Он взглянул в водянистые глаза своей бабушки и кивнул головой:
— Надо полагать, что люблю.
— Ну, так поезжай к ней в таком случае. Иначе ты ее потеряешь! — Она ткнула в него костлявым пальцем.
— Надо полагать, что уже потерял, — пробормотал он, внезапно почувствовав брешь в своей безнадежной уверенности.
— Что! Что он такое говорит! — прогрохотала Пруденс, наклоняясь вперед. — Говори громче!
— Я сказал, что потерял ее… Я потерял Фрэнки. — Не привыкший к такого рода признаниям, он с трудом выговаривал подобные слова.
— Полный вздор! — продолжала грохотать Пруденс, энергично мотая головой, так что послышался лязг ее протезов. — Ты мужчина или нет? Если ты ее любишь, отправляйся к ней и верни назад! — Сжав кулачки, она внезапно почувствовала свою ответственность за происходящее. — Потому что если ты этого не сделаешь, то сделает кто-нибудь другой!
Время уже подходило к половине одиннадцатого, и в кромешной тьме веселее засверкали разноцветные фонарики на балконе. Рита, Фрэнки и Дориан уже успели расправиться с несколькими королевского размера пиццами и с большей частью напитков и теперь возлежали на балконе — три выброшенных на берег кита, завернутых в мексиканские одеяла, — курили сигареты, ели шоколад и играли в стрип-покер на раздевание. Из колонок неслось пение Сестры Следж.
— Мне уже надоело, — ныл Дориан, который считал, что играть стоит только в том случае, если в результате игры он сможет увидеть Риту раздетой догола. Но, к своему несчастью, он не знал, что шесть старших Ритиных братьев были заядлыми картежниками и что Рита в детстве значительно чаще играла в карты, нежели в куклы. В результате ей не пришлось снимать с себя ни одной вещи, и под своим мексиканским одеялом совершенно голым оказался Дориан. — Почему бы нам вместо этого не заняться печеньями с сюрпризом?
— Хорошо, — самодовольно ухмыльнулась Рита. — Только я возьму первая. — Она схватила пакет, запустила туда руку с таким видом, словно там были лотерейные билеты, вытащила одно печенье и разломила его пополам. Там обнаружилась маленькая свернутая бумажка. — «Слушай и обращай внимание на знаки, и тебя ждет успех», — прочитала она с победоносной улыбкой, словно печенье предсказывало ей счастье. — Да-да, это относится как раз ко мне. Успех на съемочной площадке. — Она бросила пакет Дориану. — А что тебе скажут?
— Хм… — Лежа в гамаке, он попытался одной рукой развернуть бумажку, а другой придерживал сползающее одеяло, чтобы не обнажить свою впалую грудь. Именно в такие моменты, как этот, он корил себя за то, что давно не был в спортивном зале или хотя бы в бассейне, где в основном занимался болтовней с затянутыми в лайкру женщинами. Наконец он прочитал: — «Секс с рыжеволосой красоткой с другого берега Атлантики».
Рита запустила в него пирожным с кремом, и оба они покатились со смеху.
— А ты не хочешь узнать судьбу, Фрэнки?
Фрэнки взяла пакет у Дориана и долго в нем копалась.
— Ну вот, предположим, это. — Она принужденно улыбнулась и разломила свое печенье. — Там сказано: «Сюрприз за углом». — Она подняла глаза. — Совершенно непонятно, какой еще сюрприз?
— Если бы мы это знали, то он не был бы сюрпризом.
Фрэнки вскочила с места. Ей послышался голос. Мужской голос и очень знакомый.
Она оглянулась, чтобы посмотреть, откуда он идет. И увидела тень, стоящую при входе на балкон. Это был Рилли.
— Я звонил-звонил, а вы не слышали, у вас так громко играет музыка, поэтому я явился без звонка. — Рилли провел рукой по волосам и нервно улыбнулся. — Мне все-таки удалось сесть на самолет из Веракруса. Лучше поздно, чем никогда, как вы думаете? — Он говорил извиняющим тоном и посматривал при этом на Фрэнки, которая стояла и смотрела на него с недоверием. Джинсы и майка заляпаны грязью и покрыты толстым слоем пыли, лицо загорело еще сильнее. Пряди выгоревших на солнце волос падали на лицо, щетина превратилась в густую темную бороду и покрыла подбородок и горло. Он выглядел еще более растрепанным и взъерошенным, чем обычно, но это не помешало ее желудку зайтись в спазмах и начать делать олимпийскую гимнастику.
Она стояла и смотрела, не зная, что сделать или сказать. Сердце говорило ей одно, голова советовала прямо противоположное. Первый шаг сделал Рилли. Он подошел к ней, обнял за талию, крепко прижал к себе и уткнулся носом в ее волосы.
— Малыш, я так по тебе соскучился!
Это был тот самый рождественский подарок, о котором она столько мечтала.
Хью понял, что больше не может ждать. Его бабушки — родная и двоюродная — были абсолютно правы. Почему он сам этого до сих пор не понял? Как будто последние два месяца он сдавал очень трудный экзамен, и вот теперь две старые пенсионерки подсказали ему правильный ответ. Указали, что он должен делать.
— Спасибо, — прошептал он, целуя обеих бабушек в их напудренные, пахнущие лавандой щечки, потом вскочил на ноги и бросился к выходу, по дороге перешагнув через Белинду и Джерри с близнецами, которые сидели на полу и вместе с близнецами распевали песенки из «Томаса-танка».
— Мам, я ухожу! — Он схватил в охапку мать, которая только что появилась из кухни с половиной рождественского пирога и тончайшими фарфоровыми чашками в руках. Он ее тоже быстро чмокнул в щечку.
— Что такое? — Ее жемчуга так и запрыгали на шее, когда она увидела, как ее сын стремглав несется к двери. — А я только что заварила свежего чаю, да и отец хочет, чтобы мы поиграли потом в «Кто хочет стать миллионером?». Почему ты уезжаешь так рано? Куда тебя несет?
Не мешкая ни минуты, Хью на ходу натянул на себя пальто и рывком распахнул входную дверь. В дом влетел порыв ледяного ветра.
— В Лос-Анджелес.
ГЛАВА 35
Фрэнки не могла припомнить, чья это была идея отправиться на миллениум в Лас-Вегас. Скорее всего, Дориана. Но точно так же ее могла первой высказать Рита. Если честно, то после приезда Рилли все рождественские праздники превратились для нее в нечто мало различимое.
Тем не менее в самый канун Нового года они с Рилли сидели, прижавшись друг к другу, на заднем сиденье новой Дориановой машины — скоростного «Форда Экспедишн», который он преподнес в подарок самому себе, — ехали по шоссе 15 и смотрели по сторонам сквозь затемненные окна. В три часа пополудни среди пыльной, однообразной пустыни перед ними выросли стены блистательных отелей и по размерам превышающих всякое воображение казино. Огромная самодостаточная сказочная страна, где место религии занимала игра, языком общения служили деньги, а время измерялось поворотами колеса рулетки. Фрэнки почувствовала в душе трепет и волнение — перед ней был Лас-Вегас.
— Черт возьми, это будет пограндиозней, чем даже Блэкпул во время иллюминации! — воскликнула Рита, когда Дориан остановил машину возле отеля «Дворец Цезаря» и они вышли из кондиционированной прохлады на жгучую жару пустыни Невада.
