Вместо того чтобы весело расхохотаться, Примми вымученно улыбнулась. Это было совсем на нее не похоже.
Джералдин отставила бокал, поправила подушки и уселась повыше.
— Что-то случилось, Примми? Или меня просто слишком долго не было дома? Я позвонила Кики из аэропорта, но она сразу же попросила к телефону Френсиса, а когда я говорила с Артемис, у нее был такой голос, словно она только что плакала. Я пыталась ее расспросить, но она сослалась на простуду и сказала, что ты расскажешь мне обо всем подробно. Думаю, у них с Рупертом что-то не клеится. Так что же все-таки происходит?
Примми, сидевшая на полу возле камина, съежилась и нервно обхватила руками колени.
— Я почти не видела Кики с тех пор, как она вернулась из Австралии. Где ты ее застала, когда звонила из аэропорта?
— В конторе Аледа Картера.
— Ну… Кики не слишком нравится, как Алед ведет ее дела. Думаю, поэтому ей не терпится поговорить с Френсисом. Она хочет с ним посоветоваться. А Артемис… — Примми нерешительно замолчала. Конечно, Джералдин следовало бы узнать все от самой Артемис, но ведь бедняжке так трудно говорить о своем горе. — Они с Рупертом не могут иметь детей, — сказала наконец Примми. — Несколько лет назад Руперт переболел свинкой, и теперь он бесплоден.
Джералдин изумленно открыла рот:
— И он ничего не сказал Артемис? Я имею в виду, до свадьбы?
— Нет. Она узнала обо всем буквально пару недель назад.
Глаза Джералдин наполнились ужасом.
— Господи, — выдохнула она. — Неудивительно, что у нее был такой голос. — Она внимательно пригляделась к Примми. — Так ты поэтому в таком странном настроении, Прим? Ты расстроена из-за Артемис?
Примми еще крепче обхватила руками колени.
— Конечно, я переживаю из-за Артемис. Разве можно оставаться безразличной, когда такое творится? Но это еще не все. На днях я собиралась сделать совершенно поразительное заявление, но теперь с этим придется подождать, потому что Саймон заболел. Он уехал на несколько дней и вернется, когда окончательно выздоровеет. Но он так и не сказал ничего Кики, а Кики должна узнать обо всем первой…
— Постой-ка. — Джералдин распрямилась. — Почему именно Кики должна узнать обо всем первой? И куда отправился Саймон? И почему у тебя такой вид, будто ты вот-вот взорвешься, если не облегчишь душу чистосердечным признанием?
— Потому что я действительно сейчас взорвусь, если немедленно во всем не признаюсь. Я так счастлива… Это длится уже давно, но я не могла никому рассказать. А теперь, когда я думала, что смогу наконец поделиться со всеми своей радостью, мне снова приходится держать язык за зубами, потому что Саймон подхватил вирусную инфекцию и уехал на несколько дней.
Джералдин с подозрением уставилась на подругу.
— Ты хочешь сказать, что твои счастливые ожидания как-то связаны с Саймоном?
Примми закусила губу. Ее глаза сияли.
Джералдин с шумом втянула в себя воздух.
— Силы небесные, Прим! Ну ты, конечно, темная лошадка! Так вы с Саймоном встречаетесь?
Примми кивнула.
— И Кики ничего не знает?
— Никто ничего не знает. Это было так тяжело, Джералдин. Саймон не хотел, чтобы кто-нибудь знал. Но теперь-то другое дело. Мы собираемся пожениться, и Саймон ждал, когда Кики вернется из Австралии, чтобы во всем ей признаться.
— А теперь он заболел и не может с ней поговорить?
Сияющая улыбка Примми погасла.
— Он позвонил мне в понедельник вечером и сказал, что плохо себя чувствует и собирается уехать на несколько дней. Голос у него был просто жуткий. Совершенно больной. Он даже забыл сказать мне, куда уезжает. Когда я это сообразила, то тут же перезвонила, но телефон уже не отвечал. Больше Саймон мне не звонил. Наверное, тем же вечером и уехал.
— А Кики не знает, где он?
Примми в отчаянии развела руками:
— Нет. То есть я так и не смогла толком поговорить с ней. Всю неделю у нее проходили какие-то важные встречи, одна за другой. В среду вечером она выступала в передаче «Самые популярные», в четверг до глубокой ночи репетировала с новыми музыкантами, а потом улетела в Ньюкасл участвовать в программе «Тайн-Тис». Она вернулась в Лондон только сегодня утром и тут же, не заходя домой, отправилась на встречу с Аледом Картером.
— Существуют телефоны, — мягко напомнила Джералдин.
— Поймать Кики по телефону совершенно невозможно. Если она на встрече, в студии или на репетиции, то не отвечает на звонки.
— Я имела в виду не Кики, а Саймона.
— Саймона?
— Разве Саймон не мог позвонить Кики в Австралию и рассказать о вашей помолвке?
— Ну да, мог, но он не хотел говорить такое по телефону. В конце концов, новость довольно важная, верно?
— Да. — Джералдин потянулась за джином с тоником. — Да, — повторила она, стараясь сохранять невозмутимость. — «Довольно важная» — это еще слабо сказано.
— А ты рада за меня?
Сообразив, что даже не поздравила Примми, Джералдин виновато улыбнулась.
— Конечно же, я рада за тебя, Прим, — откликнулась она совершенно искренне. — Саймон — чудесный человек, и если ты его любишь, ему по-настоящему повезло. Есть у нас в доме шампанское?
Примми кивнула. Ее лицо вспыхнуло от удовольствия. Она раскрыла наконец свою тайну и принимала поздравления с предстоящей помолвкой.
— Отлично! — воскликнула Джералдин. — Давай-ка откроем бутылочку и отпразднуем.
Когда Примми с готовностью вскочила на ноги и упорхнула на кухню, улыбка Джералдин мгновенно угасла. Конечно, хотелось бы порадоваться за Примми. Новость действительно потрясающая. Несмотря на разницу в возрасте, Примми с Саймоном могли бы стать по-настоящему счастливой парой. Но как быть с Кики? Как она отнесется к тому, что отец собирается жениться на ее подруге? Похоже, Примми считала, что никаких сложностей здесь не предвидится, но Джералдин ее уверенности не разделяла. Кики вела совершенно беспорядочную жизнь и зачастую бывала крайне неразборчива в связях, но из этого вовсе не следовало, что она с той же легкостью воспримет роман своего отца. В отношении Саймона взгляды Кики могли оказаться на удивление старомодными. Наверняка Примми даже не приходило в голову, что Кики не пожелает видеть ее своей мачехой и придет в ярость. А если Кики взбунтуется, что же тогда делать?
— Господи, какой восхитительный загар! — завистливо воскликнула Артемис, разглядывая подругу после долгих восторженных объятий. — Ах, какой чудный медовый цвет! Даже если бы я побывала в Индии, моя кожа никогда не стала бы такой же. Она бы только покраснела и облупилась.
— Это потому, что ты натуральная блондинка и твоя кожа напоминает лепестки бледной английской розы.
Джералдин тут же пожалела о своих словах. Прекрасное лицо Артемис действительно казалось слишком бледным, а под глазами пролегли темные тени.
