– А…
– Да оставь ты его в покое, – вмешался Камень, с
трудом подавляя улыбку. – Не видишь, что ли: он не в настроении. Обиду
какую-то заковырял.
– Обиду? – изумился простодушный Ветер. – На
кого? На нас с тобой? А что мы такого сделали?
– Не знаю. Но, видно, что-то сделали не так, раз Ворон
дуется. Ты ляг, поспи, я тоже вздремну, а он пусть отдохнет от нас. Проснемся –
и все будет в порядке.
«Ну и пожалуйста, – с горечью подумал Ворон, наблюдая,
как его старые товарищи укладываются, чтобы отойти ко сну. – Ну и не
очень-то и хотелось. Вот пока вы спите, я полечу и такое подсмотрю, что вам и
не снилось. Я такое узнаю, такое… В общем, что-нибудь невероятное. Прилечу и
расскажу. Вы аж уши развесите – такое я вам расскажу! Поймете тогда, что без
меня вам никуда. Еще пожалеете».
* * *
О приближающемся дне рождения Люба Романова старалась не
думать. Пятьдесят восемь! Цифра ее пугала. Она, если написать ее на бумаге,
выглядела пузатой, округлой и всем своим контуром напоминала о покое, о пышных
плюшках, от которых на боках откладывается жирок, и об этих самых мягких боках,
отлеживаемых на мягком же диване перед экраном телевизора. Это не тот покой,
который связан с умиротворением и внутренним равновесием, это покой, прямой
путь от которого к старости и болезням. Даже цифра 57 казалась Любе более
стройной, более угловатой, более молодой. А 58 ей не нравилось категорически.
Она даже подумывала о том, чтобы не отмечать в этом году день рождения совсем.
Февраль стоял промозглый, и хотя в служебном кабинете Любы
было достаточно тепло, она от одного взгляда в окно ощущала озноб и все время
мерзла, поэтому попросила хозяйственников поставить ей обогреватель. С
обогревателем, имитирующим огонь в камине, стало повеселее. Была пятница, день,
когда Люба проводила планерку в своем подразделении. Пусть люди отдохнут за
выходные, а в их головах будет подспудно «вариться» все, что окажется
запланированным на следующую неделю, и в понедельник они приступят к работе в
полной интеллектуальной готовности. Она в первое время проводила планерки, как
и все, по понедельникам, но быстро отказалась от этой практики: утро после двух
выходных дней было отнюдь не самым лучшим временем для отчетов и заданий.
Сотрудники были вялыми и никак не желающими переключаться с отдыха на дело.
Ровно в одиннадцать подчиненные расселись вокруг стола для
совещаний. Люба окинула взглядом присутствующих – одного не хватало. Странно,
он обычно никогда не опаздывал.
– Где Вишневский? – строго спросила она. –
Заболел?
– Он доехать не может, – сообщил заместитель Любы,
худощавый, очень элегантный мужчина.
– Почему? В чем дело? Машина сломалась?
– Так он же по Замоскворецкой ветке едет, –
раздался голос с другого конца стола.
– И что?
Она все еще не понимала, что происходит.
– Вы разве не знаете? – Заместитель бросил на Любу
взгляд поверх очков для чтения. – На перегоне между «Павелецкой» и
«Автозаводской» был взрыв. Примерно в половине девятого. Все поезда стоят,
движение перекрыто. Слава богу, Вишневского в этом поезде не было, но он звонил,
говорит, общественный транспорт переполнен, проехать невозможно, такси не
поймать. Он как раз на «Павелецкой» в метро садится.
– Хорошо, начнем без него, – решила Люба.
После планерки она вернулась в кабинет и первым делом
проверила мобильник. Двенадцать неотвеченных вызовов, из них девять – от отца.
Ну конечно, он-то, в отличие от Любы, живет с постоянно включенным
радиоприемником и смотрит новости по всем телеканалам подряд. Наверняка уже
услышал про взрыв в метро и теперь беспокоится, не пострадал ли кто-нибудь из
его близких. Не дозвонившись до Любы, он, вероятно, позвонил Родиславу,
которого со вчерашнего дня нет в Москве, он вместе с Бегорским уехал в Тульскую
область на переговоры. Родислав, разумеется, попытался тестя успокоить, но
поскольку он точно не мог сказать, где его жена, Головина его ответы вряд ли
удовлетворили, и он продолжал названивать дочери и сходить с ума от волнения.
Надо срочно позвонить отцу.
– Любочка, ты где? Ты в больнице? – в голосе
Николая Дмитриевича слышалась паника. – Ты пострадала? Я все время звоню
тебе и на работу, и на мобильный, а ты не отвечаешь.
– Папа, я на работе, у меня было совещание. Ты напрасно
волнуешься за меня, я уже давно не езжу в метро, у меня служебная машина, ты же
знаешь.
– Слава богу! – выдохнул отец. – Но откуда же
я знаю, на чем ты добиралась сегодня на работу? А вдруг твой водитель заболел и
ты вынуждена была поехать на метро? А вдруг машина сломалась? Да мало ли что
может случиться. Я все время за тебя волнуюсь. А вдруг ты на машине попала в
аварию?
– Папочка, милый, у меня все в полном порядке.
– А из твоих сотрудников никто не пострадал?
– Никто. Один, правда, до сих пор до работы доехать не
может, но он тоже не пострадал.
– Любочка, а что там произошло? Я все время слушаю
радио, но информация очень противоречивая. Сначала говорили, что мощность
взрыва равна одному килограмму в тротиловом эквиваленте, теперь уже говорят,
что там было два килограмма. Сначала говорили, что двадцать пять человек
погибло и сто пятьдесят ранено, а теперь говорят, что погибло тридцать, а
пятьдесят получили ранения и травмы. Кому верить?
– Папа, если тебя это так волнует, я могу посмотреть в
Интернете, там данные постоянно обновляются. Но вообще-то у меня много работы.
Как ты себя чувствуешь?
– Ничего, – Люба явственно услышала брюзгливые
нотки. – Как может себя чувствовать никому не нужный, всеми брошенный
старик?
– Пап, ну как тебе не стыдно?! Почему ты никому не
нужный? Почему ты всеми брошенный? А Тамара? А мы с Родиком?
– Томка меня голодом морит, хочет, наверное, чтобы я
помер побыстрее.
– Ну что ты такое говоришь, а? Как тебе не стыдно!
– Стыдно? А вот ты сама приезжай и проверь, как твоя
сестра меня содержит! – Николай Дмитриевич повысил голос. – Ушла с
утра на работу, вернется только к десяти вечера, а я целый день должен голодным
сидеть. Хоть бы миску супа налила! Хоть бы кусок хлеба оставила! Ты проверь,
проверь!
– Хорошо, папа, – улыбнулась Люба, – я
обязательно проверю.
– Нет, ты сегодня проверь, прямо сейчас. Немедленно
приезжай и проверь, как живет твой старый несчастный отец.
– Хорошо, папа, – повторила она, – я сегодня
же приеду и проверю. Только не сейчас. Сейчас я должна работать.
– И привези мне бананов и конфеток, таких мягоньких,
как я люблю.
– Суфле?
– Ага, вот-вот. Привезешь?
– Обязательно.
Люба положила трубку, посмотрела на часы и перезвонила
Тамаре. Сестра была занята с клиентом и обещала перезвонить, когда освободится.
