– «А Гаврилыч, которому жена, наверно, сама искусственную челюсть сломала, это вообще, – интеграл по замкнутому контуру!» – нарочно, будто бы доверительно, объяснил Платон учёному отсутствие «козла…» на сцене.
– «Ха-ха-ха-ха!» – опять зашёлся в громком смехе уже заметно захмелевший доктор микробиологических наук.
Надежа, севшая для отдыха с подружками неподалёку, не преминула прокомментировать им поведение ветерана науки, сразу списав всё на своего подчинённого:
– «Ну, Платон начал! Теперь держись! Если его вовремя не остановить, скоро здесь все будут рыдать от смеха!».
– «Неужто так?!» – искренне удивилась незнакомка.
– «Да, только так!» – уверенно подтвердила Надежда.
– «Платон! Не увлекайся!» – не удержалась она от поучения:
Тот окинул её холодным, стеклянным взглядом, и продолжил, склоняясь к Владимиру Николаевичу и переходя почти на шёпот:
– «Это этих баб хрен остановишь!».
– «Да, только им и остановишь!» – согласился микробиолог, добавляя своего академического юмора.
Тогда Платон с облегчением подхватил наметившуюся традиционную тему:
– «Раньше на саблях и мечах писали: «Без нужды не вынимай, без славы не вкладывай!». А я придумал применительно к фаллосу: «Для славы не вынимай! После нужды – вкладывай!».
И опять громкий, заливистый смех профессора огласил аудиторию, снова приковав к парочке излишнее внимание. Заинтересовавшись, подошли ближе и другие, ещё оставшиеся на вечеринке, мужчины.
Взбодрённый повышенным вниманием, Платон продолжил, отвечая на вопрос одного из стоявших поблизости к другому такому же, но прямо не относящийся к теме встречи:
– «Я согласен, что на Западе можно получить хорошее узкоспециальное образование. Но никакие Кембриджи, Гарварды, Иллинойсы или Сорбонны не дадут Вам достаточного кругозора, тем более духовности. И из Вас сделают хромированный винтик капиталистической машины, причём может даже со смазкой!».
Улыбки стоящих рядом мужчин сулили продолжение разговора.
Только тут профессор перехватил было инициативу, но Платон в этот раз был более настойчив, и бесцеремонно перебил старшего коллегу:
– «В одном из приближений можно сказать, что макромир также элементарен, как и микромир!».
От удивления Прозорловский выпучил глаза, пытаясь что-то сказать в ответ, но неожиданно был перебит теперь заместителем директора НИИ по хозяйственной работе, возжелавшем продолжить с ним возлияния.
Воспользовавшись паузой, Платон откланялся профессору и пошёл к столу на своё место, продолжать трапезу.
Он не хотел слушать излияния учёного, ибо не любил пустобрёхов, так как сам ценил данное им слово и не любил людей, не держащих своё. А год назад Владимир Николаевич сам высказал пожелание стать одним из героев произведения Платона, но так и не передал тому обещанную информацию о себе.
Подали чай и кофе с шикарными фруктовыми тортами. Затем возникла затянувшаяся пауза.
Улучшив момент, Платон на всякий случай уже сейчас передал через Елену Георгиевну ей самой и для Ольги Михайловны, посвящённые им стихотворения, тайком от Надежды извлечённые автором из внутреннего кармана своей куртки. Юбилярша обещала передать коллеге по счастью.
Но вопреки этикету и интеллигентному воспитанию, не справившись с женским любопытством, она всё же взглянула в текст стихотворения:
В Самарканде родились,
Но в Москву Вы подались.
Это надо же случиться?
В сей НИИ самой явиться!
Грызли Вы гранит науки.
Шили деловые брюки.
Диссертации писали,
Но рожать не забывали.
Доктор Вы бионаук.
Трудитесь, не покладая рук.
Конкурентов удивив,
Сделали Вы «Фосфоглив».
Доброта, надёжность, честность
Добавляют Вам известность.
Все сотрудники за Вас.
О.М. наша – высший класс!
Разум и порядочность,
И в глазах загадочность,
Уваженье, труд —
Всё в жизни перетрут!
Воспитали аспирантов,
Вскрыли множество талантов.
Подчинённые Вас любят,
И начальники голубят!
А на трассе Вы – Шумахер!
И в компьютере – не хакер.
На то желанья просто нет.
На это есть ведь интернет!
Сын и внуки не для скуки
(Внуки в радость ведь, не в муки)
Не дадут Вам отдыхать.
В жизни, что ещё желать?!
С Юбилеем поздравляю!
И, О.М., я Вам желаю
Здоровья, счастья и добра!
Людям всем светить всегда!
Довольные проведённым вечером и восстановившимся здоровьем, Платон с Надеждой почти вовремя отбыли домой.
В выходные дневная температура поднялась до десяти градусов тепла, достигнув абсолютного максимума за всю историю наблюдений.
С понедельника же уже обещали похолодание, но всего лишь до нуля.
В этот день из командировки возвратилась Ольга Михайловна Лопатина и объявила, что буйного празднества на этот раз не будет.
Поэтому весь понедельник Платон провёл в хорошем расположении духа.
После прошедших выходных он позднее обычного пошёл в столовую. И у него всё ещё были свежи воспоминания, как в начале осени он подарил трём женщинам, работавшим на раздаче, одно на всех стихотворение «Три богатырки, которое затем долгое время висело у всех на виду на информационной доске около кассы:
В Подколокольном переулке,
В двенадцать доме, корпус два,
Внизу, в столовой, в закоулке
Пришла мне как-то мысль одна
О тех, кто нам еду дарует,
Дарует нам своё добро!
У нас же сумрачность ворует,
Даря улыбки и тепло.
Наталья в светлом «подземелье»
Подаст компот Вам и харчо.
Второго даст, другое «зелье»,
И спросит Вас: «А что ещё?!».
Фаина, глазоньки потупив,
Нальёт Вам суп погорячей.
В старанье, носик лишь насупив,
Гарнир наложит поскорей.
Салат поставит Валентина,
Чайку горячего нальёт.
Улыбка Ваша если мимо,
То от обиды отойдёт.
К попутчицам моим ревнуя,
«Пытались» их всех … «отравить».
Свои же стопы к ним вернул я,
Пытаясь их разжалобить.
Все блюда, глядя Вам в глаза,
Они Вам предлагают.
Насмешки, типа: «Ты, коза!»
Они все отвергают.
А я, наевшись и напившись,
Стихи вот эти им пишу,
Нисколько этим не смутившись.
Их за обед благодарю!
Я их за всё благодарю!
За то, что есть на свете!
Стихи я им свои дарю!
Да! За улыбки эти!
У раздачи уже никого не было. Лишь одна Фаина уныло маячила по ту сторону прилавка. Взяв поднос и улыбаясь, подходя к раздаче, Платон машинально облизнулся, и тут же сам себя заложил:
