– Но можно же сделать экспертизу! Ты об этом не думала?
– Думала, – вздохнула Лариса. – А зачем?
Какая мне, в сущности, разница, чей у меня ребенок? Я его люблю таким, какой он
есть, независимо от того, кто является его отцом. Да и дорого, у меня нет таких
денег.
– А о нас ты подумала? Обо мне? А вдруг Костик – наш
внук?
– А вдруг нет? Вы и так столько со мной возились,
столько для меня сделали, а теперь, получается, я еще и сына своего на вас
повесить хочу, как будто у вас забот мало.
– Лариса, ты не понимаешь, что говоришь! –
простонала Люба. – Коли нет, и его ребенок – это единственное, что у меня
осталось от сына. А ты говоришь: повесить на нас. Да я счастлива была бы…
– А если он не Колин? – упрямо проговорила
Лариса. – Я не знаю. И вы не знаете. Я не хочу, чтобы получилось так, что
вы будете растить чужого для вас мальчика. А для меня он в любом случае родной
и самый любимый.
Надо сделать экспертизу, думала Люба, мы с Родиком сдадим
кровь, мы же прямые родственники, и будем знать точно. А вдруг это наш внук? Мы
возьмем Ларису с ребенком к себе, мы будем жить все вместе, мы вырастим этого
мальчика, дадим ему нормальное детство, образование. Костик, Константин
Романов. Мы пойдем, куда надо, напишем заявление, приложим акт экспертизы и
поменяем мальчику отчество, он будет Константином Николаевичем. Коля, Коленька,
ты прислал мне частичку себя на память, на долгую память. А если экспертиза
покажет, что между нами нет родства? Что с этим делать? Господи, я так хочу
этого мальчика, я так хочу, чтобы он оказался моим внуком! Если экспертиза
будет отрицательной, можно скрыть ее результаты от Родика и от Ларисы, можно
сказать неправду и растить Костика как своего родного внука. Папе сказать, что
это сын Коли и что Николаша просто не успел жениться, его срочно послали за
границу. Папа поверит и будет счастлив, что увидел правнука. Ах, как
соблазнительно солгать… Опять солгать. Да сколько же можно!
– Лариса, мы с тобой знакомы много лет, ты уже давно
член нашей семьи, – сказала Люба. – Ты для меня как дочь, и твой сын
для меня как внук. Давай будем из этого исходить. Неважно, чей Костик сын,
важно, что он твой, и значит, он наш. Я буду относиться к нему как к внуку,
если ты не возражаешь, конечно.
– Спасибо, тетя Люба, но я не знаю…
– Чего ты не знаешь?
– Не знаю, как Костик, как Вася… Я же не могу их
заставить вас любить.
Ну вот и про Василия речь зашла. Теперь можно и спросить.
– У вас с Васей серьезные отношения? Или так,
временные?
– Да кто ж знает, – Лариса весело махнула рукой и
засмеялась. – С моей стороны все серьезно, а уж что он там себе думает –
неизвестно. Он хороший, тетя Люба, он добрый, и Костика любит, все время с ним
возится, играет, в зоопарк его водит, в кино, на аттракционы. Говорит, что
хочет на мне жениться, но он ведь может и передумать. У меня уж сколько раз так
было. Никому верить нельзя.
С озера вернулись Родислав, Василий и Костик, с мокрыми
волосами и голыми торсами, неся майки и плавки в руках, возбужденные и
радостные.
– Мама, я на велосипеде всю дорогу сам ехал! –
закричал Костик прямо от калитки. – Меня дядя Родик почти даже не держал!
– Умница моя, – Лариса подбежала к мальчику,
подхватила на руки и крепко поцеловала. – Вот теперь я верю, что тебе
целых шесть лет и ты уже совсем взрослый. Проголодался?
– Угу, – промычал мальчик ей в шею. – А дядя
Родик сказал, что мы будем на улице мясо жарить.
– Будем, будем, – приговаривала Лариса, ведя
сынишку в дом.
