— Что ж, мне кажется, давно пора. Разве нет? — Джералдин поднесла к губам бокал с вином и сделала глоток. — Для меня существует только один мужчина, и мы неразлучны с самого детства. Кики было пятнадцать, когда она начала встречаться с Таем. Вы с Примми здорово отстали и поздновато стали задумываться о мужчинах, и если у Примми наконец кто-то появился, то правильнее было бы порадоваться за нее, а не тревожиться.
— Да-а, — неуверенно протянула Артемис. Ей совсем не понравилось, что ее вместе с Примми отнесли к числу «отстающих». — Но что, если он совсем ей не подходит?
— В чем не подходит, скажи на милость? Пойми, Примми не ты, Артемис. Если ей кто-то понравится, она не станет интересоваться социальным положением его семьи, счетом в банке или карьерными перспективами. Для нее будет иметь значение только одно — что он за человек и любит ли она его.
— Но что, если он… вдруг он… — Артемис заколебалась. Не могла же она прямо сказать: «Что, если он плотник или электрик?» — ведь Джералдин наверняка рассердилась бы. — Что, если он женат? — осторожно предположила она.
Потрясенная Джералдин изумленно подняла брови:
— Женат? — Она поставила бокал с вином на кофейный столик. — Господи, да как тебе пришло такое в голову? Примми слишком открытая и прямая, чтобы связаться с женатым мужчиной. Перестань тревожиться за нее, Артемис. Ты бы лучше подумала о своей собственной любовной истории. Если верить Френсису, Руперт считает тебя опытной и искушенной женщиной-вамп. Это наводит на мысль, что он влюблен в некую вымышленную особу, а не в тебя настоящую.
— Но я теперь достаточно искушенная! На прошлой неделе я в первый раз вышла на подиум и получила целых три предложения участвовать в показах.
— И на подиуме ты была просто бесподобна, — искренне восхитилась Джералдин. — Я тебя едва узнала. Ты выглядела такой элегантной и уверенной в себе.
— Вот видишь!
— Но это всего лишь видимость, защитная маска, которую ты приобрела в школе Люси Клейтон, и если Руперта восхищает в тебе показной лоск, что же будет, когда он узнает, какая ты на самом деле? У вас неизбежно возникнут сложности!
— Сложности? — переспросила Кики, входя в комнату. — О ком и о чем вы тут разговариваете?
— Джералдин считает, что Руперт не смог бы любить меня такой, какая я есть, и стоит ему ближе познакомиться со мной, он непременно меня бросит! — Хотя голос Артемис предательски дрожал, ей все-таки удалось сдержать слезы. — А по-моему, это очень жестоко и несправедливо!
— Я просто хотела подчеркнуть, что ты добилась потрясающих успехов, создавая себе имидж холодной, умудренной жизнью женщины, — возразила Джералдин примирительным тоном. — Тебе так здорово это удалось, что, по словам Френсиса, Руперт считает тебя именно такой.
— Я призналась Руперту, что Френсис приврал насчет любимой модели Дэвида Бейли. Если бы я собиралась водить Руперта за нос, я ни за что бы этого не сделала, верно? А он даже бровью не повел. Сказал, что я еще непременно стану одной из любимых моделей Бейли и что я гораздо красивее Джин Шримптон.
— Это потому, что хоть ты и потеряла так много веса, у тебя все еще есть сиськи, а у Джин Шримптон их нет, — веско заявила Кики и снова уселась на диван, поджав под себя ноги.
— Ладно, я сдаюсь. — Джералдин потянулась за бокалом. — Руперт знает, какая ты на самом деле, и хотя мне чертовски трудно представить вас двоих в одной упряжке, я готова согласиться, что противоположности часто сходятся. Куда он пригласит тебя в выходные? Снова в «Аннабелз»?
— В «Херлингем». Он собирается играть в поло.
Кики презрительно фыркнула.
Артемис оставила это без внимания. Противоположности часто сходятся. Руперт от нее без ума, а остальное не важно.
— Я никогда раньше не видела, как играют в поло. — В голосе Артемис послышались привычные неуверенные нотки. — Что бы мне такое надеть?
— Твое шелковое плиссированное платье кофейного цвета будет в самый раз. И не забудь белую соломенную шляпу с мягкими полями. Поло требует элегантности.
— И стоит недешево, — добавила Кики.
В комнату вошла Примми с подносом в руках.
— Яйца «бенедикт» готовы. Будем есть здесь или на кухне? И что стоит недешево?
— Поло. А есть будем здесь. — Джералдин поспешно убрала газеты и журналы с низкого стеклянного столика.
— А почему поло — дорогой спорт? — поинтересовалась Примми, поставив поднос на стол. — Потому что надо иметь собственную лошадь?
— Пони, Примми, — с веселой усмешкой поправила ее Джералдин. — Лошади для поло по традиции именуются пони. И одним поло-пони тут не обойдешься. Каждые два или три чаккера следует менять пони, и хорошо бы еще держать парочку в запасе.
— А сколько же пони у Руперта? — Артемис сняла с головы полотенце и тряхнула влажными волосами. — И много ли чаккеров в одной игре?
— Представления не имею, сколько у Руперта пони, а игра состоит из шести чаккеров. — Джералдин с удовольствием положила в рот кусочек яйца. — В игре участвуют восемь всадников, и здесь нужно быть очень-очень опытным наездником.
— А Руперт — опытный наездник? — Помня о своей диете, Артемис отказалась от аппетитных яиц под голландским соусом и съела крохотный хрустящий ломтик панчетты.
— У него гандикап в шесть голов.
— А это хорошо?
Джералдин весело расхохоталась:
— Да, Артемис. Это очень хорошо. Просто превосходно. Руперта смело можно назвать одним из лучших игроков в стране.
Артемис радостно просияла, недавняя обида была полностью забыта.
— Великолепно, — мечтательно протянула она. — Просто замечательно!
Глава 12
Май 1972 года
Примми весело шагала по Сохо, сердце ее пело. День выдался чудесный. На голубом небе не единого облачка. Она собиралась пообедать вместе с Саймоном.
Она взглянула на часики — подарок родителей на двадцать первый день рождения — и обнаружила, что еще довольно рано и, вместо того чтобы, как обычно, опоздать, она придет в ресторан даже раньше назначенного срока. Не важно. В этот удивительный день Примми была счастлива, как никогда.
В апреле, после дня рождения Примми, состоялась их с Саймоном неофициальная помолвка. Официальное оглашение пришлось отложить, потому что Кики отправилась в турне по Австралии, а Саймону не хотелось сообщать дочери такую новость по телефону. Кики должна была вернуться домой уже в конце недели, и Саймон собирался поговорить с ней по душам. Собственно, этот разговор мог бы состояться давным-давно, но Саймон его откладывал.
Нежелание Саймона посвящать дочь в историю своего романа поставило Примми в чрезвычайно щекотливое положение. Все три ее подруги, разумеется, знали, что, с тех пор как брак родителей Кики распался, Саймон с Примми стали очень близки. Как-то раз Кики призналась, что ей кажется странной тесная дружба отца с одной из ее лучших подруг, но больше разговор об этом не заходил. Ни Джералдин, ни Артемис, которым всегда нравился Саймон, не находили в его дружбе с Примми ничего необычного. Они не знали, что Примми была безумно влюблена в отца Кики еще с восемнадцати лет, что она сходила по нему с ума и из-за него осталась в Би-би-ди-оу, вместо того чтобы занять свое место в университете.
