице явственно видны следы побоев, то сын, как бы
плохо себя ни чувствовал, уходит к друзьям, чтобы не позориться перед дедом и
не вызывать у старика лишних вопросов.
Расставшись с Ларисой, Люба принялась утрясать вопрос с
Колей. Ей повезло, удалось сразу же дозвониться и застать сына. Голос его, едва
он услышал о несчастье, сразу из веселого и разбитного стал серьезным и
деловитым.
– Мать, не парься, все будет о’кей. Скажи, что нужно.
Мне поехать с тобой к тете Томе?
– Боже сохрани, – невольно вырвалось у
Любы. – Не нужно, сынок, мы там без тебя справимся. Ты только постарайся,
чтобы дома все было в порядке, пока нас с папой не будет.
– Да понял я, понял, – отмахнулся Коля. –
Тебе самой перед отъездом что-нибудь нужно? Хочешь, я сгоняю домой, соберу твои
вещи и привезу, куда скажешь?
– Спасибо, сынок, это было бы кстати, – призналась
Люба. – Только я пока не знаю, когда еду и каким транспортом. Мне билет
еще не принесли.
– Не вопрос, – тут же откликнулся Николаша. –
Я буду на телефоне, никуда не отлучусь. Как только узнаешь – сразу же звони, я
поеду домой, скажешь мне, что собрать и куда привезти. Слушай, мать, может,
тете Томе бабки нужны? Похороны там, поминки, все такое… Я могу стрельнуть,
если надо.
– Не нужно, – осторожно ответила Люба. – Там
все организуют.
Она не говорила сыну, что Тамара достаточно состоятельна по
средним советским меркам, потому что боялась. Ей было чего бояться. Сегодня он
обокрал родителей, а завтра, глядишь, и до тетки доберется. А даже если и не
обкрадет, то ведь может ляпнуть среди своих партнеров по картам, что у него
тетка в Нижнем Новгороде имеет собственный бизнес, и в случае проигрыша эти
бравые молодцы отправятся к Тамаре выколачивать долги племянника. Так что для
Николаши Тамара по-прежнему была индивидуальным предпринимателем-одиночкой,
парикмахером, работающим на дому и зарабатывающим чуть больше, чем раньше. На
всякий случай информацию о Тамаре скрывали и от Лели, которая, не понимая
истинного положения дел, могла проговориться брату, и Люба с Родиславом
тряслись от страха, как бы Николай Дмитриевич не поставил внука в известность о
финансовом положении тетки. Тамара, разумеется, знала правду о Коле и понимала,
о чем можно говорить с племянником, а о чем не стоит, но дед ничего этого не
знал и при случае вполне мог между делом упомянуть. Каждый раз, когда Головин
приходил к дочери и заставал дома внука, Люба напрягалась и тщательно следила
за каждым сказанным словом, стараясь вести беседу, развлекать отца и не давать
вклиниваться сыну. Справедливости ради надо сказать, что сын и не особо
стремился общаться с дедом, высиживал за общим столом только из вежливости и
довольно скоро уходил к себе, но если дело доходило до умных разговоров, то
Люба боялась даже на минуту выйти из комнаты, чтобы беседа не свернула в
опасное русло.
– Я обязательно приеду на похороны, – объявил сын.
– Не нужно, – перепугалась Люба, – останься
дома, с Лелечкой. Я не хочу, чтобы она жила одна.
– А пусть она тоже приедет, она же Гришу любит. Пусть
попрощается с ним.
– Что ты, сынок, ей нельзя, она так распереживается, мы
ее потом два месяца лечить будем.
– Думаешь? – с сомнением спросил Коля.
– Уверена. Лучше посиди дома, побудь с ней, поддержи. И
обязательно приходи домой ночевать, не оставляй ее одну, ладно?
– Ладно. Но все-таки, мать, мне кажется, ты не права.
Чего Лельку поддерживать? Она уже большая. А вот тете Томе наша поддержка
сейчас гораздо нужнее, и будет правильно, если на похороны Гриши приедет вся
семья. Лелька не развалится, если у гроба постоит, да и поминками заниматься
лишние руки не помешают. Давай мы все-таки вдвоем приедем, а?
Ну да, мелькнуло в голове у Любы, ты приедешь и тут же
узнаешь, что у твоей тетки собственный парикмахерский салон. Про Лелю и
говорить нечего, стресс, сопровождаемый температурой, головной болью и
обмороком, ей обеспечен. Нет, в Нижнем вполне достаточно старого больного отца,
заботы еще и о слабенькой дочери Любе уже не вынести, все ее силы, все внимание
и любовь будут нужны Тамаре.
– Нет, сынок, – твердо произнесла она, – не
надо приезжать. Останьтесь с Лелей дома, нам с папой так будет спокойнее.
– Ну, как знаешь. Так я жду твоего звонка насчет того,
какие вещи собрать и куда привезти.
– Спасибо. Да, еще хочу тебя предупредить, что я дала
Ларисе ключи от нашей квартиры.
– Зачем это? – в голосе сына Люба уловила
нескрываемое неудовольствие.
– Ты же знаешь, Геннадий сильно пьет и в подпитии
буйствует. На днях он избил Ларису, у нее на лице ссадина, а она постеснялась
нас беспокоить и терпела его выходки, пока он не свалился и не заснул. Я велела
ей ни в коем случае не оставаться с ним дома, если он опять напьется, и
приходить к нам вместе с бабушкой. Так что имей это в виду.
– Ну мать… – обиженно протянул Николаша. – Ты
даешь. Мне вот еще только Ларки с бабкой не хватало, своих проблем мало.
– Коленька, тебе придется потерпеть, это всего на
несколько дней. Потом мы с папой вернемся, и я возьму все на себя. Но ты уж
постарайся, чтобы за эти несколько дней ничего не случилось.
– Ладно, мать, – голос Коли внезапно повеселел, –
не парься, все будет в лучшем виде. Поезжай спокойно, я с двумя девками и одной
бабкой как-нибудь управлюсь. Не бери ничего в голову. Я же понимаю, отчего ты
дергаешься. Не волнуйся, пьяным и избитым приходить не буду, хотя и не обещаю,
что буду возвращаться домой рано. У меня все-таки дело, бизнес. Да и личную
жизнь отменять я не собираюсь.