Мужчины занялись мангалом, Костик крутился вокруг них и
пытался помогать, Люба с Ларисой нанизывали куски мяса на шампуры, и Люба не
могла оторвать взгляда от малыша. То ей казалось, что в Костике нет совсем
ничего ни от Романовых, ни от Головиных, а то вдруг мерещилось, что вот этот
поворот головы – от Николаши, а вот этот жест точно от бабушки Анны
Серафимовны, а потом снова мальчик выглядел чужеродным и ничуточки не похожим
ни на кого из их семьи. Она заметила, что и Лариса поглядывает то на сына, то
на нее с Родиславом. «Сравнивает, – подумала Люба. – Интересно, она
видит так же, как я, или как-то иначе? Что ей видится? Сходство или отличие? И
что на самом деле? Ах, если бы это был Колин ребенок! В моей жизни появился бы
новый смысл. Я не буду затевать экспертизу, я не хочу знать точно, потому что
это знание может отнять у меня надежду. А так хоть надежда есть…»
Она попыталась отвлечься от мыслей о Коле и переключиться на
Василия. Славный вроде бы парень, и к Ларисе хорошо относится, и к Костику.
Костик от него не отходит, все время что-то спрашивает, а Василий не
отмахивается, а улыбается и подробно объясняет, показывает, растолковывает.
Видно, что мальчик его не тяготит и не раздражает. Хоть бы у Ларочки жизнь
сложилась! Хватит ей страданий и несчастий.
– Чем Василий занимается? – спросила Люба у
Ларисы, которая, стоя у разделочного стола, резала лук и помидоры для салата.
– Механик в автосервисе.
– Родители у него где? В Москве?
– Нет, он приезжий, откуда-то из-за Урала. Вы насчет
прописки беспокоитесь? Думаете, он только из-за квартиры со мной, да?
Вообще-то примерно так Люба и думала, но не признаваться же
в этом. Лариса так счастлива, и ей так нравится этот неказистый паренек, и
Костик с ним дружит. «Это не мое дело, – твердила себе Люба, не переставая
коситься на суетящихся в саду мужчин и ребенка, – это Ларисина жизнь, и
пусть она ее проживает сама, и пусть сама совершает свои ошибки. Именно так
меня когда-то учила Тамара. Мы стареем и уже не можем и не имеем права давать
советы следующему поколению. Когда мы были молоды, следующее поколение было
детьми, которых мы поучали и наставляли. А теперь это поколение уже выросло
настолько, что имеет собственных детей. И этим следующим детям, нашим внукам,
наши советы тоже не нужны, потому что у них есть свои родители, которые их
поучают и наставляют. Я всю жизнь живу так, как меня учила Бабаня, и что
хорошего вышло из моей жизни? Я так любила Бабаню, так старалась жить по ее
правилам, а выходит, не нужно мне было прислушиваться к некоторым ее советам.
Вести хозяйство она меня научила хорошо, а вот все остальное… Правда, есть
пример Раисы и ее внучки Юленьки, но это скорее исключение, чем правило. Да,
годы уходят. Когда мы рядом с Лелькой, наш с Родиком возраст незаметен, мы
вполне можем чувствовать себя молодыми, потому что Леля сама еще как ребенок,
беспомощная, неприспособленная и не имеющая собственной семьи. А вот рядом с
Ларисой я необыкновенно остро ощущаю приближающуюся старость. Лариса совсем, кажется,
недавно была ребенком, а теперь у нее сын, который всего на четыре года младше,
чем была она сама, когда вошла в нашу семью. Еще четыре года – и круг полностью
замкнется. Кто у меня останется? Коля ушел. Папа уходит, ему восемьдесят шесть,
и глупо рассчитывать на то, что он будет с нами еще долгие годы. С Лелькой
непонятно что будет, но чует мое сердце, внуков от нее я не дождусь. Остаются
Родик и Тамара, оба из моего поколения, и меня все чаще начинает волновать
вопрос: кто из нас уйдет первым, кто кого будет хоронить? Ах, как было бы
хорошо, если бы Костик, а с ним и Лариса оказались нам родными! Я могу узнать
правду, но я не хочу ее знать».
