– Почему? – не понял Родислав.
– Потому что если объявят дефолт, а твоя жена считает,
что его обязательно объявят, мы не сможем ни с кем расплатиться, а это приведет
к потере репутации и расторжению деловых отношений. Мы с тобой так тщательно
выбирали этих партнеров, мы так старательно строили доверительные отношения с
ними, что я не могу и не хочу этим пожертвовать. Кризис рано или поздно
закончится, и наши партнеры еще будут нам благодарны за то, что мы их не
подвели и не подставили.
– Но если мы не заключим с ними очередные контракты, у
нас получится простой в производстве, – возразил Родислав. – И мы
потеряем доход.
– Пусть потеряем. Сейчас потеряем, зато потом
наверстаем. Если случится дефолт, тысячи российских предприятий не смогут
расплатиться со своими зарубежными партнерами, и к чему это приведет?
Во-первых, партнеры недополучат прибыль, и многие из них, особенно мелкие и
средние фирмы и фирмочки, для которых Россия – основной контрагент, скорее
всего, разорятся. Во-вторых, даже если они выживут, они ни за что не станут
потом сотрудничать с такими ненадежными партнерами. И придется нашим предпринимателям
начинать все сначала, искать новых партнеров, заключать новые договоры, а это
время, в течение которого они будут стоять без прибыли. Мы же своих партнеров
сохраним и, как только ситуация позволит, продолжим сотрудничество.
– А если дефолта не будет?
– Если не будет, то получится, что мы просто
заморозились на пару-тройку месяцев. Да, мы потеряем какую-то прибыль, но если
мы потеряем наших партнеров, это встанет нам намного дороже, можешь мне
поверить.
– Тоже Любаша просчитала? – усмехнулся Родислав
недоверчиво.
– Конечно, – кивнул Андрей. – Она у тебя все
может просчитать. Кстати, имей это в виду. И еще одно: я принял решение создать
у нас в холдинге службу экономической безопасности. Давно пора было это
сделать. Твоя жена эту службу возглавит. Хватит ей в бухгалтерах сидеть, пусть
и в главных. Это не ее масштаб, она может гораздо больше.
– Спасибо, – широко улыбнулся Родислав. – Она
обрадуется. Можно ей сказать? Или она уже знает?
– Еще не знает. Можешь сказать, – улыбнулся в
ответ Бегорский. – Вообще-то я сам хотел ее порадовать, но поскольку ты
муж, у тебя и право первой ночи.
Прямо из кабинета Бегорского Родислав помчался на шестой
этаж, к Любе. Она сидела бледная, с темными кругами под глазами после
нескольких бессонных ночей. То есть ночи были не полностью бессонными,
Бегорский отпускал ее с работы около полуночи, но ей дома приходилось еще
готовить еду, и стирать, и гладить, а в шесть утра уже вставать, и Люба
катастрофически не высыпалась.
– Любаша, собирайся, пойдем обедать в ресторан, –
торжественно объявил Родислав. – У нас есть повод.
Люба послушно поднялась и стала переобуваться. У нее в
последнее время отекали ноги, и она, приходя на работу в туфлях на шпильках, в
своем кабинете меняла их на просторные босоножки без каблуков. В этих
босоножках она работала за столом, но если нужно было выйти из кабинета, снова
надевала шпильки. На работе она не могла позволить себе быть не на высоте во
всем, вплоть до обуви.
– А что случилось? – спросила она по дороге к
лифту.
– В ресторане скажу, – загадочно произнес
Родислав.
Он искренне радовался за жену, ему так хотелось, чтобы у нее
все было хорошо, чтобы у нее все получилось и чтобы она ни о чем не
тревожилась. Чувство вины за Лизу с годами притупилось и уже не беспокоило так
остро, но постоянное стремление сделать Любе что-нибудь приятное осталось.
Ресторан, куда они иногда ходили обедать, находился совсем
рядом, и машину брать не стали, прошлись пешком. Люба выслушала новость с
бесстрастным лицом и скупо улыбнулась.
– Родинька, я даже не знаю, как к этому отнестись. Это
так неожиданно. А вдруг я не справлюсь? Будет стыдно. Андрей на меня
понадеялся, а я не оправдаю доверия. Может, лучше оставить все как есть? Я буду
главбухом, а если Андрюше и тебе нужны мои консультации, то я всегда готова. Ты
поговори с ним.
– Глупости, – отрезал Родислав. – Ты с
Андрюхой работаешь много лет, он твои возможности изучил. Если он считает, что
у тебя есть потенциал, то он не ошибается. И не думай ни о чем плохом. Что ты
заранее беспокоишься? Все будет отлично! Ты у меня умница редкостная, у тебя
все получится.
Он протянул руку и погладил лежащую на столе ладонь жены. От
этого жеста веяло покоем, стабильным браком и нежностью, и Любе на мгновение
показалось, что нет ничего плохого в их жизни, никаких обманов, никаких глупых
договоров, никакой Лизы с ее обременительными детьми, а есть любящие друг друга
муж и жена, счастливо прожившие вместе тридцать четыре года.
– Тридцать четыре года, – пробормотала она.
– Что? – переспросил Родислав.
– Мы вместе уже тридцать четыре года, – пояснила
она чуть громче. – Это если считать со дня свадьбы. А знакомы мы больше
сорока. Ужас, да? Даже подумать страшно, как давно мы друг друга знаем.
– Слушай, мы же в этом году годовщину свадьбы не
отметили, – вдруг спохватился Родислав.
Ему стало неловко за то, что он забыл. Не поздравил Любу, не
купил цветы, не говоря уж о подарке. Второй раз за все годы. В первый раз это
случилось тем злосчастным июлем, когда он уходил к Лизе.
– Это я виновата. Закрутилась на работе, целыми днями
составляла программу минимизации убытков при кризисе, сидела у Андрюши… Прости,
Родинька. Ты на меня не обижаешься?
Конечно, он не обижался! И был искренне рад тому, что вроде
бы и не виноват ни в чем.
* * *
Предчувствия Любу Романову не обманули, дефолт все-таки
грянул, хотя всего за несколько дней до этого Президент во всеуслышанье объявил
о том, что «дефолта не будет». Через несколько дней сняли премьер-министра, еще
через две недели назначили нового, но опять с трудностями, потому что Дума
снова воспротивилась тому кандидату, которого предлагал Президент, и дважды
голосовала «против», и пришлось искать еще одного кандидата на должность. За
время правительственной чехарды курс доллара вырос в три раза, начался
неудержимый рост цен, банки перестали выдавать наличные, задерживались выплаты
зарплат, население в панике кинулось закупать продукты первой необходимости,
чтобы успеть приобрести сегодня с запасом, потому что завтра на стремительно
обесценивающиеся рубли уже нельзя будет купить столько же быстро дорожающих
товаров. Банковская система оказалась парализованной, вклады замораживались, а
сами банки закрывались.
Как-то поздно вечером в середине сентября Любе позвонила
Аэлла, которая в тот момент уже месяц отдыхала в Испании.
– Любка, что происходит? Моя кредитка не работает, мне
банкомат деньги не выдает.
– Именно это и происходит, – вздохнула
Люба. – У тебя совсем нет наличных?
