– «Но я же ему говорил: Не пей Вилкопоповицкое пиво, козлёночком станешь!».
Но юмор творился и за сумрачным окном. По освещённой электрическим светом платформе бежала женщина. Платон не обратил бы на это обычное событие внимание, не будь оно столь комичным. Женщина в расцвете сил бежала очень смешно.
Ограниченная узостью длинной юбки, семеня ногами, она описывала ими внешние дуги, умудряясь всё же делать короткие шажки вперёд. При этом она в такт своего квази бега махала, согнутой в локте левой рукой с направленной вверх кистью. Одновременно она держала в правой руке сумку, наклонив голову слегка влево. При этом она ещё и цокала каблуками, как взнузданная лошадка.
Бабья рысь! – решил наблюдательный сочинитель.
На выходные на дачу приезжала и Настя. Платон обратил внимание женщин, что они установили новый рекорд – впервые и неоднократно стали посещать дачу осенью.
Но в эти дни дачный сезон закончили и кошки и женщины.
А остались там только заядлые дачники, да рабочие-татары.
Ещё с конца пошлого века бригада строителей, во главе с Николаем, каждый год с апреля по ноябрь работала на местных садовых участках, возводя новые постройки и ремонтируя старые. Одновременно они выполняли и ряд поручений Правления садоводческого товарищества по ремонту и обеспечению эксплуатации коллективных построек и оборудования, в частности: электросети – проводов, столбов, подводок к домам; водопровода; общего забора; проезжей части; и сторожки.
Костяк бригады составляли её бессменные члены – ветераны, «от старого к малому»: Николай, Равиль и Наиль. Двое последних специализировались, соответственно, как сантехник и электрик.
В последние годы бригада разрослась, пополнившись молодёжью. Это были, прежде всего, сыновья Николая и Равиля, а также их друзья и соседи по постоянному месту проживания где-то в Пензенской области.
В первые годы своей работы в садоводческом товариществе эта бригада зарекомендовала себя ассортиментом, качеством и недороговизной исполнения заказов. И те посыпались, как из рога изобилия.
Рос объём работ, росли и доходы бригады. Со временем они прикупили одну из дач, обзавелись грузовой Газелью и парой легковых автомобилей, включая даже иномарку. Именно увеличение объёмов заказов стимулировало и увеличение количество членов бригады.
Однако рост всей этой системы со временем ударил по общему качеству работы. Стремясь, как можно больше заработать и не сорвать заказы, бригада стала халтурить. Упало не только качество исполнения, но и инженерное обеспечение работ. Для уменьшения их срока, эти мастера стали упрощать и изменять необходимые технологические операции и процессы, а то и обходиться совсем без некоторых. Например, каркасы из бруса крепили без шипов, выборок, скоб, стяжек и распоров, лишь одними длинными гвоздями, уповая на его стяжку одной лишь внешней обшивкой.
Вертикальные опорные брусы для нижней обшивки домов они вбивали прямо в землю, без обжига дерева, его обмазки его от гниения и изолирования от грунта.
Бригада хорошо технически оснастилась, дабы избежать потерь драгоценного времени на обработку и всякие подсобные операции: обрезку досок, их строгание, подгонку и прочего.
Их рабочий ажиотаж постепенно привёл и к простой повсеместной халтуре.
После отпиливания досок и брусов их торцы не зачищались. Строгание досок проводилось формально, поверхностно в прямом и переносном смыслах, из-за чего чистота поверхности досок оставляла желать лучшего.
Доски прибивались без подгонки и подтяжки, из-за чего между ними уже на следующий год образовывались значительные щели.
Жесть прибивали кое-как, без учёта её лучшего прилегания к доскам и не подсовывали её ребро под обшивку стены, для лучшего стекания дождевой воды.
В общем, работать татары стали, как простые плотники-шабашники.
Всё это снижало надёжность построенного и отремонтированного, и давало им в будущем надежду на повторный ремонт ранее сделанного.
И это только то, что сам лично увидел Платон, когда бригада Николая работала у него, и ранее у соседей.
Но самое страшное в деятельности примелькавшейся бригады татар-строителей стало неимоверное повышение цен на их работу, из-за чего всё большее количество потенциальных заказчиков вынуждено было обращать свои страждущие взоры на сторону.
И Платон был вынужден сделать вывод, что рабочие-татары, к сожалению стали простыми халтурщиками и хапальщиками.
И он решил к их услугам в будущем по-возможности не прибегать.
Несмотря на месячное отсутствие на даче, Платону удалось многое.
Даже принять немало гостей. Единственное, что сорвалось, так это традиционный, но не ежегодный, позднеавгустовский визит друзей Ксении Марины с Юрием. Но Платон по этому поводу не переживал, ибо знал, что приезд этой парочки вылился бы исключительно лишь в сплошное застолье с прослушиванием музыки, и никаких тебе спорт мероприятий, и никакого тебе обсуждения творчества Платона. Скука, да и только! Да и Юрий Алексеевич в последнее время стал несколько раздражать его своими снобистскими потугами. На дне рождения того, в мае, Платон услышал, как Юрий в пьяном виде повторял за ним, громким голосом, вещая для всех его высказывания, выдавая их уже за свои.
Именно тогда Платон понял, что отставной полковник, хотя бы подвыпивши, просто настоящий дурачок. А первый раз он подумал об этом ещё зимой, на традиционных Рождественских встречах в Никольском, когда хозяин дома вдруг предложил Платону привезти стихи, которые он смог бы подкорректировать, так как, якобы, хорошо владеет рифмой. Поэтому поводу Платон даже придумал четверостишие для него:
Давайте вместе стихи писать!
Чтоб фрикцией рифму утончить,
Я буду строчки за Вас лизать,
А Вам остаётся кончить!
Незаметно прошёл уже ровно месяц, как Платон вышел из больницы.
Его первоначальная эйфория по поводу удачного лечения была недолгой. Уже к концу четвёртой недели он почувствовал первые признаки надвигающейся, пока ещё лёгкой боли, и уже намечающуюся некоторую скованность в движениях, особенно утром. Этому способствовала и сырая погода в середине сентября, и температура воздуха ниже десяти градусов тепла. И это было естественно для всех больных ревматоидным полиартритом, особенно козерогов.
Но всё-таки сентябрь удался. Платон даже не преминул отдать ему стихотворную дань.
Подходит уж к концу сентябрь.
Отмылась загорелость рук.
На горизонте вон, октябрь!
Торопит что-то рано, друг?!
Но вдруг сентябрь остановился.
Решил тепло нам возвернуть —
Он, наконец, остепенился —
На бабье лето повернуть.
Убрал он с неба массу тучек.
И облачность с него убрал.
А нам, в замену – Солнца лучик,
Да не один, а все отдал.
Природа тоже оживилась.
Подсохла кое-где земля.
Теплом и сухостью явилась
Нам урожайная пора.
Чтоб мы собрали, что растили —
Лелеяли в ненастный день,
И дождь, и холод выносили —
Его нам собирать не лень.
Я в благодарность от народа
Такой сентябрь благодарю!
Дала своё опять природа.
Я ж сентябрю стихи дарю!
Но в этом году практически совсем не было яблок. Поэтому Платону некого было ими угощать, в том числе консьержек в их подъезде.
