– Тетя Люба, это ваша дача? – неожиданно спросила
Лариса.
– Конечно, – удивилась Люба. – Ты же знаешь,
тебя сюда привозили, еще когда ты была маленькой.
– Я в том смысле, что это дача вашей семьи или дяди
Родика?
– Ах вот ты о чем! Это дача Евгения Христофоровича,
отца Родислава Евгеньевича, он ее получил за заслуги в области науки. А что?
– Значит, дядя Родик здесь жил, когда был совсем
ребенком?
– Естественно, – улыбнулась Люба. – Мы с ним
как раз здесь и познакомились, когда ему было тринадцать лет, а мне всего
одиннадцать. А ты почему спрашиваешь?
– Я подумала, может, здесь остались какие-нибудь старые
фотографии, где дядя Родик совсем малыш.
– Наверное, остались, – пожала плечами
Люба. – Надо поискать. А тебе зачем?
– Давайте поищем, пожалуйста, – попросила Лариса
вместо ответа.
Они замариновали мясо для шашлыков, поставили тесто
подходить, и Люба повела Ларису в темную комнату, куда Родислав и его мама
давным-давно в беспорядке сложили старые вещи, которые показались им ненужными.
До разборки этой комнаты у Люба за много лет руки так и не дошли. «Вот заодно и
разберем, – подумала она. – Все-таки польза».
Старые альбомы с фотографиями нашлись почти сразу. Лариса
схватила их, вылезла из кладовки, уселась на веранде и принялась рассматривать
маленькие черно-белые снимки. Люба с недоумением присоединилась к ней, давая
пояснения.
– Вот это Клара Степановна, мама Родислава Евгеньевича,
ей здесь, наверное, лет двадцать пять.
– Ни за что не узнала бы, – призналась Лариса,
которая видела Любину свекровь уже в весьма зрелом возрасте. – Какая она
симпатичная!
– А это Евгений Христофорович, – Люба указала на
высокого красивого моложавого мужчину с пышной гривой седых волос.
Фото Евгения Христофоровича вызвало у Ларисы повышенный
интерес, который Люба отнесла на счет того, что соседка никогда не видела отца
Родислава.
– А вот дядя Родик, да?
На фотографии очаровательный малыш лет пяти стоял на
крылечке, облокотившись на самокат, и глядел в объектив серьезными темными
глазками.
– Да, – с улыбкой вздохнула Люба. – Это
Родислав Евгеньевич. Если бы я его таким увидела, то, наверное, еще тогда
влюбилась бы.
И только тут включилась ее интуиция, заставив более
внимательно посмотреть на Ларису.
– Зачем тебе это, Ларочка? Ты что-то хочешь мне
сказать?
Лариса молчала, перелистывая толстые альбомные листы и
пристально вглядываясь в лица на фотографиях.
– Лариса! – повторила Люба чуть громче. – Что
происходит?
Молодая женщина закрыла альбом и произнесла странное слово:
– Нет.
Это не был отказ, это не был окончательный ответ, это была
тихая констатация.
– Что – нет? Ты не хочешь говорить?
– Нет, не похож.
– Кто не похож? На кого?
Лариса встала, отошла к двери, ведущей в дом, прислонилась к
косяку.
– Костик не похож ни на вас, ни на дядю Родика. А жаль.
Тогда бы я точно знала. Вашу-то семью я хорошо знаю, и все старые фотки ваши я
в Москве сто раз видела. Ни на кого он не похож.
Острая боль возникла у Любы между ребрами и раскаленным
железным прутом пронзила ее насквозь. Так и есть. Коля. Николаша. Но когда?
Как? Лариса уверяла, что не знает, кто отец ребенка, что у нее была близость с
двумя мужчинами в один день. Лгала? Или так и было и одним из этих мужчин был
ее сын Коля? Костик – точная копия Ларисы и ее матери Надежды, Люба знает
ребенка с момента рождения, и никогда черты никого из Романовых или Головиных
во внешности мальчика не проступали. Или она не замечала?
– Говори, – попросила она, сгибаясь пополам и
обхватывая себя. В таком положении боль была вполне терпимой.
– Тетя Люба, что с вами? Вам плохо? – испугалась
Лариса, бросаясь к ней.
– Ничего, сейчас пройдет. Говори.
– Да вы уже и сами все поняли, – негромко ответила
Лариса.
– Когда это случилось?
– В тот день, когда Коля решил, что ему надо скрыться.
Он вечером шел домой, стал подниматься по лестнице пешком, он же никогда лифтом
не пользовался…
– Я знаю, – кивнула Люба, сцепив зубы, чтобы не
застонать.
…Выглянув в окно лестничного пролета, он увидел, как к дому
подъехала знакомая машина, из которой вышли люди. Встречаться с ними Николаю
совсем не хотелось. Он понимал, что его ищут и что, скорее всего, придут к нему
домой. Значит, дома появляться нельзя. Но и из подъезда теперь не выйдешь.
Спасительная мысль пришла в голову почти сразу: соседи. Бабка Татьяна Федоровна
все время лежала и почти ничего не понимала, Геннадий, как обычно, пьянствовал
где-то, а на Лариску можно было положиться, она не выдаст. До утра они
просидели на кухне, Лариса то и дело поглядывала в окно: машина все еще стояла.
Она накормила Николая ужином, напоила чаем с сушками. Там же, на кухне, это и
произошло. Для Ларисы – осуществление давней детской мечты, для Коли –
отчаянный вопль жизни перед смертельной опасностью. Ларису тогда совершенно не
смутило то обстоятельство, что у нее был постоянный парень, с которым она в тот
день встречалась и была близка.
Утром машина все еще стояла. Из нее вышли три человека и
скрылись в подъезде.
– К предкам пошли, – прокомментировал Коля. –
Будут у меня дома засаду устраивать. Черт, теперь не выйдешь, их водила меня в
лицо знает.
А потом Коля увидел, как здоровенный парень, один из тех
троих, вышел из подъезда, сел в машину и уехал. Это был шанс, который нельзя
упускать. И Коля им воспользовался.
– Он за продуктами поехал, – безжизненным голосом
произнесла Люба. – Значит, когда Коля звонил мне и говорил, что ему
придется уехать на неопределенное время, он был у тебя?
– Ну да.
– И утром, когда пришли те люди, он тоже был у тебя?
– Да.
– Значит, все это время он был совсем рядом, –
пробормотала Люба. – Он был так близко, и я могла еще его увидеть,
поцеловать его, обнять. Я могла дотронуться до него.
– Тетя Люба…
– Молчи. Я все понимаю. Ты поступила правильно. Теперь
ты растишь моего внука.
– Тетя Люба, это неизвестно, – возразила
Лариса. – Я и хотела узнать, может, Костик похож на дядю Родика в детстве
или на его отца. На Колю-то он совсем не похож, ну ни капельки.
– Не похож, – согласилась Люба. – Ничего
общего. Я бы заметила. Выходит, мы с тобой так и не выяснили, Колин это сын или
нет. Почему ты мне раньше не сказала?
– А зачем? Что изменилось бы? Все равно я не знаю
точно, от кого родила. Вам только лишнее волнение было бы.
