Когда на сцену вышли «Атомз», всеобщим вниманием завладела Кики. Она уверенно начала с «Глупого купидона» Конни Френсис, после чего перешла к старой доброй рок-классике, чем окончательно покорила слушателей, и в заключение исполнила свою самую любимую песню «Река глубока, гора высока».
— После перерыва Кики споет композиции в стиле ритм-энд-блюз и балладу собственного сочинения «Белое платье, серебряные туфли», — прокричал Френсис сквозь гром аплодисментов. — Ты видела лицо Кита Армстронга? Кики ждет большое будущее, Джералдин. Великое будущее. И когда она станет зарабатывать миллионы, я буду рядом, загребая жирные проценты!
— Надеюсь! — прокричала в ответ Джералдин, имея в виду грядущий успех подруги. Радостно улыбаясь, она аплодировала Кики вместе со всеми, и «Камень Шерингема» у нее на руке сверкал и переливался разноцветными огнями.
Позднее, когда страсти улеглись и летняя ночь принесла с собой умиротворение и покой, маленькая группа музыкантов заиграла мелодии Джорджа Гершвина, и Джералдин, танцуя в объятиях Френсиса босиком на траве, вдруг поняла, что никогда еще не была так счастлива.
— Эту минуту я буду помнить всю жизнь, — мечтательно прошептала она, покачиваясь под звуки песни «Ночь и день». — Об этой минуте я буду рассказывать нашим детям и детям наших детей.
— А потом они сами станут устраивать вечеринки в саду с целым полчищем гостей, — подхватил Френсис, и на его губах появилась та самая знакомая кривоватая усмешка. — А мы с тобой превратимся в старых ворчунов вроде папы и будем брюзжать и жаловаться, что молодежь вечно шумит и топчет газоны.
— Мы будем счастливы, — выдохнула Джералдин, теснее прижимаясь к Френсису. — А остальное не важно. Ведь это самое главное, Френсис.
Глава 11
Артемис чувствовала себя бесконечно счастливой. Впервые в жизни она была окружена вниманием, о котором так долго мечтала. Школа моделей Люси Клейтон придала ей необходимый лоск и прибавила уверенности в себе. Взять хотя бы ее восхитительный наряд. Предоставленная самой себе, Артемис наверняка выбрала бы традиционное унылое бальное платье из тафты с широкой юбкой до самого пола. Но в школе ей дали дельный совет, и Артемис, набравшись храбрости, купила шелковое платье, восхитительное в своей простоте. На шее Артемис сверкали роскошные аквамарины ее матери, а уложенные в изящную прическу белокурые волосы блестели, как атлас.
Даже Кики оценила ее по достоинству и похвалила, что ей совсем не свойственно.
— Выглядишь потрясающе, Артемис, — одобрительно кивнула она, прежде чем в первый раз отправиться на сцену. — Просто сногсшибательно. Жаль, что здесь нет принца Чарлза, — ты бы мигом отправила его в нокдаун!
Принц Чарлз действительно не значился в списке гостей, но там было предостаточно других блестящих имен, а Джералдин с готовностью снабдила Артемис подробной информацией о каждом из них.
— Ты только зря теряешь время, — предупредила она, когда умопомрачительно красивый молодой человек, с которым Артемис только что танцевала, удалился, чтобы наполнить шампанским ее бокал. — Сэм, конечно, на редкость обаятелен, но у него ни гроша за душой и никаких надежд получить состояние, разве что жениться на деньгах. А вот бравый Генри, который спешит воспользоваться отсутствием Сэма и летит сюда на всех парусах, — совсем другое дело. У него есть деньги, хорошие манеры, благородное происхождение, и — я знаю, как это важно для тебя, Артемис, — после смерти отца он наследует титул.
Танцуя с Генри, Артемис обнаружила, что в придачу к неоспоримым достоинствам у него дурно пахнет изо рта. Это было чертовски досадно, потому что наследник титула определенно попался на крючок. Но несвежее дыхание — слишком серьезный недостаток, и Артемис сбросила Генри со счетов так же решительно, как и Сэма.
Сумерки уступили место ночи, и парк Сидар-Корта наполнился танцующими, беседующими и распивающими шампанское парами. Искать в потемках Джералдин, чтобы получить от нее жизненно важные сведения о том или ином кандидате, становилось все труднее.
— Девять тысяч акров земли в Нортумберленде, — шепнула Джералдин подруге на ухо, когда они оказались прижатыми друг к другу в толпе. — Но он голубой, так что толку от него как от пятишиллинговой банкноты.
Вскоре и Френсис включился в игру.
— Позволь мне представить тебе Чарли Моффата, — весело объявил он, подталкивая к ней пучеглазого молодого человека, а когда процедура знакомства состоялась, тихонько пробормотал: — Наследует титул баронета. Пять тысяч акров в Уилтшире. Желаю удачи!
Когда в самом дальнем конце парка запустили великолепный фейерверк, Артемис пришла в такой восторг, что даже забыла о поисках Мистера Совершенство (у Чарли оказались влажные ладони) и благосклонно приняла вазочку с клубникой из рук Говарда Филлипса.
— Я здесь только потому, что Кики пригласила, — признался он сквозь треск шутих, расцвечивающих небо золотыми огнями. — А вы чья подруга? Френсиса или его невесты?
В ночном небе диковинные цветы рассыпались ослепительными брызгами. Волшебный огненный вихрь набирал мощь, и для усиления эффекта из динамиков грянули звуки «Полета валькирий».
— Я одна из самых близких подруг невесты! — крикнула Артемис. Гремела музыка Вагнера, а фейерверк взрывался тысячами светящихся искр. — Но с Френсисом я тоже знакома. А вы знаете, что они двоюродные брат и сестра и влюблены друг в друга с самого детства? Это так романтично, правда?
— Смотря как к этому относиться — ведь речь идет о кровосмешении, — послышался голос у нее за спиной.
Артемис мгновенно обернулась, и у нее замерло сердце. Высокий стройный незнакомец в отличие от большинства приятелей Френсиса, разряженных в бархатные и даже атласные костюмы, был одет в традиционный белый смокинг. Блестящие прямые волосы красавчика едва касались воротничка, а темная прядь, падавшая ему на лоб, показалась Артемис такой соблазнительной, что она решила не обращать внимания на не слишком экстравагантный костюм.
— Какие ужасные вещи вы говорите! — воскликнула она и тут же почувствовала, что ее голос звучит неестественно тонко.
Молодой человек в смокинге пожал плечами:
— Они двоюродные брат и сестра. — Он говорил, слегка растягивая слова, и в этом был какой-то особый шик. — На мой взгляд, родство слишком близкое.
— Кто бы вы ни были, замолчите. — Глубоко уязвленный тем, что его тет-а-тет с Артемис так грубо прервали, Говард невольно обнаружил ланкаширский выговор. — Здесь празднуют помолвку, и, надо думать, вы пришли сюда как друг, так что самое меньшее, что вы можете сделать, это вести себя как положено другу.
— Ладно, я друг. — Изящно очерченная бровь незнакомца слегка изогнулась. — А вы? Полагаю, что нет. На выпускника Оксфорда вы определенно не похожи.
Говард, окончивший среднюю школу, мгновенно покраснел.
— Вот мерзкий тип, — процедил он сквозь зубы и, повернувшись к Артемис, спросил: — Может быть, еще шампанского?
