— Она не просто «не поспевает», Артемис. Она умственно отсталая! — свирепо выкрикнул он накануне вечером, когда Артемис сообщила ему, что предложила местному Женскому институту
[39] воспользоваться их домом для проведения ежегодной осенней ярмарки. — Ты хочешь, чтобы все вокруг знали, что наша дочь никогда не сможет ходить в обычную школу? Почти все эти глупые гусыни, с кем ты так любишь варить варенье, замужем за мужчинами моего круга! И я не желаю, чтобы весь Котсуолд судачил, гадая, от кого наша дочь унаследовала свою болезнь! У меня еще сохранились остатки гордости в отличие от тебя!
Это была ужасная сцена. Полный кошмар.
Их громкие крики разбудили Дестини, и она принялась жалобно плакать. Артемис удалось ее успокоить только к полуночи. Измученная и подавленная, она скользнула в постель и устроилась рядом с Рупертом, но еще долгие часы лежала без сна.
Руперт не повернулся к ней, чтобы обнять, успокоить, шепнуть, что он сожалеет. Руперт не из тех, кто станет шептать слова утешения.
Артемис положила в угол чемодана саронги и купальные костюмы. Семейная жизнь отнюдь не дивная чаша, полная спелых вишен, как ей когда-то казалось.
Став миссис Гауэр, Артемис прежде всего поспешила бросить подиум, чтобы превратиться в заботливую жену и образцовую хозяйку — супруги часто принимали гостей.
К изумлению Артемис, этот поступок глубоко разочаровал Руперта. Не потому, что семья лишилась значительного дохода: Артемис никогда не относилась к числу моделей, которым платят миллионы за одно только появление на подиуме. Руперт почувствовал себя обманутым — ведь он больше не мог гордиться женой-манекенщицей. Поняв, что муж все это время жил несбыточной мечтой, видя рядом с собой будущую Твигги или Джерри Холл, Артемис испытала страшное потрясение. Она была рядом с мужчиной, который ничего о ней не знал.
Руперт женился, не сознавая, что его тесть не тот человек, с которым он мог бы общаться, не испытывая неловкости. Артемис подняла с пола аккуратную стопку ярких футболок и прижала к груди. Ну почему Руперт такой несдержанный, такой нетерпимый? Теперь отец поселился на Каймановых островах, и вряд ли супруги Гауэр когда-нибудь снова его увидят. И Дестини не так уж и отстает в развитии. Детский психолог сказал, что у нее небольшие трудности в обучении, и хотя со временем отставание может усилиться и девочку придется отдать в специальную школу, все же существует вероятность, что с возрастом наступит улучшение.
— Какого рода улучшение? — напряженным тоном спросил Руперт, пока Дестини безмятежно играла на полу с разноцветными ложками. — Улучшение, которое позволит ей получить хорошее образование? Поступить в университет?
— Я думаю, вам не стоит ставить перед девочкой слишком честолюбивые цели, мистер Гауэр. Дестини никогда не достигнет академических высот. Вам следует поблагодарить судьбу, что ваша дочь не страдает такими серьезными расстройствами, как дислексия — неспособность к чтению. У девочки нет нарушений слуха. Она не больна аутизмом. У нее не наблюдается эмоциональных отклонений или трудностей в поведении.
— Но вполне возможно, ей придется ходить в специальную школу? — Под глазом у Руперта задергалась жилка.
— Это не исключено. Многое будет зависеть от того, как она станет развиваться в ближайшие три-четыре года. Пока что я не вижу причин волноваться. Дестини сможет пойти в местную начальную школу. И все же может случиться так, что девочке понадобится перейти в класс, где недостаток способностей не будет слишком заметен и где никто не станет ее дразнить. Но ведь в этом нет ничего страшного, верно?
Оторвав Дестини от ложек, Артемис подняла ее с пола и посадила к себе на колени.
— Конечно! — с жаром воскликнула она, крепко прижимая к себе малышку. — Мы хотим, чтобы Дестини была счастлива в школе и не думала, что она чем-то хуже других детей. Мы поступим так, как будет лучше для нее, правда, Руперт?
Руперт даже не взглянул на жену. Его красивое лицо исказилось судорожной гримасой.
— Это невозможно скрыть, — произнес он срывающимся голосом. — Если мы будем всюду брать ее с собой, все сразу догадаются, что она умственно отсталая.
— Выражение «умственно отсталая» в данном случае совершенно неприемлемо, мистер Гауэр, — ледяным тоном возразил психолог. — Ваша дочь не слишком способная ученица. Но она чудесная, эмоционально отзывчивая, чуткая и любящая девочка. Большинство родителей, когда-либо переступавших порог этой комнаты, сочли бы вас на редкость счастливым человеком.
Руперт резко вскочил на ноги. Вид его был страшен: ноздри побелели, челюсти свело судорогой.
— Большинство родителей, побывавших в этой комнате, не брали на воспитание чужого ребенка! — с яростью выкрикнул он. У Артемис все поплыло перед глазами. Казалось, она вот-вот потеряет сознание. — Когда берешь чужого ребенка, то ожидаешь, что он по крайней мере будет здоровым и разумным! — Руперт решительно прошагал к двери и резко дернул ее на себя. — Откуда мне было знать, что девочка не сможет ходить в школу! Так что придется вам уж как-нибудь простить мне, что я не чувствую себя счастливым. Черт возьми, да я просто проклятый неудачник!
Руперт вышел, хлопнув дверью с такой силой, что она едва не слетела с петель. Дестини, испугавшись яростной вспышки Руперта, испустила жалобный вопль. Артемис встала, крепко держа девочку за руку.
— Мне очень жаль… — пробормотала она дрожащим, каким-то чужим голосом. — Мой муж слишком расстроен… он неудачно высказался… он вовсе не имел в виду… — Она не смогла закончить фразу и разрыдалась.
И сейчас, собирая чемодан для поездки в Испанию, Артемис почувствовала, что готова расплакаться. Вещи Дестини и Руперта она уже упаковала, осталось только разобраться со своими. Дестини обожала их загородный дом в Марбелье. Ей нравилось плескаться в бассейне и целыми днями бегать в купальнике. В Марбелье у нее был приятель — шестилетний сын садовника, который считал ее своим лучшим другом. Дестини так нравилось в Испании, что Артемис всегда с нетерпением ждала, когда представится возможность туда отправиться. Но на этот раз все удовольствие оказалось испорчено из-за упрямства и несговорчивости Руперта.
Взять хотя бы ежегодную осеннюю ярмарку, организуемую Женским институтом. Почему нельзя провести ее в их доме? Что такого случится, если чуть больше людей увидят Дестини и поймут, что она испытывает небольшие трудности в обучении? Девочка развивается немного медленнее, чем другие дети, но ведь все равно не удастся держать это в секрете. И Артемис решительно не понимала, почему Руперт пытается это скрывать. В конце концов, Дестини — очаровательный ребенок. Она никогда не сможет учиться в Оксфорде, ну и что с того? Если на то пошло, сама Артемис тоже никогда не блистала знаниями в школе. И все же Руперт влюбился в нее. Так если он любит свою жену, почему же не может полюбить и Дестини?
