— Я работаю в банке, основанном моим отцом. Могу я предложить вам десерт? Меренги и еще немного шампанского? Абрикосовое пирожное?
— Меренги, пожалуйста, — попросила Артемис, вспомнив о диете. Полученная информация позволила ей облегченно перевести дух и расправить плечи. Банк! Основан его отцом! Этого вполне достаточно. Может, Руперт и не наследует титул, но в данном случае это уже не важно. Она пришла сюда с твердым намерением найти себе подходящего молодого человека, друга, который мог бы в дальнейшем стать ее мужем, и Руперт Гауэр, товарищ Френсиса по Итону, высокий темноволосый красавец, полностью отвечал ее требованиям.
Раздался гром аплодисментов, и Кики запела знаменитый хит Марты Ривз и «Ванделлас» «Я готова к любви».
— Я тоже, Кики, — прошептала Артемис, когда Руперт направился к огромному столу за десертом. — Я тоже!
— Ты хоть знаешь, что твой южнолондонский акцент теперь стал очень модным, Примми? — спросила Кики. Был вечер понедельника, и все четыре подруги собрались дома. После приема по случаю помолвки Джералдин прошло три недели. — Я бы все на свете отдала, чтобы иметь настоящий, всамделишный простецкий выговор, — добавила Кики, растянувшись на диване в неряшливом халате, с грязевой маской на лице и ломтиками огурца на веках. — В музыкальном бизнесе это почти непременное условие. Если хочешь добиться успеха, нужен южнолондонский или ливерпульский акцент.
Артемис в белом махровом халате и с таким же белоснежным махровым полотенцем, обернутым наподобие тюрбана вокруг только что вымытой головы, недоуменно пожала плечами.
— Ну а я ни за что не стала бы копировать южнолондонский выговор, — твердо сказала она, полируя ногти пилочкой. — Руперту бы это не понравилось.
— Можно подумать, тебе самой понравилось бы, Артемис, — сухо заметила Кики. — Ты ведь в этом ничего не смыслишь.
Артемис возмущенно вздохнула, готовясь возразить Кики, но Джералдин поспешила предотвратить ссору.
— Как у тебя дела с Рупертом? — поинтересовалась она, отбросив в сторону свежий номер журнала. — Он дважды на этой неделе приглашал тебя в ночной клуб. Похоже, все идет отлично?
— Да. — Артемис вспыхнула от удовольствия.
— А в какие клубы вы ходили? — Кики сняла с век ломтики огурца и бросила их в чашку с остывшим кофе.
— В «Аннабелз». — В голосе Артемис звучало неприкрытое торжество. «Аннабелз» считался одним из самых аристократических ночных клубов Лондона — однажды Артемис с Рупертом встретили там самого принца Чарлза.
Кики презрительно фыркнула и села, скрестив ноги в позе Будды.
— Не сомневаюсь, что вы выбрали «Аннабелз»! А почему бы вам не найти местечко поинтереснее, не такое скучное?
— Потому что мне нравится «Аннабелз». И кроме того, все друзья Руперта ходят туда. Это модный клуб.
— Скажи лучше, элитарный. Там полным-полно аристократов, любителей светской жизни и офицеров службы безопасности. Вы бы гораздо лучше провели время в клубе «Фламинго», где можно послушать настоящий блюз и музыку соул.
Артемис поняла, что попалась в ловушку. Если она скажет, что не любит блюз и соул, Кики немедленно впадет в раж, начнет разглагольствовать о ее дурном вкусе, и это продлится весь вечер.
— Кстати о блюзе, — вмешалась Джералдин, придя на помощь Артемис. — Давайте поставим пластинку Билли Холидей и откроем бутылочку шабли, раз уж мы сегодня собрались все вместе. — Она поднялась с кресла и босиком отправилась на кухню, к холодильнику, стройная и изящная, в бархатных брюках цвета красного вина и свободной шелковой блузе.
Кики просительно посмотрела на Примми, пытавшуюся читать «Доктора Живаго» Бориса Пастернака:
— Ты ближе всех к патефону, Примми. Поставь, пожалуйста, Билли.
Примми с привычной готовностью отложила книгу и достала пластинку. Артемис перестала подпиливать ногти и пригляделась к подруге. В последнее время Примми вела себя как-то странно. Обычно она щебетала без умолку, но с того времени, как переехала в кенсингтонскую квартиру, стала удивительно молчаливой. Выспросить у Примми хоть что-нибудь про ее коллег из Би-би-ди-оу — тех самых, с которыми она проводила теперь почти все свое свободное время, — оказалось занятием безнадежным. Легче выдавить слезы из камня.
— А где любят бывать твои новые приятели, Примми? — спросила Артемис, когда комнату заполнили звуки «Прощального блюза» Билли Холидей.
Примми слегка покраснела.
— В маленьком винном баре неподалеку от агентства.
— Как? Каждый вечер? — удивленно воскликнула Джералдин, входя в комнату с бутылкой шабли и бокалами.
— Я провожу вне дома далеко не каждый вечер. Вчера, например, я до ночи занималась стиркой — Кики сваливает грязные вещи в кучу, так что пол в ванной уже невозможно разглядеть. А в субботу я навещала маму и папу.
— Если ты провела субботний вечер в своем расчудесном Ротерхите, я тебя нисколечко не ревную. — Кики встала с дивана. — Как ты думаешь — может, пора снять эту маску? У меня уже лицо жжет.
Божественный, завораживающий голос Билли Холидей лился легко и свободно, и Артемис продолжала задумчиво разглядывать Примми.
Ее щеки по-прежнему покрывал легкий румянец, но вряд ли из-за веселого подтрунивания Кики над ее любовью к Ротерхиту. Примми казалась скорее смущенной, чем обиженной. Похоже, она что-то скрывала. Возможно, Примми и в самом деле ездила в субботу к родителям в Ротерхит, но вот насчет вечерних походов в бар на Хановер-сквер с приятелями из агентства она явно темнила. Внезапное озарение заставило Артемис внимательнее присмотреться к подруге. Должно быть, у Примми завелся приятель и она не хочет, чтобы кто-нибудь об этом знал.
Артемис взяла бокал вина из рук Джералдин. Может, Примми так скрытничает из-за того, что ее дружок — простой рабочий, а не сотрудник агентства? Наверное, это какой-нибудь плотник, ремонтирующий мебель у них в офисе, или электрик. Или — Артемис в ужасе округлила глаза — это все-таки ее коллега, но он женат!
— Примми, ты ведь не связалась с же… — взволнованно воскликнула она и осеклась.
Тут в разговор вмешалась Кики, которая вечно всех перебивала:
— Неужели никто не засек время? Эту маску надо держать полчаса. Я надеялась, что вы мне скажете, когда пора будет ее смывать.
— Сейчас самое время. — Примми быстро поднялась на ноги. — Раз мы все сегодня дома, я приготовлю что-нибудь поесть. Как насчет яиц «бенедикт»?
С напряженным, застывшим лицом она поспешно выскользнула из комнаты. Артемис закусила губу. Теперь она встревожилась не на шутку. Примми отлично поняла ее намек и специально сбежала на кухню, чтобы не отвечать на вопросы.
Когда из кухни послышался грохот кастрюль и стук выдвигаемых ящиков, Артемис робко обратилась к Джералдин:
— Я немного волнуюсь за Примми. По-моему, у нее появился приятель.
