Когда они вышли, на улицу, Гауэйн кивнул на соседний дом и сказал:
— Ты не говорила, что живешь рядом с Лероем Уэскером.
Хейзл настороженно посмотрела на соседний участок, но никого, в том числе и вредного «садовника», не увидела.
— Ты знаешь его? — спросила она, успокоившись.
— Не лично. Я как-то снимал студию в Центре искусств, который принадлежит его компании. Тебе, между прочим, советую сделать то же самое. Они сдают недорого. О деталях ты можешь узнать у самого Уэскера, он ведь теперь твой сосед.
— Я не хочу переступать порог его дома!
— Ого! — удивился Гауэйн, внимательно посмотрев на свою ученицу. — Ты слишком мало живешь здесь, чтобы влюбиться в него. Но все женщины, которых я когда-либо знал, сходят по нему с ума.
— Я еще не видела мистера Уэскера, но его обслуга мне не понравилась.
Гауэйн был заинтригован, но знал по опыту, что если у Хейзл на лице появляется упрямое выражение, то расспрашивать ее бесполезно.
Звонок из Атланты взбесил Лероя, хотя ничего нового он не услышал.
— Ходят слухи, что пакет акций «Уэскер Корпорейшн» может быть выставлен на продажу, — сообщил его собеседник.
Лерой знал, кому обязан этими разговорами.
Единственным человеком, который обладал акциями компании и не работал в ней, была его бывшая жена Марша. Сейчас он клял себя на чем свет стоит, что поддался на ее уговоры и оставил ей эти акции.
— Черт! — в сердцах выругался он.
— Вам сейчас нужно уехать куда-нибудь со своей подружкой, — посоветовал американец.
— Прошу прощения? — Лерой решил, что ослышался.
Американец засмеялся и повторил совет.
— Зачем? — искренне удивился Лерой.
— Это поможет развеять слухи о распродаже акций компании.
— Не вижу связи...
— О, это элементарно! Если бы вы были озабочены делами компании, то вас и на аркане нельзя было бы вытащить из Лондона, а о поездке в горы с какой-нибудь блондинкой и говорить нечего. Обратитесь к своему помощнику по связям с прессой, думаю, он в лучшем виде организует утечку информации.
После продолжительного напряженного молчания Лерой сказал:
— Вы, банкиры, не перестаете поражать меня. Вы думаете, что мой помощник по связям с прессой согласится на этот финт? Может, у вас уже и блондинка есть на примете?
— Послушайте, я даю вам советы по стратегии компании, а не по вашей сексуальной жизни. Сами найдите себе блондинку! — весело парировал американец.
Лерой со злостью отшвырнул ручку, которую вертел в пальцах.
— Это ваша идея или вам ее подала мисс Моррис?
Американец в ответ рассмеялся и, попрощавшись, повесил трубку.
Лерой решил поговорить с Маршей и убедить ее не продавать акции. Дома ее не оказалось, и он оставил сообщение на автоответчике. Затем он позвонил Изабелле. После разговора с американским банкиром у него возникла мысль, что она могла предпринять какие-то действия, предварительно не проконсультировавшись с ним. Услышав голос Лероя, Изабелла бросила трубку.
— Женщины!!! — выкрикнул Лерой, шарахнув трубку на аппарат.
Гауэйн привел Хейзл в небольшое французское бистро, где его, судя по приему, хорошо знали. Не успели они сесть за столик, как на нем появился графин с красным вином. Хейзл высказала удивление по этому поводу.
— Они вешали на стены кое-какие мои пейзажи, когда я еще пользовался студией в Центре искусств. Некоторые из картин были куплены. Советую и тебе попробовать.
Хейзл огляделась. Сейчас в кафе не было ни одного полотна.
— С тех пор никто не дорос до уровня моей живописи, — с грустной иронией пояснил Гауэйн.
— Ты считаешь, что до моей доросли? — насмешливо спросила Хейзл.
— Мы... э-э-э... Хейзл рассмеялась.
Разозлившись после неудачных звонков, Лерой ощутил зверский голод, но в холодильнике было пусто. Ему хотелось крушить все вокруг, но тут он вспомнил о том, что сказал Тому. Легкомысленные обещания — опасная вещь, подумал Лерой. Они обладают отвратительной способности въедаться в тебя и подчинять себе твою волю.
Лерой вдруг рассмеялся и решил покориться неизбежному. Через пять минут он входил в бистро. Его встретил звонкий женский смех, и Лерой замер на месте. Окинув взглядом зал, он быстро обнаружил каштановую гриву обитательницы соседнего дома. Она сидела за столиком в дальнем углу с мужчиной, который что-то настойчиво доказывал ей.
— Добрый вечер. Столик на одного? — любезно спросил подошедший официант.
Лерой рассеянно кивнул. Он не отрывал глаз от Хейзл. Она явно была хорошо знакома со своим спутником: сейчас у девушки было оживленное лицо, глаза ее смеялись. Лерой нахмурился.
— Сюда, пожалуйста, сэр.
Официант подвел его к столику в нише. Но, когда он выдвинул для клиента стул, Лерой передумал.
— Только не здесь, — решительно заявил он и указал на стол, откуда мог видеть Хейзл и ее спутника.
Пересев и взяв меню, Лерой поднял его до уровня глаз и стал наблюдать. Через минуту он с удовлетворением пришел к выводу, что спутник Хейзл слишком стар для нее.
— Забудь ты об этом бистро! — сказал Гауэйн. Главное, что у меня есть треть галереи, где мы можем устроить выставку твоих работ.
Он откинулся на спинку стула в ожидании ответа.
— М-мою? — заикаясь спросила Хейзл.
Гауэйн поставил на стол свой бокал и подался вперед.
— Послушай, я преподаю изобразительное искусство двадцать лет, но такой ученицы, как ты, у меня еще не было. Ты лучшая художница из тех, кого я знаю. Потенциально лучшая. У тебя огромный талант, но его надо развивать. Отбрось все лишнее, что мешает тебе заниматься живописью, и начни серьезно работать. У меня такое ощущение, что ты чего-то боишься.
У Хейзл защемило сердце. В минуты волнения она прижимала ладонь к груди, и сейчас тоже сделала этот характерный жест.
Лерой, не спускавший с нее глаз, даже привстал со стула. Заняв через минуту прежнее положение, он удивился охватившему его беспокойству и... разозлился. Разве Марша и Изабелла не преподали ему урок того, как женщины могут постоять за себя и за свои интересы? Почему же его новая соседка должна быть другой? Он что-то не заметил испуга в ее глазах, когда она, упав с куста сирени, попала в его объятия. Совсем наоборот.
Гауэйн поставил локти на стол и скрестил пальцы рук.
— Наша галерея устраивает летнюю выставку для молодых английских художников. Для тебя, Хейзл, тоже найдется местечко, если хочешь выставить свои картины.
У девушки загорелись глаза, но тут же потухли.
